Среди предков Марины Влади по материнской линии был род Энвальдов. Их жизни и судьбы оказались тесно связаны с Оренбургом, Уфой и Южным Уралом.
Франц Андреевич Энвальд в молодости был офицером, а позже перешел на службу в почтовое ведомство: служил в Казанской губернии, а в 1834 году получил назначение в Бугульму (Уфимской губернии), а затем в Оренбург. России требовались кадры для защиты восточных границ и освоения Туркестана, а Оренбург в те времена был настоящей кузницей военных кадров. Здесь Франц Андреевич обзавелся семьёй и стал отцом семерых (!) сыновей: Василия (р. 1835), Андрея (р. 1837), Владимира (р. 1839), Александра (р. 1843), Николая (р. 1843), Петра (р. 1848), Виктора (р. 1851).
В Оренбурге в то время было несколько военных учебных заведений, в том числе знаменитый Неплюевский кадетский корпус, поэтому неудивительно, что пятеро из сыновей Франца Андреевича получили военное образование и стали профессиональными военными.
На службе Отечеству
Сыновья, а потом внуки и правнуки Франца Энвальда в меру своих сил и не щадя своего здоровья достойно несли свою службу, в различных регионах, часто в очень жёстких условиях, проявляя преданность и героизм. С течением времени род Энвальдов разросся в огромное древо, а сам Франц Андреевич превратился в родоначальника большой военной династии, подарившей России более сорока офицеров (среди них двух генералов).
Они несли службу в больших и малых крепостях на границах Российской Империи, участвовали в освоении Туркестана, в Русско-японской и Первой мировой войнах, а внукам и правнукам Франца Энвальда судьба уготовила попасть в мясорубку гражданской войны.
Дедушка Марины Влади
Многие представители рода Энвальдов, кроме военных умений, обладали творческой жилкой. Хорошо известно о разносторонних талантах потомков старшего сына Франца Андреевича, Василия – Евгения Васильевича Энвальда – выпускника Оренбургского Неплюевского кадетского корпуса, генерал-майора, участника Русско-японской и Первой мировой войн, георгиевского кавалера, который был дедом Марины Влади. Таланты внучки Василия известной балерины Милицы Евгеньевны и её дочерей, в том числе многогранный талант знаменитой актрисы Марины Влади, возникли не на пустом месте.
Но в нашем очерке речь идет о младшей ветви этой династии: Викторе Францевиче и его сыне Сергее. Младший сын Энвальдов, Виктор, после окончания Оренбургского юнкерского училища был «произведён в прапорщики с переводом в Уфимский местный батальон». Я предполагаю, что это было очень желанное назначение.
Назначение в Уфу
Ещё в 70-х годах XIX века при губернаторе Григории Сергеевиче Аксакове (сыне писателя С.Т. Аксакова) в Уфе появился театр и первый музей.
Уфа была уже не просто крупным губернским городом, а центром Уфимской губернии, городом, окруженным тремя реками с мягким климатом и наличием всех популярных в те времена развлечений: балов, гуляний, катаний на лодках. А ещё Уфа была сосредоточием местной дворянской элиты и по праву считалась признанной «ярмаркой невест».
В Уфе многие молодые офицеры рассчитывали найти себе жену. В 1877 году Виктор Францевич был произведен в подпоручики и в том же году вступил в брак с Варварой Александровной Нагаткиной.
Род Нагадкиных – Аксаковых
Приведу запись об этом браке из Метрической книги Предтеченской церкви Уфы: «2 окт. 1877 г. Жених – Уфимского местного батальона поручик Виктор Францев Энвальд, первым браком, 26 лет; невеста – отставного штабс-капитана Александра Васильева Нагаткина дочь, девица Варвара, 21 год. Поручители по жениху: отставной поручик, князь Иван Львов Кугушев и аудитор управления Уфимского Губернского начальника воинского Тит. Сов. Владимир Федоров Петров. По невесте: Уфимского местного батальона штабс-капитан Василий Александров Нагаткин и КС коллежский секретарь Дмитрий Васильев Нагаткин». Этот брак связал род Энвальдов с Нагаткиными, а через них и с Аксаковыми. В Уфе Виктор Францевич и Варвара Александровна Энвальды прожили почти семь лет. Из архивного документа стало известно, что семья проживала в первой части Уфы по Старожандармской улице (ныне это улица Крупской).
