В узких протоках маленькой Лысьвы в мае строят свои плавучие гнёзда необычайно красивые птицы, способные бегать по воде и танцевать. Прозвали их большие поганки или чомги.
Узкие протоки меж зарослей водяного хвоща весной просто кишат представителями животного царства. Прогуливаясь погожим майским днём по берегу нашего водоёма с фотокамерой, я наблюдал многочисленных крякв. В дельте любой реки формируется особая микроэкосистема, которая, как правило, изобилует разнообразием как флоры, так и фауны. Далеко не каждая река может похвастаться такими разливами, а вот наша маленькая Лысьва, благодаря Большому Лысьвенскому пруду, дельту имеет, а, соответственно, и всё ей сопутствующее. Моё внимание привлекли две какие-то странные птицы. Высоко вытянув шеи, плыли они навстречу друг другу, издавая кокочущие звуки. Не надо быть орнитологом, чтобы понять, что это не кряквы. Но кто это? Пролётные, севшие отдохнуть на нашем пруду, или же гнездящиеся в наших водах? Сделав пару кадров для определения вида длинношеей пары, я двинулся дальше. Всю дорогу мысли о неизвестных птицах не переставали атаковать мой мозг, уж больно интересно было их поведение.
Дома, благодаря интернету, удалось выяснить, что кокочущих птиц называют чомгами или большими поганками. «Поганка – потому что мясо у неё поганое, рыбой пахнет, есть нельзя», – примерно так объяснялось происхождение названия, но меня интересовали другие качества длинношейных созданий. Картинки и видео в «сети» показали, насколько это птица необычная. Необычным в ней было всё: и поведение, и внешний вид. Чомга относится к тем птицам, которые плохо летают, плохо ходят по суши, но отлично плавают, бегают по воде и танцуют. Ко всему прочему их гнёзда похожи на плоты, которые с лёгкостью держат на плаву и кладку яиц, и родителя, греющего своё потомство. Мне захотелось ещё раз сфотографировать этих птиц, во что бы то ни стало.
Не прошло и трёх дней, как я решил осуществить задуманное. На маленькой одноместной резиновой лодке, вооружившись телеобъективом, несколько часов я наблюдал, где чаще появляются чомги, запоминал маршруты их перемещений. Получив необходимую информацию, причалил к берегу и встал на ночёвку. Поганки гнездились в наших водах и в эти дни, их ток был в самом разгаре. Над водой громко кричали крачки, устраивая потасовки, а мне предстояло различными подручными материалами замаскировать лодку, чтоб хоть немного скрыть от пернатого населения водоёма своё присутствие. Майская ночь не спешила наступать, что, несомненно, было мне на руку. Только к часу ночи надувное судно обросло маскировкой из уже успевших распустить зелёные листочки веток. Оставленная рыбаками кучка сухих дров помогла устроить небольшой костерок и заварить чай, а вокруг всё пыталось спать, только неугомонные крачки продолжали свой галдёж, но уже постепенно затихая.
Примерно в три часа ночи, когда птичий гомон окончательно смолк, мой плавучий скрадок отчалил по направлению к тому месту в зарослях водных трав, где чаще всего наблюдались чомги. На пруду был полный штиль. Зеркало воды идеально отражало каждую деталь пейзажа, и над ним катилась лёгкая прохлада, вызванная сумраком недолгой ночи. Нарушая тишину всплесками от вёсел, моя лодочка причалила к острову из водяного хвоща и немного углубилась в него. Теперь только терпение могло помочь мне осуществить задуманное.
Короткая весенняя ночь подходила к концу, и я с воодушевлением ждал пробуждения больших поганок, но в это время они уже проснулись. Охотясь на некрупных рыбёшек, глубоко ныряя, уплывали они подальше от гнёзд и моей фотокамеры. Чомги – отличные ныряльщики. Под водой они могут провести целую минуту, преодолевая за это время расстояние метров в пятьдесят и более. Эта возможность и позволила им уплыть на другую сторону зарослей, не попав под мой взор.
