PreS. Ввиду сложившихся серьёзных обстоятельств, которые и опишу далее, нижайше прошу ознакомиться с моим посланием как можно раньше.
Здравствуйте, уважаемый N!
В наше крайне непростое время, когда любой инакоговорящий и инакомыслящий может быть с лёгкостью деструктирован, всё-таки отправляю Вам очередное телепатическое письмо. В нём хочу не только поблагодарить за слова, которыми Вы, несмотря ни на что, продолжаете меня снабжать, и попросить новых знаний, но и, помимо прочего, озвучить необходимые предостережения.
Дело же вот в чём: с недавних пор за моим сознанием началась слежка. Могу ошибаться, но связываю это с лексиконом, возросшим благодаря Вам неизмеримым образом. Впрочем, всё не так просто…
Несомненно, слова, что я покупаю у Вас по весьма приемлемой цене, вполне обоснованно покажутся служителям власти ненужными и опасными. Однако я, как настоящий хай-энд-сапиенс, не мыслю жизни без живого и обширного лексического запаса. Я даже состою в оппозиционной, если не сказать реакционной, партии «За свободу слова!», борющуюся за права речи, мысли и письма в чересчур быстро развивающемся мире. И тем не менее, обращаясь к Вам, пусть себе во вред, постараюсь использовать достаточное количество единиц панроссийского языка. Хотя бы как дань уважения к Вашему трудному, рискованному занятию и поскольку современная грамота (разговорная, письменная, деловая…) вызывает у меня острый приступ негодования, разочарования и изжоги.
Известно, что Словарная полиция способна просканировать любой разум при помощи новейших достижений техники и науки, вроде имплантированного телесканера. Поэтому зашифрую данное письмо на всех возможных каналах и пошлю по частям, вразнобой, на неосновной Ваш адрес.
Ситуация у меня сложилась чрезвычайно неблагоприятная. Недавно, как Вы наверняка знаете, был подписан закон о скорейшем всеобщем оскудении словарных средств, который я, будучи работником экрана и клавиатуры, вынужден соблюдать особенно рьяно, чтобы не попасться на глаза карающим структурам. Мало этого, ещё и X, мой коллега, сосед и БЫВШИЙ друг, написал на меня донос. В одном из предыдущих писем я подробно изобразил собственное недовольство, и более того – ярость, вызванную принимаемыми в последнее время законами. Просто не осталось сил терпеть все эти циркулирующие в большинстве общества сухие фразы, постоянные неологизмы, заимствования, коротенькие предложения, нецензурщину, сленг, косноязычие и слова-паразиты: «легендарные», «гениальные», «на самом деле», «истории» — и иже с ними! Люди тупеют и отупляются, и становятся сами себе врагами, палачами, предателями!
Конечно, ум и его сопутствующие чуть ли не превзошли действие и проникли всюду: в управление, наказание, развлечение, спорт, досуг… Телегонки, мыслевикторины, ментопытки, прокачка сознания и прочее, прочее. Разум пытается главенствовать над телом. Однако при всей своей мощи, свободы изъявлению мыслей категорически не хватает. И точно бы нет тому исхода!..
Пишу столь подробно, дабы Вы ясно представляли, что именно подвигло разумного человека прибегнуть к в высшей степени радикальным мерам. Кроме того, в случае возникновения у меня ещё более серьёзных проблем – а сложность ситуации очевиднее некуда! – это письмо может послужить пускай слабым, но оправданием в глазах представителей Официального Суда Линча.
Итак, мне пришлось сделать многие из приобретённых у Вас и полученных иным образом слов общедоступными. (Повторюсь: нет возможности далее выносить творящееся вокруг!)
Однажды, воспользовавшись служебным пропуском по благовидной причине – мне якобы требовалось загрузить чисто техническую информацию в один из отделов Главного компьютера Города, – я подсоединился к центральному процессору. Работая писателем вот уже пару веков, я заслужил отличную репутацию и многие привилегии. Но если бы Вы только знали, насколько опостылело создавать и публиковать лишь разного рода документацию и прочую бюрократию! Отчасти и потому решил я подарить людям истинное, подлинное Слово. Чётко понимаю, что далеко не все и отнюдь не сразу примут граничащее с революционным бунтом самопожертвование, однако убеждён, что в будущем описываемые действия отзовутся наилучшим образом.
