Рожденный Сталинградом

Предпосылки формирования Уральского добровольческого танкового корпуса

Уральский добровольческий танковый корпус не надо представлять – бойцов с черными ножами помнят не только у нас – на Урале и в России, но и в Европе. Например, в Чехии, где УДТК был «ударным кулаком» во время броска Красной армии к Праге в 1945-м году. Его боевой путь исследован достаточно подробно и скрупулезно. Но, давайте вспомним, что стало причинами формирования этого уникального воинского соединения. 19 ноября началась Сталинградская наступательная операция, которую многие историки называют переломом в ходе Великой Отечественной войны. И именно разгром немцев на Волге стал предтечей инициативы наших земляков.

 

 

Немного корпусной истории

История механизированных/танковых войск РККА очень своеобразна: от откровенной гигантомании до перехода на, действительно, мобильные и ударные группировки. Первые два корпуса были созданы в соответствии с постановлением РевВоенСовета СССР от 11 марта 1932 года (впервые в мире!) в Ленинградском и Украинском военных округах. Они включали две механизированные и одну стрелково-пулемётную бригады, отдельный зенитно-артиллерийский дивизион – всего 500 танков и 200 автомобилей.

К началу Великой Отечественной войны было сформировано 29 механизированных корпусов, имевших различную степень укомплектованности. В идеале в каждом из них по штату должно было быть 36 000 человек, 1031 танк (120 тяжелых, 420 средних, 316 БТ, 17 легких и 152 химических), 358 орудий и миномётов, 268 бронеавтомобилей БА-10, 116 БА-20. Для сравнения – 4 танковая группа Вермахта имела в своем составе менее тысячи танков!

Но это в идеале – на деле же было немного иначе. Темпы формирования корпусов были слишком высокими, что привело к откровенному бардаку. Из-за нехватки боевых машин их пришлось забирать из танковых батальонов стрелковых и танковых полков кавалерийских дивизий. «Мы не рассчитали объективных возможностей нашей танковой промышленности. Для полного укомплектования новых мехкорпусов требовалось 16,6 тысячи танков только новых типов, а всего около 32 тысяч танков. Такого количества машин в течение одного года практически при любых условиях взять было неоткуда, недоставало и технических, командных кадров» (Жуков Г.К., «Воспоминания и размышления»).

На секундочку, будущий Маршал Победы «не рассчитал», находясь на должности начальника Генерального штаба! И его не смутило, что кадры спешно переучивали из других родов войск – результатом стали экипажи с минимальной практикой эксплуатации и обслуживания танков. А на руководящие должности назначать было попросту некого – ну не успели военные училища выпустить столько командиров-танкистов!

 

С техникой, даже после «экспроприации» у конников и пехотинцев, тоже было достаточно грустно. Только по официальным данным (без учёта поломанных или недавно списанных машин), укомплектованность к середине июня 1941 года составляла: автомобилей – 39%, тракторов – 44%, ремонтных средств – 29 %, мотоциклов – 17%. Что касается непосредственно танков, то историк Александр Владимирский на примере Киевского особого военного округа приводит такие данные: 9-й мк – 300 танков, 19-й мк – 450, 22-й мк –707. И это КОВО, который не случайно имел в названии прилагательное «особый», что, собственно, война и доказала. Хотя, были и другие примеры: например, за 1 и 10 корпусами Ленинградского округа числилось по полторы тысячи танков. Ещё одна проблема – это пестрота танкового парка: некоторые марки были попросту сняты с производства, поэтому ощущался дефицит запчастей.

Итог боев 1941-го печален и известен всем. Танковые корпуса бросались в бой без прикрытия авиации (догорающей на аэродромах) по частям (попробуй такую армаду собрать в единый кулак) без всякого взаимодействия даже внутри, не говоря уж о соседях, без разведки (см. укомплектованность мотоциклами). И малочисленные, но лучше организованные «панцер-фрицы» их разбивали. В одном из таких боев в плен попал командир 6-й артиллерийской батареи 14-го гаубичного полка 14-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса 20-й армии старший лейтенант Яков Джугашвили.

 

После такого «великого танкового погрома» в РККА от идеи мехкорпусов отказались и перешли на формирование бригад –  мобильнее,  спецов и горючего нужно меньше, да и боевых машин особо не было в наличии. Смех-смехом, но в битве за Москву участвовали ветераны Первой мировой и гражданской войн FT-18 (он же Русский «Рено», он же «Красное Сормово»), на которые установили более мощные пушки.