Большие поганки – птицы очень осторожные. Ни сохранность гнезда, ни жизнь птенцов не заботит их так, как сохранение собственной жизни. Попробуйте приблизиться к гнезду с сидящей на нём птицей, и она сразу же из него ныряет, оставляя кладку своих яиц или даже птенцов без защиты. Маленький дрозд, защищая потомство, бесстрашно бросается на нарушителей границ своих гнездовий, а эта крупная птица прячется. Вот и лодку, в которой сидел фотограф, несмотря на маскировку, они сразу же заметили и обошли под водой, удаляясь от меня на безопасное расстояние. Видимо, несмотря на страх, родительский инстинкт всё равно заставлял их время от времени подходить поближе к своим гнёздам, предоставляя мне шанс захватить их в видоискатель камеры, но удовлетворения мне это не приносило, а где-то вдалеке слышно было, как птицы устраивают свадьбы.
В тот день пару снимков удалось сделать, но меня это никак не устраивало. Я продолжал приплывать на место их гнездовья до середины июня, пока не прошёл гнездовой период. Мне хотелось сделать красивый детальный снимок танцующей пары, но близко они меня так и не подпустили. Когда вылупились птенцы, найти чомг на пруду вообще стало невозможным. Не связанные гнёздами большие поганки бороздили просторы нашего водоёма, выдавая себя только редкими пробежками по воде, и по этой причине гонки за этой птицей пришлось прекратить.
Надеясь на съёмку в следующем году, я занялся поиском способа приближения к чомгам без особо крупных затрат. Обычно, для съёмки водоплавающих птиц используют плавучие засидки. Небольшая замаскированная конструкция даёт плавучесть камере, а фотограф, облачившись в гидрокостюм, толкая её перед собой, подплывает к «моделям». Однако, при использовании такой системы есть большой шанс искупать фотоаппаратуру, что меня весьма пугало, – и я этот вариант исключил. Траты на гидрокостюм тоже не входили в мои планы, и поиски возможностей съёмки продолжались. Однажды мне попалась статья, в которой рассказывалось о том, насколько птицы умны: они умеют считать и так далее. Приводились примеры о различных видах, и хоть про поганок не было сказано, в моей голове созрел план, который я надеялся осуществить будущей весной.
Наконец с таяньем снега закончилась зима, и вскоре наступил долгожданный май. Большие поганки опять прилетели в дельту Лысьвы, оправдав мои ожидания. Дождавшись подходящей погоды, я был готов выполнить задуманное, и моя лодочка опять устремилась к зарослям водяного хвоща. Заранее выяснив расположение гнёзд среди водной растительности, на берегу я стал готовиться к съёмке этих необычных созданий. Тщательно замаскировав лодку ветками и камуфлированной тканью, я ждал, когда крачки смолкнут, и придёт пора отправляться в птичье царство. На отдельной лодке приплыл мой друг, без которого приготовленный план был бы неосуществим, и нас стало двое.
В три часа ночи какой-то человек на резиновой лодке отбуксировал кучу веток к зарослям водяного хвоща. Сразу весь птичий мир проснулся, речные крачки принялись неустанно атаковать одинокого ночного лодочника, прогоняя от своих гнёзд. Не придавая никакого значения нападкам пернатых, мужчина остановил лодку и закурил, как бы показывая птицам, что вот, он по какой-то своей надобности притащил сюда кучу веток. Через пару минут его вёсла снова стали загребать воду, и лодка медленно поплыла назад к берегу. Вскоре птицы успокоились и, не обращая внимания на оставленные незваным гостем ветки, продолжили свой чуткий сон. Мне же предстояло ждать восхода солнца, сидя на дне лодки, замаскированной под кучу веток. Как только на ростки водяного хвоща упали первые лучи, застрекотал затвор моей камеры, сохраняя изображения этих удивительных птиц.
) Только благодаря случайно найденной статье о поведении птиц удалось обмануть больших поганок. Я твёрдо усвоил, что любая съёмка требует тщательной подготовки и изучения поведения «моделей». Увидеть чомг так близко, как в этот день, мне даже не мечталось.