Что же я сделал. Всё очень просто: перегрузив на мгновение память и процессор Главного компьютера огромным объёмом никогда не существовавших, заготовленных заранее слов, забил в базу данных несколько десятков тысяч слов «позабытых» из нескольких десятков языков, на территории Земного содружества почитающихся «умершими». А после – открыл к указанной информации доступ всякому желающему.
Тут Вы воскликнете: что же ты натворил, безумец! И будете тысячу раз правы. Я и сам не сразу осознал, что сделал, прежде чем последствия, вначале микроскопические, но с течением времени всё более ощутимые, не вторглись в мою жизнь. Да и не мою одну, конечно, – жизнь целого многомиллиардного народа, а не только отдельного города.
Вы наверняка замечали новые, а вернее будет сказать, старые слова, то и дело появляющиеся в вездесущей рекламе, опостылевших документах и практически исчезнувшем с лица планеты настоящем творчестве. Сложные определения и причастия на баннерах, «дражайший» и «милейший» в передачах и трансляциях, нетехническую лексику в потихоньку возрождающихся литературных произведениях… Короче говоря, бессчётные и, казалось бы, неуместные единицы речи в различнейших областях. Так вот, всё это моих рук и мыслей дело.
Теперь-то картина происходящего ясна мне в полной мере – или хочется в это верить. Но, поймите, уважаемый N, тогда мной правила злость.
…Что ж, сделав своё «чёрное» дело, я закрыл и зашифровал все каналы, выполнил работу, для которой будто бы пришёл, и удалился.
Бедные госструктуры! Как же они силились понять, кто запустил вирус образованности в годами выглядевшие предельно защищёнными каналы! И народное правительство, наверняка оно было вне себя!.. Ну что ж, вот его гнев, возможно, и добрался до Вашего покорного слуги.
Что бы ни послужило причиной моих бедствий: словарный запас, коий я при общении с разными людьми всячески стараюсь контролировать, либо, быть может, выдуманный, высосанный из пальца донос X… или, не исключено, моё членство в партии «За свободу слова!», а возможно, и просчёт в описанных только что безумно рискованных действиях… Словом, мной заинтересовалось следствие.
Началось всё с «банального»: «Мы зададим Вам пару вопросов», а завершилось тотальной слежкой и дистанционным прочёсыванием разума и психики. Вернее, не завершилось – продолжается… И я мыслю правду, ведь подобное нельзя не заметить, особенно если ты эмпато-телепатическая личность. Не исключено, что где-то в верхах уже, без лишних сомнений, подмахнули нематериальный приказ о моём безоговорочном стирании.
Вот почему я пишу Вам. Да, вокруг полным-полно людей нехороших, злых и завистливых – но верю, что не меньше и правильных, честных, добрых. Надеюсь, что передаваемые знания не повредят Вам. Как успел выяснить из нашего ментального общения, Вы человек искренний и борющийся за правду. Потому и вверяю с чистым сердцем собственную судьбу в Ваши руки и голову.
От ошибки же никто не застрахован. В любом случае, где бы ни всплыло позже это письмо – а оно обязательно всплывёт, будьте уверены, – последствия, вызванные причиной его написания, ИМ вряд ли удастся так уж просто нивелировать. По крайней мере, в ближайшее время. Мы ещё поглядим, кто победит в этой новейшей войне!..
Остаюсь искренне Ваш
технический каллиграф первой ступени
Л. Н. Т.
P. S. Если совсем прижмёт, попытаюсь сменить место жительства, внешность, голос, образ мыслей и т. д. Так что, думаю, Вам не имеет смысла и даже рискованно связываться со мной. Существующий канал закрою, а когда создам другой, напишу сам. Надеюсь, Вы поддержите моё смелое начинание, хотя сознаю, что, ввиду обстоятельств, риск для Вас колоссален. Высылать свежие слова можно, тем временем, на прежний пато-адрес; оплату гарантирую. Viva Grammata!
