Я никогда не видел дядю Андрея, но с ранних лет помню две его фотографии. Они хранились у бабушки Марии. Молодой Андрей Смольников на этих снимках в военной форме. Мы с братом почему-то называли его дядей, хотя фактически он приходится нам двоюродным дедом, так как был младшим из бабушкиных братьев. Два ветхих фотоснимка – это всё, что у нас осталось от дяди Андрея.
Смольников Андрей пропал без вести в самом начале Великой Отечественной. Поскольку бабушка наша была малограмотной, запрос о его судьбе в Центральный архив Министерства обороны писал дед, тоже фронтовик. Однако ответ из Подольска судьбу бабушкиного брата тогда не прояснил – данных по нему в архиве не оказалось.
Призыв
Родом дядя Андрей был из зауральской деревеньки с забавным на первый взгляд названием Пирожки, что находилась в Челябинской (позднее – Курганской) области. К слову сказать, в середине 80-х деревня эта прекратила своё существование. Начальную школу окончил в соседней Колмогоровой, а в семилетку ходил за 6 километров от дома, в село Осиновское. На службу Андрея призвали в 1939-м. Как рассказывала бабушка, годами он в то время ещё не вышел, но уж очень хотел служить. И якобы при первоначальном отказе в Каргапольском райвоенкомате даже расплакался от обиды. Пожалев деревенского парнишку, работники военкомата направили его на учёбу в Свердловское пехотное училище.
Назначение
В конце апреля 1941-го Андрей Смольников получил назначение в одну из воинских частей на западе страны. Прибыв на место, отправил матери письмо и фотографию. Думали ли они тогда, что это его последнее послание родным?
С середины 90-х я тоже неоднократно делал запросы. Приведу содержание справки Центрального архива Министерства обороны РФ № 11/118792 от 23.07.2010 года:
«По архивным документам установлено, что Смольников Андрей Степанович, 18 августа 1921 г.р., уроженец д. Пирожки Каргапольского района Челябинской обл., вступил на службу в РККА 1 сентября 1939 г. и зачислен курсантом Свердловского пехотного училища Уральского военного округа. Приказом НКО № 00109 от 26.04.1941 г. по окончании училища присвоено первичное офицерское звание «лейтенант» и назначен на должность командира стрелкового взвода 37 мотострелкового полка 37 танковой дивизии. Пропал без вести в 1941 году (точная дата не указана). Исключён из списков офицерского состава Красной Армии приказом ГУФУ № 059 от 18.01.1943 г. Семья проживает на территории Челябинской области…».
Также мне сообщили, что документов 37-го мотострелкового полка и 37-й танковой дивизии за 1941 год на хранении в ЦАМО нет. Тогда я решил начать самостоятельный поиск сведений в открытых источниках.
В составе 15 мехкорпуса
Изучая и сопоставляя найденное, выяснил, что указанные воинские формирования из состава 15-го механизированного корпуса участвовали в крупнейшей танковой битве в треугольнике городов Дубно – Луцк – Броды, одними из первых приняв удар частей Вермахта. Это жесточайшее сражение июня 1941 года до сих пор остаётся мало изученной страницей Великой Отечественной войны. Несмотря на катастрофическое поражение советских войск (за несколько дней была потеряна четверть всей бронетехники страны), задержка здесь немцев и нанесённые им потери сорвали фашистский «блицкриг» и план прорыва на Киев.
Создание 15-го мехкорпуса начиналось предвоенной весной на Западной Украине, в бывшем польском городе Броды, в составе 6-й армии Киевского Особого военного округа. Находившийся в стадии формирования корпус война застала врасплох. Его подразделения оказались разбросанными на значительном удалении друг от друга. Большая часть танков пребывала в ремонте. Командир 37-й танковой дивизии полковник Ф.Г. Аникушкин в своём докладе начальнику Автобронетанкового управления Юго-Западного фронта генерал-майору Моргунову о боевых действиях в период с 22 июня по 10 июля 1941 г. отмечал, что его дивизия офицерским составом укомплектована была менее чем наполовину. Солдаты – на 60% новички призыва мая 1941 г., совсем не обученные, «не прошедшие даже полного курса подготовки молодого бойца». Танков имелось 315 единиц, однако большая часть из них являлась нештатной материальной частью (лёгкие, со слабой бронёй, «БТ-7»), что отрицательно сказалось в последующем на ударной и огневой мощи дивизии. Артиллерией успели оснастить лишь на треть.
37-й мотострелковый полк (в/ч 9667), где в мае в должности командира стрелкового взвода начал службу лейтенант Андрей Смольников, дислоцировался в приграничных Бережанах Львовской области. Это в 150 км от дивизии, располагавшейся в Кременце. Полк совершенно не был укомплектован автомашинами, отчего его маневренность была чрезвычайно низкой. Более половины личного состава не имела оружия.
С началом войны дивизии 15-го мехкорпуса начали сосредоточение согласно плану прикрытия госграницы. 37-й мотострелковый полк получил боевую задачу от начальника штаба корпуса генерал-майора Ноздрунова и действовал в районе Бережаны. Выполнив боевую задачу, полк пешим порядком двинулся на соединение со своей дивизией, но 23 июня командиром корпуса генерал-майором Карпезо был задержан с задачей организации круговой обороны местечка Подгорце. С дивизией полк соединился только спустя ещё двое суток.
