Молебный камень
Мы решились посетить это священное для манси место с местным краеведом из Ивделя. Наш интерес к этим местам подогревала история, рассказанная охотником о находке витого серебряного обруча и каких-то висюлек в камнях кургана.
Первые упоминания об уральском хребте Ялпинг-нёр (Священный или Молебный камень) в верховьях реки Вижай, притока Лозьвы, встречаются в трудах Горной экспедиции начала 30-х годов 19 века, он нанесен на карту Антала Регули 1844 года. О святилище на Молебном камне написано в «Пермских епархиальных ведомостях» № 34 за 1870 год: «Место общих поклонений вогул на Богомольном камне, где находятся до сорока идольских изображений в разнообразных украшениях, расположенных полукругом на довольно большой лужайке». Так же священный статус хребта отмечает геолог Федоров Е.С. в своей книге «Сведения о северном Урале», написанной по результатам экспедиций 1884-85 годов: «Вогулы считают за одно название Ялпинг-нёр и Молебный камень, наши проводники наотрез отказались идти туда, также мы слышали про религиозный языческий обряд, который вогулы раз в году совершают там, режут белого коня, пьют его кровь, далее следует пьянство и пляски». В книге 1899 года «Очерки Вишерского края» (Белдыцкий Н.П.) приводится рассказ проводника: «У вогул вон на том камне, Молебным зовется, моления бывают и идолы есть. Они купят на Алинском прииске (прииск купца Алина на реке Посьмак, притоке Вишеры) лошадь и заколют там. Нынче с прииска один русский идола у них украл и в Чердынь увез, они его убить хотят. В потайных местах они шайтану деньги кладут, я сам не раз находил».
Весь ХХ век сакральный статус Молебного камня не интересовал ученых, даже известный этнограф Чернецов В.Н., побывавший в этих местах в 20-х и 30-х годах, ничего не пишет об этом хребте. Упоминание о нем находим лишь у туристов да у пермского краеведа и исследователя манси Мальцева В.А., большая часть собранных материалов которого, к сожалению, утеряна. Вот что пишет ему в письме 1977 года Анямов Роман, житель Тресколья: «Ойка-Чахль, оказывается, действительно очень старая священная гора. Только недавно я узнал об этом, расспросив братьев Володю, Леньку и отца. Их насчитывается три горы – Ойка-Чахль, Эква-Чахль и Хущь-Ойка. Манси приезжают к подножью горы помолиться и сделать жертвоприношение, но на гору – хоть одну из них – нельзя заходить под страхом смерти. Поклоняются этой горе не только манси Анямовы и Бахтияровы, но и порой манси других фамилий. Приносят в жертву не только оленей, но и лошадей». В начале нашего века опять же пермские туристы и краеведы описали Молебный камень, перевал и курган на нем: «При внимательном осмотре вблизи этого кургана можно обнаружить несколько старых переложенных камнями костровищ. Видимо, это те места, где устраивались ритуальные трапезы и поедалось мясо жертвенных оленей, а в редких случаях и лошадей. Об этом, собственно, и говорит нам само название – «Пурлахтын», то есть трапеза, священная еда. А само место Пурлахтынсори можно перевести как «перевал, на котором устраивается трапеза» («Покинутый мир чердынских манси». А. Карцев, А. Казанцев). Обратили внимание на это место и ученые-этнографы. Вот что пишет чешский исследователь Томаш Боукал: «Про это интереснейшее священное место мне рассказывал мансийский охотник из поселения Кимчупапауль (Юрта Бахтиярова). Местность называется Ялпынг—нер и состоит из трех главных вершин: Ойка—чахл («Мужчина-вершина»), Эква—чахл («Женщина-вершина») и Хущь—ойка (находится на хребте Муравенный камень). Эти горные вершины считались богами, ни мужчинам, ни женщинам нельзя было подниматься на них. Между Ойка—чахл и Эква—чахл находится место, называемое Пурлахтын—сори. На нем манси проводили жертвоприношения оленей, варили и употребляли в пищу их мясо. В жертву приносили сразу нескольких оленей. Самый старый мужчина разделывал мясо на куски. Кости, рога и шкуру оставляли на месте. Люди не разъезжались, пока все мясо не было съедено. На жертвоприношения собиралось до 50-60 манси даже из удаленных мест. С собой привозили и своих богов, которые хранились дома в священных амбарчиках, «ура—сумъях». Женщинам на такие места ходить было не положено, а при приближении следовало закрывать лицо платком». Историк Илья Абрамов в своей статье «Молебный камень: сакральный ландшафт манси» пишет: «Две самые высокие вершины хребта обозначают почтенного Старца Урала и его супругу – Ойка-чахл и Эква-чахл. Мужская и женская вершины расположены так близко друг к другу, что скорее соединены, чем разделены седловиной Пурлахтын-Сори. Это самая почитаемая часть хребта, на которую у манси был запрещен подъем, кроме дней празника. В эти дни проводился ритуальный забой оленей и лошадей. Для праздника специально отливали из металла фигурки лошади с оттиском монеты. Капище функционировало вплоть до середины 1990-х гг. Автор лично общался с манси, который уже в XXI в. вывез оттуда большой клепаный котел из меди и сдал его на лом… На перевал допускались только мужчины. В дни праздника пастухи съезжались с окрестных гор, а не занятые в оленеводстве мужчины специально поднимались в горы из поселений. Во время же перекочевок оленеводы огибали хребет. Держать оленей на пастбищах священного хребта имели право только местные манси, в первую очередь род Бахтияровых, который является официальным собственником этих земель по царской грамоте от 1774 г.».