 

Секрет эвакуации

После нападения Гитлера на СССР и первых поражений Красной армии на Среднем Урале в результате эвакуации оказались десятки тысяч людей и сотни предприятий. Граждан нужно было где-то разместить и хотя бы накормить, а заводам и фабрикам – дать возможность функционировать. Поток повторился (правда, в меньших масштабах) после неудач РККА весной 1942 года, особенно на южном направлении – после разгрома группировки маршала Тимошенко под Харьковом и Крымской катастрофы немцы устремились в образовавшуюся брешь на Сталинград и Кавказ.

Государственный комитет обороны ещё с первых дней войны вел работу по эвакуации. В итоге, к осени 1942 года на территории Урала было размещено оборудование более 830 предприятий. Только Свердловская область приняла 212 заводов и фабрик, Челябинская – 200, Молотовская (Пермская) – 124, Чкаловская (Оренбургская) – 90, Башкирская АССР – 172, Удмуртская АССР – 34.

А теперь, просто, для примера: попробуйте сегодня, в условиях относительно мирного времени переместить с места на место… ну пусть, мебельную фабрику! Без бомбёжек городов, мостов, транспортных артерий и электростанций. Без паники, работы вражеских диверсантов, потоков беженцев и отступающих военных. Весь авиа/авто/железнодорожный транспорт не работает на нужды армии, а трудится в обычном режиме, и можно при желании (и деньгах) найти вагоны/фуры/борта.

Ладно, предположим, с матом пополам, предприятие переместили. Но как на новом месте запустить производство?

Да, есть станки, производственные линии, машины, рабочие, инженеры, и даже секретарши с уборщицами. Но оборудование не поставить в чистом поле. И даже если поставить – понадобятся электроэнергия, водоснабжение и водоотведение, подъездные пути, питание и хотя бы землянки и нужники для людей. Список потребностей можно продолжать бесконечно!

 

Но в 1941 году в совершенно адских условиях тысячи предприятий были не просто эвакуированы – они в кратчайшие сроки стали выпускать продукцию. А «ларчик просто открывался»: предвидя большую войну со всей Европой, наше государство вложило огромное количество сил и средств для подготовки промышленных площадок в предполагаемом тылу. С подведением электроэнергии, воды, дорог и подъездных путей, со складами строительных материалов и продовольствия. Это только оставшиеся в живых либералы 80 — 90-х годов прошлого столетия продолжают бубнить, что «Сталин дурак», «Гитлер обманул Сталина», «мы (кто? – они?) не были готовы».

Вождь и его соратники всё прекрасно знали, понимали и готовились! Они только не ожидали, что экс-художник из Австрии окажется настолько экстравагантным человеком. И пошлет армию в Россию без зимнего обмундирования на танках/бронетранспортёрах/грузовиках, у которых которых бензин начинает кристаллизоваться при минус 18 по Цельсию, а масло густеет. Причина неудач 1941/42 годов в другом. Но мы не об этом, а о формировании УДТК!

В частности, во время эвакуации на Урал успели перетащить производственную базу и, что главное, документацию Харьковского КБ великого Михаила Кошкина, создателя Т-34. А вот чертежи Бориса Шавырина, конструктора 82-мм миномёта (этот «самовар» до сих пор успешно применяется во всём мире, в том числе и в российской армии), умудрились оставить, чем враг с радостью и воспользовался.

И именно поэтому на Среднем Урале развернулось самое массовое производство «тридцатьчетверок» разных модификаций и созданных позже на их базе самоходных установок СУ-85, СУ-100 и СУ-122. Вот ещё одна причина формирования в опорном крае державы такого необычного танкового соединения.

 

Реабилитация и порыв

По-настоящему крупные бронетанковые соединения в рядах Красной армии оправдали себя только в конце 1942 года под Сталинградом во время окружения немецко-итальянско-венгерской группировки. Её ещё принято называть 6-й армией фельдмаршала Паулюса из-за костяка личного состава.

19 ноября 1942 года началось наступление РККА – операция «Уран». И практически сразу операция оказалась под угрозой срыва. Войска Юго-Западного фронта после ужасающей для врага артподготовки прорвали оборону противника, в прорыв должны были войти вновь сформированные танковые корпуса – первый, четвертый и двадцать шестой. Но… Танкисты не идут: поля усеяны минами, проход простреливается, плохая погода (нет поддержки авиации), глубокий снег, сопротивление врага на участке прорыва полностью не подавлено – следовательно, танки понесут тяжёлые потери ещё до выхода на оперативный простор. И приказ командующего фронтом генерала Николая Ватутина фактически саботируется: ему отвечают, что танки вот-вот выдвинутся, но есть один вопрос, потом ещё один… Если ты что-то не хочешь делать, всегда найдешь массу причин для отмазки. И идут драгоценные часы – противник вот-вот подтянет резервы и закроет брешь!

