Увлечение детства иногда становится призванием. В горе щебенки у дороги было удивительно найти в обычном серо-зеленом граните гладкие, блестящие кубики пирита, похожие на золото.
Восхищение красотой и совершенством этих камушков, вероятно, стало первой точкой отсчета для выбора будущей профессии. Дальше был Северный Казахстан, где жила бабушка, недалеко от курорта Боровое (островок леса, чистых озер и гор среди степей).
Гранитные горы скрывали и месторождения, в которых встречались разные цветные камни: халцедоны, кварцы, пегматиты, яшма – и множество других. Собранные камни красовались дома, радовали глаз, хотя коллекцией это было трудно назвать – скорее, собранием красивых камней, которое традиционно было у всех детей того времени.
Становление
Позже был кружок «Юный геолог» (от клуба «Глобус») в свердловском Дворце пионеров. Преподавали здесь замечательные, очень увлеченные и чуткие в плане педагогики люди. Появилась возможность быть ближе к камням. Мы часто выезжали на копи, это были настоящие походы ночевками у костра. Находили камни и минералы, и мы постепенно научились различать и узнавать их, гранат, эпидот, гематит, яшма, пирит – все они стали будто живыми.
Когда в природе находишь красивый камень – это поражает и приносит большую радость. В кружке преподавали азы кристаллографии и химии, мы начинали понимать, из чего состоят камни, какие из них твердые, а какие мягкие и так далее. Со временем мы стали более внимательными к окружающему миру, по-другому смотрел вокруг и, что называется, «под ноги». Общение и песни у костра – это что-то особенное, в городе такое невозможно, детям полезно и интересно быть на природе. Настоящим учителем была Людмила Михайловна Коврижных. Она могла подчеркнуть красоту камня, рассказать о его происхождении, не акцентируя внимание на его материальной ценности и не превращая поход в лес только в увеселительную прогулку, чтобы ученики могли ценить дары мира природы. И у нас появлялся определенный идеал, то есть те ценности, которые на всю жизнь.
В геологическом кружке была и своя мастерская, где дети учились работать с камнем. В мастерской работал хороший мастер, профессионал из «Уралгеологии», он показывал, как полировать камень. Там было всего два рабочих места, дети стояли в очередь к станкам. Но когда из камня, взятого из дикой природы, получалась обточенная граненая красота, это увлекало еще больше! Мы гордились своей работой и радовались.
Вот, к примеру, набрали мы под Нижним Тагилом малахита, на станке отшлифовали… И перед нами совершенно другой камень – гладкий, с проявленным рисунком. Так для нас происходила гармонизация окружающего пространства.
Романтика геологии
Перед поступлением в Горный институт было полезно поработать на заводе имени Калинина, приобрести рабочую специальность токаря (стать мастеровым человеком). Была возможность сравнить работу на заводе и в геологической разведке, в пользу геологии, конечно. Потом была служба в Германии, в военно-воздушных силах, работал планшетистом на контроле южного воздушного коридора, ведущего к Берлину. Вернувшись из армии, удалось восстановиться в Горном институте. И снова позвала геология. Мы сразу начали ездить за камнями, кайло и лопата были нашим оружием. Днем я работал на заводе, вечером учился в Горном, а все выходные пропадал на месторождениях области, мы находили красивейшие экземпляры агатов, гранатов, родонитов, яшмы.
А нашей «библией» на тот момент был седьмой том Александра Ферсмана, посвященный цветным камням: там была масса привязок к месторождениям. Иногда ехали наугад, и всегда что-то находили. Это был период получения опыта, обретения новых связей, изучения новых мест, отличное и доброе время.
Вообще, если говорить последовательно о работе, то первыми идут геологи-съемщики. В то время, когда мы учились, съемщики считались самыми крутыми спецами, своего рода элитой. Они работали в очень тяжелых условиях, шли по неизученным маршрутам, то есть были первопроходцами. В этом есть романтика и поиск. Именно они составляли геологическую карту страны и регионов. Вообще, в этой профессии есть прекрасный элемент свободы, воли, приключений. И, конечно, большого интереса к камням. Но вообще, кроме самих минералов, нас интересовали разные геофизические штучки, и мы с приятелем тоже сделали простой самодельный радиометр, который мерил уровень радиации. Несмотря на простоту прибора, он фиксировал радиацию, показывал цифры. В полевой геологии, в разведке этот интерес пригодился, когда занимался уже с профессиональными приборами. Например, в практике были работы в Вишневых горах, в Челябинской области, где мы занимались разведкой металла ниобий – редкоземельный металл, которым легируют сталь.