В августе 2020 года это священное место мы решили посетить с местным краеведом Сергеем Шевелевым из Ивделя. Наш интерес также подогревала история, рассказанная местным охотником, что якобы некие туристы нашли в камнях кургана «витой серебряный обруч и какие-то висюльки». Дорога от бывшего поселка Тохта идет на северо-запад вдоль реки Тохта в верховья, к так называемой «Восточке», уже не существующей базе геологов. Наш подготовленный УАЗик с трудом преодолевал ужасную дорогу с глубокими колеями, камнями, бродами, торчащими бревнами от разбитой лежневки. Машину мы оставили в районе горы Овынгьяур, оттуда по юго-восточному склону хребта Масипальнелпаттуил (на карте ошибочно, правильно по-мансийски Мансипалнёлпаттумп – «гора на отроге с мансийской стороны»), пошли пешком вдоль верховьев реки Вижай и далее вверх по безымянному ручью, текущему с перевала, всего около десяти километров. Наш путь пролегал по живописным предгорьям Урала. Мы преодолели верховые болота, курумники, перешли вброд верховья реки Вижай, текущей несколькими ручьями среди камней в красивой лесной долине. В этом году в тайге был неурожай ягод и кедровых орехов, черника и голубика уродились только в предгорной зоне, выше границы леса. Судя по обилию следов и помета, медведи знали об этом, за два дня похода мы повстречали четверых. Двух видели издалека, на двоих пришлось пошуметь. Молодой ретировался быстро, а матерый мишка ушел нехотя, недовольно оглядываясь на непрошеных гостей. Лагерь разбили у скальных останцев в верховьях ручья, на границе леса, где есть дрова и вода, отсюда до перевала с курганом (на карте высота 981) еще около трех километров. Переночевали в невысоком березняке, с искривленными от ветров и морозов стволами, и утром отправились в горы.
Путь по высокогорной тундре не представлял трудности, и через час мы подошли к восточной стороне кургана. Он представлял собой нагромождение камней высотой около 30-ти метров, как будто огромный самосвал высыпал груду больших валунов. Западная часть кургана представляла крутой обрыв в долину реки Хомгилохьи, притока Мойвы. Это уже Пермская область и территория Вишерского заповедника, о чем оповещала табличка, стоящая на перевале. Обойдя курган вокруг, мы остановились у его южной стороны, возле небольшой полянки среди камней у самого подножья, на которой явно кто-то рылся во мху. Тут же наше внимание привлек небольшой кусочек ржавого металла, лежащий прямо на поверхности плоского валуна, видимо, это был обломок ножа. Тот факт, что ржавое пятно прочно въелось в поверхность камня, говорил о том, что этот предмет пролежал здесь несколько сотен лет.
Мы начали обследовать расщелины камней выше этой полянки, благо, что не было ни растительных остатков, ни даже пыли. Находки не заставили себя ждать: железные наконечники стрел разных форм, обломки ножей, несколько рыболовных крючков лежали прямо в щелях между камнями. Нашлись даже обломки металлической чаши с орнаментом. Все находки были в камнях на несколько метров выше поляны, поиски на вершине и других склонах оказались безрезультатны.
Специалисты Ивдельского музея, куда мы передали все находки, определили их возраст 10-12 веками, а тот факт, что среди них присутствовали наконечники стрел и крючки, говорит о том, что в этом месте совершали обряды охотники и рыболовы. Это противоречит выводам Ильи Абрамова, который писал: «Молебный Камень всю обозримую письменную историю находился внутри ареала обитания манси, недалеко от важного волока с Вишеры на Лозьву. Он мог стать настоящей святыней только для представителей кочевой культуры. Для охотников и рыболовов этот затерянный в верховьях реки хребет был за пределами промысловых угодий, на границе ойкумены. Ни с Лозьвы, ни с Вишеры его не видно, он заметен только с горных притоков. Поклоняться такой святыне проблематично, тем более когда есть береговые скалы и пещеры. Освоить горную тундру можно было только при наличии транспортных животных».
Мы не обнаружили возле кургана ни остатков костровищ, ни других признаков жертвоприношений манси. Если бы они каждый год собирались на этом месте для описанных выше праздников, то сохранились бы следы их пребывания – бутылки, кости, рога оленей, остатки посуды и т.д. Протяженность седловины перевала – 2-3 километра, видимо, место молений манси находилось где-то в стороне от кургана и ждет своих исследователей
Вернуться в Содержание журнала
