Березовское месторождение было местом притяжения самого разного люда более двух с половиной веков: от авантюристов и простых старателей до учёных, представляющих цвет мировой и отечественной науки, и августейших особ. Здесь начинал свою карьеру и «первый русский авиатор» Владимир Булгаков
Первое рудное золото
В июне 1745 года (21 мая по старому стилю) в Екатеринбургскую канцелярию Главного заводов правления явился житель села Шарташ Ерофей Марков и объявил, что «едучи он в проезд от той Шарташской к Становой деревни и отъехав версты с три <…> нашёл плиточку, как кремешок, на которой знак с одной стороны в ноздре как золото и тут же <…> таких же особливо похожих на золото крупинки три-четыре», кои и предъявил в доказательство. Вот с этих-то крупинок и берёт своё начало первое в России месторождение коренного рудного золота (Березовское месторождение). Большинство старых шахт здесь уже закрыто, но работы по добыче золота на месторождении всё ещё ведутся. В настоящее время это самый старый действующий золотой рудник в мире.
Первый русский аэроплан
В июне 1910 года на Гатчинском аэродроме оторвался от земли на несколько метров и, пролетев около 150 метров, плавно опустился на поле аэроплан «Гаккель III». Как писала пресса тех лет, это был «первый русский аэроплан», который кроме того, что был спроектирован русским конструктором и в прочих отношениях представлял собой чисто русский самолёт: «Построен исключительно русскими рабочими из местных русских материалов на Коломяжском ипподроме». За штурвалом этого аэроплана во время его первого полёта сидел герой нашего рассказа – Владимир Булгаков. Надо сказать, что этим пилотированием участие Булгакова в инновационном авиационном проекте Гаккеля не ограничивалось. Ещё ранее, в феврале-марте 1910 г., он совершил поездку в Париж, где получил и доставил в Санкт-Петербург авиационный мотор «Анзани» мощностью 35 л.с., установленный впоследствии на этом самолёте, истратив на это заграничный отпуск, выделенный ему для поправки здоровья.
Месяц спустя после первого полёта – 7 августа (25 июля) 1910 года – В.Ф. Булгаков предпринимает попытку завоевать на этом же аэроплане призы Императорского Всероссийского аэроклуба. Первый приз – 200 рублей – «за первый полёт русского авиатора на русском аэроплане по прямой на протяжении 100 саженей (213 метров)». Второй приз – 400 рублей – за круговой полёт. В Гатчину даже прибыла специальная комиссия аэроклуба, но мотор «Анзани» закапризничал и полёт пришлось отложить.
В 1910-1911 годах он был вынужден прервать учёбу, чтобы пройти срочную службу в батальоне Офицерской воздухоплавательной школы в Гатчине. Несмотря на успешное окончание моторного и воздухоплавательного классов и сдачу испытания на чин прапорщика запаса, делать военную карьеру Владимир Булгаков не собирался и потому возвращается в институт для окончания прерванного образования. В 1913 г. Булгаков наконец-то оканчивает Электротехнический институт и получает диплом инженера-электрика I-го разряда. К тому времени Я.М. Гаккель, не встретив должной поддержки у чиновников Российской империи, вынужден был прекратить активные работы в области авиации. Владимир Булгаков последовал его примеру.
На Березовских приисках
В апреле 1914 г. молодой инженер В.Ф. Булгаков по приглашению Березовского золотопромышленного товарищества отправляется на Урал, где ему предложили должность заведующего электрическим и механическим оборудованием Березовских приисков.
Товарищество, пригласившее его, до 1893 г. было известно под именем «Березовское золотопромышленное дело полковника В.И. Асташева и К°». Вениамин Иванович Асташев со своим акционерным обществом возник на местном экономическом горизонте в 1874 г., когда было принято решение продать Березовские казённые золотые промыслы как убыточные в руки частной компании.
Технология добычи
Причинами развала прежде доходной отрасли стали: во-первых, отмена крепостничества (основная рабочая сила – приписные крестьяне, в одночасье превратились в наёмных рабочих и возвращаться в новом качестве на рудники как-то не торопились, предпочитая уходить в старательские артели и промыслы), а во-вторых, отсталая технология добычи золота. Технология эта сохранилась в неизменности, можно сказать, с самого основания рудников и представляла собой следующее.
Забойщики, а золото в Березовском традиционно добывалось шахтным способом (россыпное золото было открыто только в 1814 г.), бурили в золотоносной жиле шпур (буровую скважину) при помощи бура, имевшего квадратное или шестигранное сечение. Один из работников держал его и поворачивал, а другой ударял по свободному концу бура молотом. В шпуры закладывался чёрный порох. Взрыв отрывал от стены забоя куски породы, после чего её поднимали на дневную поверхность и доставляли на золотоизвлекательные фабрики.