В 1881 и 1882 годах Виктор Францевич совершал командировки в Златоуст, где служил, по-видимому, под начальством брата Андрея. С 1885 года началась служба Виктора в отдалённых крепостях: в Уральской местной команде, затем в 1891 году в Кустанайской местной команде, в 1895 году – в Актюбинской местной команде. Семья разделяла с Виктором все тяготы службы.
В семье было трое детей: сын Александр (р. 1884), дочь Вера (р. 1896) и сын Сергей (р. 1897). Здоровье не позволило Виктору сделать ощутимую военную карьеру. В 1903 году, прослужив в армии более тридцати лет, он был Высочайшим приказом произведен в штабс-капитаны с увольнением за болезнью от службы с мундиром и пенсией.
В Оренбурге
После отставки Виктор Францевич с женою проживали в Оренбурге. Интересно, что Сергей Викторович Энвальд по матери приходится двоюродным правнуком Сергею Тимофеевичу Аксакову, в то же время по отцу внуком Францу Андреевичу Энвальду, и двоюродным дедушкой известной актрисе Марине Влади.
О службе в гарнизоне
Нам удалось отыскать два небольших рассказа, написанных Сергеем Викторовичем Энвальдом, которые хорошо демонстрируют картины жизни тех дней. Первый – «Охотник на тигров», который, вероятно, навеян рассказами его отца, Виктора Францевича, об эпизодах службы в отдалённом гарнизоне.
Мой покойный отец в 1869 году в чине подпоручика начал свою военную службу в одной, Богом забытой, крепости, которая носила название Нижне-Эмбенское укрепление. Цель этих немногих укреплений была защищать юго-восточные границы Российского государства от набегов немирных азиатских племен. Гарнизон таких крепостей состоял не больше, чем из одной роты мирного состава.
Укрепление было обнесено бревенчатым частоколом, а впереди него был вырыт не особенно глубокий ров и на валу частокола были водружены одна или две чугунных пушки, которые были забиты всяким мусором, а потому почти не пригодны для стрельбы. Внутри укрепления строились один или два домика для начальства и несколько землянок-бараков для солдат. Жизнь в таком укреплении проходила очень тихо и монотонно. Нарушалась она только приходом редких оказий с провиантом, жалованьем и почтой или проходом редких караванов.
…Зимой же жизнь в укреплении совершенно замирала из-за страшных оренбургских снегов, наносимых знаменитыми буранами. Снег непрерывно падает не меньше трех дней, а иногда и целую неделю, занося дороги, телеграфные столбы и даже покрывает целые села толстым белым саваном. От села к селу можно добраться только по вехам или положиться на чутье лошадей. Не дай Бог, чтобы такой буран кого-либо застал в открытом поле. Смерть тому неминуема.
…В то время там служил один юнкер, отбывая стаж на первый офицерский чин. Юнкер был огромного роста, страшной силы, а кроме того, обладал большим присутствием духа, но лицо его и часть тела были обезображены страшными шрамами. Держался он от всех в стороне. Был страстным охотником. Жил в одной огромной, собственноручно вырытой землянке, где в одной половине стояло зимой три верховых лошади, а в другой, сплошь покрытой тигровыми шкурами, помещался он с шестью охотничьими собаками. Белье на себе носил до тех пор, пока оно совершенно не распадалось. На охоту ходил только сам, абсолютно надеясь на меткость своих пуль и на твердость руки.
