Географы подразделяют Уральские горы на восемь районов. На юге Урал вырастает из прикаспийских равнин, где он носит название – Мугоджары. Самый северный уральский район – Пай-Хой.
Остальные же районы – их шесть – в своих названиях включают слово «Урал» с различными прилагательными – Южный, Средний, Северный, Приполярный, Полярный и Заполярный. В каждом из этих районов географы зафиксировали вершины – высшие по своей отметке высоты в этом районе. Если сравнивать высоты этих высших вершин, то самая низшая из них будет на Пай-Хое. Высота этой высшей пай-хойской горы всего лишь 467 метров. На современных картах она называется Море-из. С друзьями побывал я на Пай-Хое в июле.
Жара. Холоднющая вода в реках и озёрах. Мягкие моховые «перины» на привалах. Побывали мы и на высшей вершине Пай-Хоя – горе Море-из. Название вершины – весьма спорное. Но об этом пойдет речь позднее. Впервые макушку горы Море-из мы увидели с расстояния около 20 км. С каждым часом нашего приближения к вершине она как бы вырастала из тундры. Постепенно на ней стали вырисовываться крупные детали. Большой широкий снежник, нависающий в виде полосы над восточным склоном горы. Лагерь перед вершиной поставили в 5 км от горы на правом берегу р. Талота-Яха. Две палаточки наши запрятались на плоском днище небольшого распадка на краю крутого травянистого спуска к реке. Прямо перед нами как на ладони гора Море-из. Низшая – среди высших вершин в других уральских районах. Высшая – среди низких гор Пай-Хоя. Засыпая накануне подъёма на вершину, я мечтал увидеть с горы далёкое море…
Наутро меня разбудило пофыркивание примуса в соседней палатке: дежурные готовили традиционный супчик и чай. Сразу после завтрака – в путь. Подъём на вершину совершали налегке, без рюкзаков. По мохово-травянистой тундре прошли до подножия горы, по пути обогнув несколько небольших озёр. Сразу от подошвы горы начинаются крупнокаменистые осыпи. Ползём по ним вверх, как букашки, перелезая с валуна на валун, прыгая с камня на камень. Склон крутой. Перепад высоты от подошвы до вершинной плоскости – 300 м. После небольшого отдыха поднимаемся на край вершинного плато, около южного конца бокового снежника. Наверху – ровная площадь, сплошь усыпанная каменюками. Одни – плоские. По ним хорошо шагать, как по плитам. Другие, как зубья, торчат, задрав кверху острые края. Через такие «пальцы» перешагиваешь, если их немного. А то вдруг – целое поле таких зубастых камней. Приходится, балансируя, пробираться по ним, как по выступам. Вспомнилось скромное описание вершины у А. Шренка: «… мы поднялись на гору, скаты которой до половины покрыты скудным ягелем; остальное же пространство занято голыми обломками кварца, представляющими собой нередко глыбы значительной величины, которые возвышаются до самой вершины, расстилающейся в виде голой, покатой со всех сторон, плоскости, усыпанной обломками».
Вершинное каменистое плато имеет форму квадрата, со сторонами около 700 м со слегка закруглёнными углами. Осматриваем открывшиеся с горы дали. И опять из книги Шренка: «Равнина тундры простирается от северо-северо-запада на север и до востоко-северо-востока; на отдалённейшей кайме ея виднеются синеватые воды Карского моря; за ними глаз путешественника открывает светлую полосу, обозначающую верхушки ледяных гор, над седыми головами которых вечно висят тёмно-синие облака…». О своём пребывании на вершине Э. Гофманн записал: «С этой высоты открывается обширный кругозор на ЮЮЗ и ЮВ через горы, а на В, СВ и С через однообразную плоскость тундра, за которою к СЗ простирается седое и туманное море». Вглядываюсь в северный горизонт и скорее угадываю, чем высматриваю, светлую полоску моря. Цвет её определить трудно, так как море сливается в обзоре с небосводом. А ледяных гор, сколько ни смотри, не разглядишь.
Смотрю на юг. Вот гора Хоимбай. На склоне её виден чум оленеводов, у которых мы вчера были гостями. Хорошо просматривается весь Падайский хребет.
Записка из 1958-го
Разбредаемся по вершинному плато. Прыгаем с камня на камень. И через камни. Глазами отыскиваем высшую точку горы. Замечаем тур, сложенный из больших камней. Собираемся около него. Осматриваем. Заглядываем под каждый камень. Ага! Что-то есть. Поржавевшая металлическая консервная банка. В ней записка, чуть влажный, сложенный вчетверо листок бумаги. Осторожно разворачиваем. Читаем:
«Поднялись 9 августа 1958 года
Коми писатели
Серафим Попов, Владимир Шаряев
Художник Пантелеймон Митюшев».