Но и командиров корпусов трудно в этой ситуации обвинить в трусости: с начала войны не было успешных массовых танковых ударов, все они заканчивались разгромом. Плюс – все вышеперечисленные минусы. Сам товарищ Сталин из Кремля звонит: пошли танки в прорыв? Ватутин докладывает: нет! И предлагает расстрелять командиров корпусов! Но, Верховный в ответ говорит: «Передайте от меня, пусть им будет стыдно». И кладет трубку. Это пожелание передали комкорам. И три танковых корпуса ломанулись вперед, завершили прорыв обороны, захватили мост через Дон и через три дня встретились с войсками Сталинградского фронта. Кольцо было замкнуто!

 

Это не придуманная история, она описана во многих мемуарах участников тех событий, в том числе и будущих маршалов Советского Союза.

 

Для будущего формирования УДТК эта операция имела огромное значение. Во-первых, именно уральские «тридцатьчетверки» наилучшим образом зарекомендовали себя. Например, в отличие от тяжёлых, производимых в Челябинске КВ-1, Т-34 при одинаковом вооружении и чуть меньшей бронезащите по маневренности и проходимости были куда предпочтительнее. Во-вторых, Сталинград показал: крупные бронетанковые соединения нужны и важны – нужно только их применять с умом. И именно победа на Волге стала толчком, побудившим простых уральских работяг обратиться к товарищу Сталину.

 

Танки и экипажи сверх плана

И вот, 16 января 1943 года в газете «Уральский рабочий» публикуется статья «Танковый корпус сверх плана». В ней рассказывалось об инициативе танкостроителей изготовить в первом квартале сверх плана танки и самоходные орудия, которых бы хватило для формирования целого танкового корпуса. Кроме того, инициативная группа рабочих обязалась обучить из числа добровольцев механиков-водителей.

Предложение подавалось как идея простых рабочих, но это, мягко говоря, не совсем так. Прежде чем инициатива была озвучена трудящимися, их начальниками в сотрудничестве с военными с конца 1942 года была проведена достаточно масштабная работа. Ведь нужно было определиться со штатным расписанием корпуса, понять и рассчитать, из каких резервов брать сырьё – броневую сталь, резину для катков, цветмет на электрооборудование (никто бы нецелевое использование стратегических материалов не допустил, и это все понимали), материалы на обмундирование. А ещё продовольствие, медикаменты и прочее, прочее… Требовалось распределить заказы среди предприятий, посчитать, сколько человек смогут отпустить коллективы без ущерба для производства. И только после этого идея добровольческого соединения была озвучена публично.

Практически параллельно с публикацией в газете на имя председателя Государственного комитета обороны СССР было направлено письмо, в котором уральские рабочие просили разрешения сформировать особый уральский добровольческий танковый корпус имени товарища Сталина. 24 февраля 1943 года из Москвы пришла ответная телеграмма: «Ваше предложение о формировании особого добровольческого уральского танкового корпуса одобряем и приветствуем. И. Сталин». Коротко и ясно! И уже 26 февраля командующий Уральским военным округом генерал-майор Александр Катков издает соответствующую директиву.

 

Воистину народный…

В историческом формуляре УДТК есть такая запись: «Всё, начиная от пуговицы на красноармейской гимнастерке до тяжёлых танков для корпуса, трудящиеся Урала купили на свои средства». За этой лаконичной фразой скрывается воистину гигантская операция по, как бы сейчас сказали, краудфандингу. В истории ВОВ есть немало случаев, когда, например, актёры скидывались на самолеты, колхозники и воспитанники детского дома на танки, русская православная церковь передала Красной армии бронеколонну «Дмитрий Донской». Но тут – целый корпус!