Так как полнокровный разведывательный батальон в дивизии отсутствовал, а средств авиационной разведки не имелось вовсе, сведения о противнике были весьма скудные. Из-за царившей неразберихи и непрерывно меняющейся обстановки 37-я танковая дивизия была вынуждена постоянно находиться на марше, совершая порой напрасные манёвры. Это привело к крайнему напряжению сил личного состава. 26 июня в дивизию поступило приказание комкора И.И. Карпезо занять рубеж Бордуляки – Станиславчик и быть готовым к наступлению в направлении Берестечко. В тот день генерал Карпезо был тяжело ранен и командование корпусом принял его заместитель, полковник Г.И. Ермолаев.
Бой за переправу
Командир 37-й танковой дивизии полковник Ф.Г. Аникушкин в своём донесении информировал, что 28 июня мотострелковый полк совместно с танками, под сильнейшим огнём противника, форсировал р. Стырь и захватил переправу. Однако, без поддержки достаточного количества собственной артиллерии (которой в дивизии фактически не было), вынужден был отступить, перейдя к обороне по западному берегу Стыри, возле Станиславчика. Стрелковая часть потеряла более половины личного состава. Начальник штаба капитан Карцев сообщал: «Убит командир полка майор Шлыков и его заместитель майор Шварц. Рубеж, занимаемый 37-м мотострелковым полком по южному берегу р. Стырь на участке Бордуляки, Станиславчик, усеян трупами и ранеными. 37-й мотострелковый полк сильно деморализован…».
Мне встречалась публикация об обстоятельствах гибели майора Г.Г. Шварца, чей труп остался на поле боя. Якобы в документах разведотдела 297-й пехотной дивизии обнаружились показания пленных о том, что его, едва вступившего в должность командира стрелкового полка в/ч 9667 (т.к. днём ранее погиб майор И.С. Шлыков), в районе Буск застрелили собственные солдаты. После чего они дезертировали и сдались в плен. Часть исследователей полагает, что описанная история представляется вполне правдоподобной. Ведь многие из приписного состава являлись уроженцами местных областей и были неблагонадёжны.
Комдивом Аникушкиным было приказано «в течение ночи вывезти всех раненых и оказать им необходимую помощь, убрать убитых и похоронить их в районе Зброе, точно учесть личный состав полка, собрать всё оружие и боеприпасы, привести в порядок полк и удерживать переправу у Бордуляки и Станиславчик, не допуская переправы противника на южный берег р. Стырь».
Отступление
Завершался седьмой день войны. На этом наступательные действия 37-й танковой дивизии были остановлены. Как следует из доклада комдива Ф.Г. Аникушкина, следующим вечером, 29.6.41, начался планомерный организованный отход её частей, продолжавших вести бои с наседавшим врагом. 30 июня мотострелковый полк атаковал противника, закрепившегося в Руда Бродзка. С большими потерями немцы были отброшены к северу. Полк же занял оборону к западу от Руда Бродзка, обеспечивая отход левофланговых частей 141-й стрелковой дивизии. Вечером в районе Ражнева два батальона 37-го мотострелкового полка были посажены на броню танков 73-го танкового полка и к утру 1 июля вышли в район сосредоточения дивизии – к урочищу Городиловский Лес, севернее Золочева (Львовская область).
Кременецкая группа
Нужно добавить, что в первый день войны, 22 июня, около четверти 37-й танковой дивизии (3571 человек) вынужденно задержалось в Кременце. Будучи неукомплектованной штатной материальной частью, дивизия не могла забрать с собой весь личный состав экипажей. Кроме того, необходимо было взять под охрану оставшееся имущество, боеприпасы и казарменные помещения. Кременецкая группа организовала круговую оборону военного городка. В последующие дни вела бои в районах Козина, Судобиче, Птыча. 30 июня группа получила задачу отходить на Тернополь. Далее она постепенно, отдельными отрядами, вливалась в состав своей дивизии.
Конец боевого пути
В начале июля обескровленная дивизия обороняется в районе Бердичева, затем на подступах к Киеву. В силу сложившейся обстановки, выполняя приказы 6-й армии и Военного совета Юго-Западного фронта, дивизия в составе 15-го механизированного корпуса прошла около 1500 км без остановки, уничтожив в общей сложности до моторизованной дивизии противника. Но и собственные потери были столь велики, что 10 августа 1941 года 37-я танковая дивизия официально прекратила своё существование. Остатки её частей послужили базой для формирования 3-й танковой бригады. А 37-й мотострелковый полк был обращён на укомплектование 37-го мотоциклетного полка Юго-Западного фронта.
Восемь десятилетий спустя
Сегодня почти не осталось надежды на выяснение судьбы 19-летнего комвзвода лейтенанта Андрея Смольникова. Понятно лишь, что именно в приграничных боях на Западной Украине практически полностью полёг до конца не сформированный, плохо вооружённый, не имевший средств передвижения 37-й мотострелковый полк. Кто-то, возможно, оказался в плену. По свидетельству сотрудников уральских архивов, уже с середины 1990-х годов стало очень трудно работать с украинскими коллегами, зачастую просто игнорирующими запросы из России. Хочется думать, что останки Андрея Смольникова покоятся хотя бы в общей могиле.
Судьба Андрея трагична во всём. До сих пор числится «пропавшим без вести» (человек неопределённого статуса). В Центральном архиве Министерства Обороны РФ отсутствует выделенный фонд не то что 37-го мотострелкового полка или 37-й танковой дивизии, а и 15-го мехкорпуса. Сгинула его родная деревня, бесследно пропало пехотное училище, не оставив архива. Поменялась область, в которой он родился, учился и где остались его родные. Да и, судя по всему, погиб на земле другого теперь государства. Не осталось даже последнего письма. Только фотография в военной форме да память нашей семьи
Вернуться в Содержание номера