По окончании Горного института настала другая эпоха: работа в производственном объединении «Уралкварцсамоцветы», входившем в состав «Союзкварцсамоцветов», она была создана в 1936 году для добычи кварцев, которые использовались в радиотехнике: из бездефектного кварца делали пластинки, которые были стабилизаторами радиочастот. Чтобы добыть кварцы, проводились экспедиции. Начались поездки по всей стране: это Средняя Азия, Казахстан, Урал. Все это происходило до начала 90-х, до развала СССР. Добывали цветные и коллекционные камни на разных месторождениях страны, сейчас ездим за кварцами на Приполярный Урал.
Время 90-х
В непростых 90-х годах удалось получить опыт преподавательской работы в архитектурной академии. Страна развалилась, предприятия закрывались. Но в Архитектурной академии представилась возможность работы с камнем на кафедре художественной обработки металла и камня. Работа в институте давала возможность на два месяца уезжать с командой на Приполярный Урал. Читал студентам лекции по свойствам камня, рассказывал, как их обрабатывают и используют.
Делал флорентийские мозаики из поделочного камня, объемную резьбу, участвовал в конкурсах и выставках, много общался с художниками. Студенты мои защищали курсовые и дипломные работы по работе с камнем.
Многообразие камня
У камней, как и у людей, разное происхождение, характеры и судьбы. Среди них нет одинаковых, каждый из них уникален. Их находят, с ними работают, они увлекают и радуют глаз и душу. Чем настоящее месторождение отличается от случайного проявления камня? Месторождение, собственно говоря, это место, где находится скопление полезного компонента, и здесь можно добывать камень. А проявление – это выход камня. И не факт, что его там будут добывать, но некоторые проявления становятся месторождениями.
Например, популярный и красивый поделочный камень яшма. Существует великое множество ее разновидностей: орская, калиновская, калканская. Последнее, правда, уже выработано и ровного зеленого оттенка калканской яшмы сейчас уже не встретишь. Но есть очень похожий на эту яшму материал, на месторождении Казах-Чиккан Казахстане. Северо-калиновская яшма тоже хороша, она яркого, желто-коричневого оттенка. Если быть точным, то яшма – это не минерал, а горная порода, подводно-вулканического происхождения, из комплекса пород спилиты. Ее необычные рисунки, которые так завораживают нас, – следствие сложных геохимические процессов. Окраска и рисунок зависит от условий кристаллизации, от примесей. На Урале яшму можно найти во многих местах: под городом Реж – месторождение Глинское, на Приполярном Урале, в том числе и красивейшие яшмоиды, под Североуральском и Красноуральском, интрузивная полоса тянется по всему Уралу.
Есть также крупное колыванское месторождение яшмы на Алтае. Там в XVIII веке был построен знаменитый камнерезный завод, один из трех заводов, которые Петр I основал в годы своего правления, это были Санкт-Петербургский, Екатеринбургский и Колыванский заводы. Как человек использует яшму? Люди любят ее давно и по-разному применяют в искусстве и хозяйстве. Это очень популярный поделочный камень, из него создают красивейшие вещи: от ювелирных вставок до огромных ваз, как, например, знаменитые вазы в Эрмитаже, сделанных из алтайской яшмы. Использовали ее и в фармацевтике – в ступках из яшмы перетирали лекарственные смеси, у нее инертный состав, и, в отличие от мрамора, например, она не перемешивается с составом лекарства.
Участие в проекте геологоразведочных работ по яшме от производственного объединения «Уралкварцсамоцветы» в северной Башкирии обогатило бесценным опытом. В этих краях более 200 проявлений яшмы хорошего качества, например, тунгатаровское, маломуйнаковское, и они расположены достаточно близко друг от друга. Там есть и ситцевая, и пейзажная яшма. Самые известные из месторождений отрабатывались еще в царской России, начиная с XVIII века. Добывали ее в основном государственные люди. Хотя жесткого контроля и не было, но все равно месторождения охранялись. Такая категория камней, как яшма и родонит, шли всегда под контролем государства. На Екатеринбургской гранильной фабрике, например, после отмены крепостного права начались большие проблемы: люди уходили, труд в забоях был тяжелый. И появилось множество мастерских на дому, народ начал сам добывать, обрабатывать и продавать изделия из камня. Яшма интересна тем, что даже с одного месторождения она абсолютно разная, очень отличается друг от друга, и каждое проявление имеет свои, характерные особенности.