Однажды пристал к нему один поручик, чтобы он его взял с собой на охоту на тигров. Долго юнкер не хотел изменять своему принципу, но наконец согласился. Выбрали один вечер, чтобы отправиться в тростниковые камыши, где тогда еще в огромном количестве водились тигры, впоследствии отогнанные прогрессом цивилизации вглубь Туркестана.
Юнкер выкопал яму для поручика, а затем и для себя около тропы, по которой тигры ночью ходили на водопой. Не пришлось долго ждать, как уже появился грозный повелитель камышей. Юнкер поручику подал знак, чтобы он первым стрелял. Раздался выстрел, но тигр не был убит, а только легко ранен. Огромное животное сделало гигантский прыжок и как раз попало в яму, где сидел юнкер. Своими железными когтями тигр нанес страшные раны на лицо и на тело неустрашимого охотника. Завязалась неравная борьба. Все преимущества были на стороне тигра. Ощущая невыносимые боли, юнкер не растерялся. Он выхватил охотничий нож и моментально распорол утробу кровожадного противника, чем заслужил право на жизнь.
Вылечив свои раны, юнкер дал торжественную клятву никогда и никого больше с собою не брать на охоту. И как вещественные доказательства этой клятвы, остались страшные следы ран на лице и на теле неустрашимого охотника на тигров». Этот рассказ был опубликован в 1974 году в журнале «Первопоходник» (Сан-Франциско, США), он был найден в библиотеке американского конгресса и никогда не публиковался в России.
Каиново семя
Фрагмент из второго рассказа – «Каиново семя» – описывает события из жизни автора времен братоубийственной гражданской войны:
«В конце января месяца 1918 года из состава второй офицерской роты отряда гвардии полковника Кутепова была выделена группа в десять человек под командой ротного командира гвардии капитана Чернова для охраны водокачки станции Синявской, в районе Таганрогского фронта. На второй или третий день прибыли части Корниловского ударного полка, которые до полудня удачно вели бой, тесня красную юзовскую группу поручика фон Сиверса.
Около двух часов дня военное счастье им изменило. Под давлением огромных сил противника начали поспешно отступать, бросая даже раненых.
Я находился в это время в кухне начальника станции, где кипятил воду в ведерном чайнике для нашего отряда. Несмолкаемый рой пуль немилосердно начал бить по всем зданиям станционных построек. Это обстоятельство сильно меня обеспокоило, и я принуждён был выйти на крыльцо, чтобы видеть обстановку.
Моим глазам представилась следующая картина. Станция была совершенно мертва, а воздух был наполнен звуками несмолкаемой ружейной и пулеметной стрельбы и свистом и жалобным плачем рикошетных пуль. В тот же момент я услышал крики моих боевых сотоварищей: – «Малыш», скорей одевайся и беги к нам на помощь! – Кличка «малыш» осталась за мной из 205-го Шемахинского полка Великой войны из-за моего очень юного вида. Сами же они, вскочив на подкативший паровоз, понеслись навстречу смертному врагу…»
Имеются скупые сведения только о судьбе младшего из детей Виктора Францевича, Сергея. Он, как и многие юноши его возраста, едва окончив военное училище, сразу попал в пекло Первой мировой, а затем гражданской войн. «Выпущен из Саратовской школы прапорщиков в 1917 году, до декабря 1917 года – прапорщик 205-го пехотного Шемахинского полка в Добровольческой армии, с 29 дек. 1917, янв. 1918 в отряде полка Кутепова под Таганрогом. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода в Офицерском полку; в сен. — дек. 1918 в 6-й роте Марковского полка. Во ВСЮР в Особой офицерской роте Ставки Главнокомандующего, с 25 нояб. 1919 подпоручик, с 28 нояб. 1919 поручик. Штабс-капитан (с 5 дек. 1919). После поражения Белой армии герой нашего очерка был вынужден жить в эмиграции, далеко от России.