Записка пролежала здесь, в туре, четверть века! Неужели здесь никто не бывал за это время. После осмотра всего вершинного плато появилась догадка о причине долгого пребывания записки в этом туре. Дело в том, что каменный тур с запиской сложен не на самой высшей точке плато, а примерно в 200 м в стороне. На самой же высшей точке, превышающей тур с запиской всего-то на каких-то три метра по высоте, установлена триангуляционная металлическая вышка. Но ни на ней, ни около неё мы не обнаружили больше записок. Вероятно, вышку установили позднее, чем на вершине побывали коми писатели. Может быть, и после 1958 года на вершине бывали люди. Но они, наверняка, подходили к металлической вышке и не обращали внимания на каменный тур, стоящий в стороне. Наш фотограф, учёный муж, Володя Суриков, фотографирует сначала записку, а затем и всю группу около вышки. Вечером, после ужина, мы долго обсуждали вопрос о том, по какому пути поднимались на гору Море-из Шренк и Гофманн. После бурных дебатов пришли к следующим выводам. Шренк поднимался на вершину с северо-запада, а Гофманн – с севера. Мы же взошли на высшую вершину Пай-Хоя по её южным склонам, наиболее усыпанным крупными каменюками.
Найденная записка заинтересовала нас. Впереди ещё были пешеходный переход до Амдермы, перелёт на самолёте в Нарьян-Мар и водный путь вверх по р. Печоре. Впереди ещё было напряжённое возвращение домой. И всё это время донимала одна и та же мысль: сможем ли мы отыскать людей, оставивших записку на высшей горе Пай-Хоя четверть века назад?..
В найденной записке не было указано никакого адреса. Вернувшись домой, мы написали письмо в Сыктывкар в Союз писателей Коми республики. И вскоре получили ответ от … Серафима Попова.
Серафим Алексеевич Попов, коми народный поэт, заслуженный деятель литературы и искусства. Родился в 1914 году в семье крестьянина в с. Жешарт, расположенном на берегу Нижней Вычегды. С 1928 году началась его трудовая биография: был лесорубом, сплавщиком, смолокуром, журналистом. И всегда оставался Поэтом. В годы Великой Отечественной войны прошёл длинный боевой путь. Воевал в лыжном батальоне в Подмосковье. Участвовал в боях на Воронежском и Юго-западном фронтах и в Курской битве. За освобождение Харькова награждён орденом Красной звезды. Был ранен и после лечения в 1944 году был демобилизован из армии в звании гвардии капитана. В послевоенное время работал журналистом в республиканских газетах и журналах. Стал членом Союза писателей СССР.
В библиотеке я отыскал сборники его стихов, опубликованных в русском переводе. В его стихах легко узнаются черты Урала.
В сборнике «После дождя» Серафим Попов писал:
«… Здесь то дождь струится,
То мороз большой.
В полутьме таится
Сумрачный Пай-Хой…»
И вспомнился мне последний день путешествия по Пай-Хою. Несколько часов кряду шёл дождь. Над тундрой висели низкие тучи, придававшие ей весьма сумрачный вид. И вдруг, далеко впереди, в разрыве туч, мы увидели строения Амдермы. Домики, стоящие на вершине холма, резко осветились солнцем, выглянувшим в окошечко среди туч. Это было ясное виденье в полутьме. Как мираж. Чистенькая, беленькая, почти лубочная, картинка. А вокруг – мрак. После этого даже чавканье болотных сапогов в болотинках стало приятным.
В другом сборнике «Вечный огонь» Серафим Алексеевич писал:
«…Ты отойди от диких гор Урала:
Великого вблизи не различишь…
Стеснится грудь восторгом небывалым –
Какая красота, какая тишь!»
И эти строки понятны и дороги. Пай-Хой и сейчас ярко и сочно вспоминается мне. Тундровые озера, каньоны рек, обзорная вершина Море-из и снежники на притоках р. Тарипатьяха. Тишина вечерней тундры, когда ухо различает голоса цветов. Там я впервые услышал, о чём шепчутся полярные маки. 
Вот так, записка, найденная на северной вершине и пролежавшая в каменном туре четверть века, проложила мостик между двумя поколениями, от коми к русским. Вот так, короткие и скупые строки записки донесли через много лет тепло людей, путешествующих по родному краю. Познающих свою Родину не только мыслью на расстоянии, но и собственными ножками в обходе родных мест по тропинкам и бездорожью. Кто любит Отчизну, тот путешествует.