С изумрудами, прекрасными гостями уральского подземелья, тоже удалось познакомиться достаточно близко. Мой шеф, кандидат геологических наук Владимир Иванович Жернаков, занимался изучением минералогии изумрудных жил, у Горного института был заключен договор с Малышевским рудоуправлением для проведения научных исследований. И в ходе работы на руднике мы рассматривали, какие сопутствующие минералы и как распределены в изумрудной жиле. И можно ли определить по ним места, где можно добывать изумруд, искали минералогические закономерности. Отбирал пробы, документировал забои. Однажды при мне был найден очень большой изумруд – около 800 грамм, шестигранная призма. Вообще, цвет изумруда в породе отличается от того, что огранен. Он не сверкает, а похож на темно-зеленую бутылку. И случайный человек не поймет, что это драгоценный камень. Изумруд используется для ювелирных украшений. Но проходчикам в 70-е годы изумруды были не нужны, тогда их нельзя было продавать открыто. И на Малышевском руднике были другие задачи: из руды извлекался берилл, а из него – редкоземельный металл бериллий. Он применялся в авиации, для легирования сплавов, в атомной промышленности.
Родонит – тоже красивейший камень, с прекрасным необычным розовым оттенком. (фото 15) Его используют для декоративных работ и иногда, не в промышленных масштабах, иногда для извлечения марганца – его черные вкрапления – это марганцевая руда. Станция метро «Маяковская» в Москве – в ее оформлении присутствует родонит. Самое известное месторождение на Урале – это Малое Сидельниковское, недалеко от Кургана. Беседка в храме Спас-на-Крови в Санкт-Петербурге была заново сделана в конце 70-х годов XX века из уральского родонита с этого месторождения. Потом было открыто месторождение Бородулинское, недалеко от поселка Шабры. Удалось побывать и в Башкирии, на Файзулинском месторождении, где кроме яшмы, тоже были проявления родонита, он шел для изготовления ваз. На Урале вообще известны три самых крупных месторождений родонита: Кургановское, Малоседельниковское и Бородулинское. Но сейчас они не действуют, практически все выработано.
Змеевик, или серпентенит, залегает по всему Уралу. Характерный для нашего края камень цвет варьируется от черного до светло-зеленого. На Баженовском месторождении отличного качества змеевик, из него делают декоративные предметы – вазочки, яйца, подставки. Есть также еще разновидность благородного змеевика под названием офит. Известно также Южно-Шабровское месторождение змеевика, из него, кстати, делают еще и камины.
Очень красив кварц-волосатик, его много на Приполярном Урале. Прозрачный кварц, с вкраплениями тонких золотистых нитей рутила. Вообще, каждый красивый камень – это аномалия, ведь природа стремится к энтропии, к равномерному распределению, а красивый камень, по сути, своей уникален и неповторим, «штучный материал». И, конечно, эти свойства диктуют бережное к нему отношение.
Редкие находки
За годы поездок на Приполярный Урал у нас сложились очень хорошие отношения с местными специалистами по полярному кварцу в городе Саранпауль.
Они нас знают и всегда поддерживают, это крепкие дружеские отношения. Работа в геологии, как правило, сливается с увлечением. Однако здесь есть один момент: поехать в далекие, труднодоступные края можно только с теми, кто профессионал высокого уровня и кого хорошо знаешь и дружишь. Такие геологи, как Владимир Сладков, с которым мы работаем уже 40 лет, уникальны. Это редкий человек, и по качествам характера, и по геологическим знаниям. В геологии действительно иногда встречаются своего рода «штучные» люди».
В условиях поездок в сложные и труднодоступные места вымывается все лишнее, как это происходит при отмывании золота. Остаются только близкие по духу люди, и вот они умеют дружить и знают, что такое взаимовыручка. Крепкие люди, дружба и связь с миром камня – в этом, возможно, просвечивает характер настоящих геологов. Когда удается найти хороший образец, появляется ощущение, что только ты и больше никто в мире видишь сейчас эту красоту. Оно совершенно неповторимое. Однажды в Сибири, в 150 километрах под Нижнеангарском, мы нашли огромный аквамарин.
То есть вначале мы вырубили ступень в скале и там обнаружили крепкий столб аквамарина, высотой в два метра. Правда, из этого столба ювелирного камня было всего около пяти килограмм. Замечательной красоты, потрясающие цитрины мы находили на Приполярном Урале, на проявлении Парнук. Ольховские цитрины, с Северного Урала, например, обладают очень глубокой окраской. Такие находки всегда вдохновляют на новые поиски и поездки за камнем, в этой увлеченности проявляется связь человека и нашей удивительной, интересной и необычной планеты.
Возможно, всем нам стоит получить опыт работы геологами. Ведь тогда мы узнаем цену настоящей дружбы вдали от «благ» цивилизации. Мы ощутим гармонию отношений природы и человека. И, преобразившись, перестанем величать себя «венцом природы». Вот какие приобретения, это ли не благо?