Здесь производилось измельчение руды в так называемых «толчеях». Толчея представляла собой чугунную ступу, в которой сходилось несколько пестов, сделанных из дерева, с чугунными головками на концах. Песты совершали возвратно-поступательное движение, приводимые в действие горизонтальным валом, на котором по винтовой линии располагались выступы (кулачки). Подъём песта происходил во время зацепления кулачка за палец песта. Горизонтальный вал получал вращение от водяного колеса, приводимого в действие ниспадающим потоком воды из заводского пруда. Размельчённая руда под действием воды, которую подавали в ступу через специальную трубу, поступала в так называемую «промывальню», где в промывочных лотках (вашгердах) и происходило осаждение частиц золота.
Модернизация производства
Взяв в свои руки бразды правления Березовскими рудниками, В.И. Асташев не стал цепляться за традиционные приёмы организации труда, и в конце XIX века компания вообще прекратила самостоятельную добычу руды и золотоносного песка, передав это дело в руки старателей. Это позволило высвободившиеся средства и силы сосредоточить исключительно на технической модернизации производства. А средства под это дело компания могла привлечь весьма значительные, так как в пайщиках состояли влиятельные и близкие к царскому двору фигуры, к тому же имевшие собственные значительные капиталы: столичный банкир Г.Е. Гинзбург, граф П.А. Шувалов, золотопромышленники А.К. Фохт и А.Ф. Переяславцев и другие.
Для начала компания восстановила старые шахты и прошла новые, более глубокие. С 1880 года на взрывных работах начали использовать динамит. В 1898 году для измельчения руды была построена более производительная, чем толчеи, бегунная фабрика. На бегунной фабрике было установлено 13 чаш, в которых катались по два чугунных жёрнова (бегуны) весом 200-300 пудов каждый. Они давили куски руды размером 6-8 см. Сначала бегуны вращали лошади, затем их заменили паровые машины, а затем – электроэнергия. Она стала поступать от построенной в 1900 г. на Калиновском болоте электростанции. Топливом для неё стал торф Калиновского болота, который был в два раза дешевле дров и в пять раз дешевле угля. Мощность электростанции на момент запуска составляла 180 л.с. (132 КВт), к 1904 году её мощность была доведена до 606 л.с. (445 КВт).
С появлением электроэнергии начался период активной модернизации во всех сферах производства: стали использоваться электронасосы, электрические подъёмные установки, а для бурения шпуров появились электрические перфораторы. Результат не заставил себя ждать: уже в 1900 г. добывалось 500 кг рудного золота и 700 кг россыпного в год.
Инженерный корпус
Для обслуживания и дальнейшего развития такого технического сложного производства, в которое превратились Березовские рудники, требовался соответствующий инженерно-технический корпус.
На пополнение его кадрами компания никогда не скупилась, выискивая их, где только возможно. В результате таких поисков и появился на Урале молодой инженер-электрик В.Ф. Булгаков. Правда, поработал он здесь недолго, уже в августе 1914 года его призвали на действительную военную службу (Россия к тому времени была втянута в Первую мировую войну). Тем не менее, учитывая кратковременность его пребывания, сделано им было немало. На Березовском заводе ему удалось установить турбогенератор для выработки электричества мощностью 1000 КВт, доведя тем самым мощность электростанции до 1500 КВт, установить на заводе два котла и оборудовать насосами по 100 и 150 л.с. три рудника, кроме того, он сумел механизировать обработку торфа.
Судьба авиатора
В.Ф. Булгакову удалось уцелеть в мясорубке войны по большей части потому, что царское правительство, впрочем, как и любое другое вменяемое правительство, ценными кадрами без крайней нужды не разбрасывалось и понимало, что в тылу грамотные инженеры-электрики были нужнее, чем на передовой. Пережил он и годы революционного лихолетья и Гражданской войны. И опять его охранной грамотой стали электротехническое образование и богатый опыт работы в этой отрасли. Но преодолеть кровавый рубеж 1937 года Булгакову не удалось.
Казалось бы, и заслуги его перед советской властью были несомненны, взять хотя бы его участие в постройке первенца ГОЭЛРО Волховской ГЭС или в разработке первого в мире тепловоза с электрической передачей ГЭ1 (ЩЭЛ1) конструкции Я.М. Гаккеля, у которого, как и в случае с аэропланом «Гаккель III», иностранными были лишь английский дизель да шведские подшипники, все остальные агрегаты изготовлены из отечественных материалов русскими рабочими, техниками и инженерами. Доверием партии и правительства он также не был обижен – член ВКП (б) с 1930 года, на тот момент он занимал должность Главного инженера Ленэнерго.
Тем не менее, 17 ноября 1937 года В.Ф. Булгаков был взят под стражу. 25 февраля 1938 года выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР приговорён к высшей мере наказания по ст. 58 п.п. 7, 9, 11 УК РСФСР. Приговор перечеркивал все его заслуги: за подрыв промышленности и причинение ущерба системе транспорта, связи и иных сооружений в контрреволюционных целях.
Вернуться в Содержание журнала