Три названия
Первым записал название этой вершины А. Шренк. Но название горы он зафиксировал совсем в другой форме – Васаимбой. И перевёл как «Старикова гора». Но при этом не привел никаких пояснений по названию вершины. Через десяток лет на Урале три летних сезона работала Североуральская экспедиция, организованная Императорским Русским Географическим обществом. Руководил экспедицией Э. Гофманн, профессор геологии Петербургского университета, подполковник корпуса горных инженеров. В своём отчёте об экспедиции Гофманн привёл названия многих уральских вершин. В разных местах книги он записал три названия обсуждаемой вершины. В одном месте он называет гору – Возаимбай и, не приводя никаких доводов, даёт перевод – «Седая гора». В другом месте появляется другое название – Вассаей-пай, Вассаи-пай – с переводом «Гора старцев». Кроме того, он даёт и третий вариант – «Море-пай», поясняя, что коми зыряне называют вершину эту в половину по-русски, в половину по-самоедски, так как с её вершины видно море и от неё тянется непрерывный ряд гор до моря. Однако к этим пояснениям Гофманна следует отнестись осторожно. Судите сами. Море видно со многих вершин Пай-Хоя, особенно в северо-западной части хребта. А с горы Море-пай море скорее угадывается, нежели просматривается на линии горизонта. Почему же название Море-пай следует дать именно этой горе? А не какой-либо другой, с которой море видно ясно и чётко. Смущает и запись тройного названия одной и той же горы, что указывает на определённую неуверенность в восприятии названия проводниками у Гофманна. Вероятно, разные проводники по-разному переводили название вершины. Каждый из них давал свою трактовку. И Гофманн, не вдаваясь в уточнения, записал все варианты названия горы.
В период между путешествиями Шренка и Гофманна Пай-Хой посетил венгерский учёный Антал Регули, проложивший маршрут вдоль Уральского хребта от широты Екатеринбурга до побережья Северного Ледовитого океана, туда и обратно. По результатам своих исследований он составил этнографо-географическую карту Северного Урала и хребта Пай-Хой. Свою карту он изготовил по просьбе Императорского Русского Географического общества, которое в то время занималось подготовкой своей экспедиции на Северный Урал, под руководством Гофманна. Эта карта была литографирована в небольшом количестве экземпляров для членов готовящейся североуральской экспедиции и не вошла в широкий научный оборот. Такая литографированная карта ныне хранится в рукописном отделе библиотеки Венгерской Академии наук в Будапеште. С этой картой я хорошо познакомился во время нескольких своих поездок в Будапешт.
Таким образом, практически одинаковые названия вершины зафиксированы у трёх вышеупомянутых исследователей: у Шренка – Васаимбой, в одном из вариантов у Гофманна – Возаимбой и у Регули – Восаймпаэ. Окончания бой и паэ в названиях горы – синонимы.
Однако, Матвеев в своей книге «От Пай-Хоя до Мугоджар» принимает название вершины в форме «Вэсэй-Пэ», близкой к одной из записей Гофманна – Вассаей-пай. Матвеев усматривает в предложенной им записи исконно ненецкую, очень древнюю топонимическую модель и переводит её как «Старикова гора» от вэсако «старик» или вэсэй «старый, мудрый». Здесь Матвеев поступает не совсем логично: принимает запись, близкую к форме, установленной Гофманном, а сохраняет перевод, как у Шренка – «Старикова гора». Думается, что такой перевод не несёт существенного смыслового содержания и выпадает из ряда ненецких оронимов, отражающих зачастую какую-либо конкретную и реальную особенность вершин. С формальной точки зрения Матвеев, вслед за Гофманном, принимает в записи названия вершины формы, в которых отсутствует согласная буква М. Именно это и ставит под сомнение пояснение Матвеева и Гофманна. В записях же внимательных и пунктуальных Шренка и Регули эта согласная буква М присутствует. Поэтому надёжнее исходить из записей – Васаимбой и Восаймпаэ.
В ненецком языке имеется слово васома «превосходство над чем-либо, преимущество». Принимая за основу слово васома, получаем для названия горы Васаимбой – Васомабой: «гора, которая превосходит все другие вершины по высоте». В этом отражается реальная особенность горы – она действительно самая высокая на Пай-Хое. Эту её особенность не могли не заметить наблюдательные самоеды (ненцы). И именно эту особенность вершины и должны были, скорее всего, отметить самоеды в названии горы. Васома-паэ – наивысшая среди вершин Пай-Хоя.
Следует также отметить, что варианты перевода названия вершины, связанные с превышением её по высоте по сравнению с другими горами на Пай-Хое, были не приемлемы ни Шренку, ни Гофманну, так они оба не считали гору Васаимбой – Вассаей-Пай наивысшей в хребте Пай-Хой, отдавая ошибочно пальму первенства по высоте горе Падая.
Современное название вершины – Море-из – наполовину русское, наполовину коми. Идет оно, скорее всего, от Гофманна, так как до него нигде не встречалось. В таком виде название это – весьма неудачно. Оно не только не логично, но и не отвечает своему существу.