 

Всего наши земляки собрали свыше 70 миллионов рублей – сумма по тем временам огромная: например, правительственный «лимузин» ЗИС-110 оценивался в 12 тысяч. Деньгами, как могли, помогали артели, предприятия, профсоюзы. С просьбой зачислить добровольцем подали заявления порядка 110 тысяч человек, что было в 12 раз больше, чем требовалось! Это стало проблемой для руководителей предприятий: среди заявителей оказалось много квалифицированных специалистов, а без них работа или нарушится, или вообще встанет. Поэтому отобрали всего 9 660 человек – в остальном корпус должен был прирасти имевшими боевой опыт фронтовиками после госпиталей и офицерами после курсов и военных училищ. Первым командиром был назначен полковник Вадим Соколов.

По мере насыщения техникой началось сколачивание подразделений. Например, Центральный парк культуры имени В.В. Маяковского использовался в качестве учебного полигона бойцами 88-го отдельного разведывательного мотоциклетного батальона. Как свидетельство тому – памятник разведчикам на аллее ЦПКиО.

Не обходилось и без накладок. Как рассказывал автору танкист-мехвод Александр Чернявских, в 1943 году он с группой коллег прибыл в Нижний Тагил забирать технику. Но у молодых солдат было всего по пять часов наезда за рычагами, и загонять танки на платформу они попросту не умели и боялись. Выручили рабочие, у которых навык вождения оказался больше. Но этот не помешало молодому водителю закончить войну в победном 1945-м. Опыта набирались в боях.

 

Доброволец, практик, теоретик

А вот другой пример боевого пути – Николай Шишкин. Студент Свердловского политеха в ноябре 1939 года добровольцем ушел в армию, где стал наводчиком 76-мм орудия образца 1927 года в составе 613-го стрелкового полка 90-й стрелковой дивизии. Прошел Финскую кампанию, участвовал в обороне острова Ханко и Ленинграда. Позже по ускоренной программе окончил Саратовское второе артиллерийское училище. В апреле 1943 года, получив звание «лейтенант», Шишкин был назначен командиром самоходной установки СУ-152, которую отправился получать в Челябинск.

«Наш 1545 тяжелый самоходный полк, под командованием подполковника Тихона Ефремовича Карташова, входил в состав 30-го Уральского добровольческого танкового корпуса 4 танковой армии, – вспоминал в одном из интервью ветеран. – Нашего командира ценили и начальство, и солдаты, поскольку полк всегда был готов и к бою, и к маршу. Первой командой после боя была: «осмотреть оружие, вывести нулевые линии, заправить машины боеприпасами и горючим, проверить ходовую». Только потом разрешалось поесть и поспать… Наш первый бой, когда мы из него вышли, то оказалось, что соседний танковый полк потерял почти все машины. Мы потом разговаривали с ребятами: «Ну как с нашим дураком воевать? Только и знает, что «Вперед!». А Карташов нам говорил: «Полезете на рожон, я вас первый прихлопну! Вот кустики, вот овражек, вот скирда, используйте местность, внезапность, скрытность. Поэтому у нас подбитых танков много, а потери небольшие». Вот такие командиры и выигрывали войну».

 

Всего на счету Николая Шишкина и его экипажа, по разным оценкам, от 20 до 30 единиц бронетехники противника. Это при том, что вскоре после училища артиллерист стал командиром батареи «самоходов» – но за спинами подчиненных не прятался. И если бы каждый расчёт или танковый экипаж РККА во время войны подбил пусть 10 машин противника, то в Берлине наша армия была бы раньше.

Николай Шишкин принимал участие в Параде Победы на Красной площади в Москве 24 июня 1945 года. Позже он стал одним из главных военных теоретиков в части боевого применения танков в СССР и России. Он –Заслуженный деятель науки России, доктор военных наук, профессор, полковник в отставке. Такие вот люди воевали в Уральском добровольческом… И похвала от такого человека в адрес командования УДТК дорого стоит!

Вместо эпилога

Уральский добровольческий танковый корпус свой первый бой принял 27 июля 1943 года во второй фазе Курской битвы Орловской наступательной операции. Для восполнения потерь к концу октября 1943 года с Урала прибыло около 1 900 новых добровольцев. Учитывая интенсивность и ожесточённость тех сражений – это не так уж и много, что говорит об умелом управлении. А всего через три месяца после боевого крещения приказом Народного комиссара обороны СССР № 306 от 26 октября 1943 года соединение преобразовано в 10-й гвардейский Уральский добровольческий танковый корпус. Всем частям было присвоено наименование гвардейских, 18 ноября в торжественной обстановке вручены Гвардейские знамена. И надо помнить, что товарищ Сталин просто так такими званиями не разбрасывался.

 

Вернуться в Содержание журнала

---

---