Летать под дождём, одетым лишь в лёгкую одежду аборигенов, – удовольствие малоприятное. На этой планете, в том месте, где ему приходилось сейчас работать, чуть ли не каждый день шёл дождь, а солнечные дни можно было пересчитать по пальцам. Впрочем, разведчику рассуждать о погоде негоже: раз есть задание, значит, его надо выполнить.
Уже больше года он находился здесь, изучая слаборазвитую цивилизацию, населявшую планету. Как утверждали психологи, достичь полного сходства с местными никогда бы не получилось, а значит, и доверие к чужаку становилось невозможным. Любая взрослая особь моментально задумалась бы о различиях и вполне логично пришла к выводу, что он явно не местный, и многие уже вполне могли догадаться, что – с другой планеты. Поэтому руководители экспедиции приняли решение войти в контакт с детёнышем аборигенов, чей разум допускал существование практически чего угодно. Конечно, интеллект детёнышей оказался ещё слабее, чем у взрослых, но что ж поделать…
Пролетая над низкими серыми домами, которые едва ли могли украсить красные и коричневые крыши, разведчик вспоминал первые дни своей работы на дождливой планете. Он легко познакомился с Детёнышем, которого примерно так и называли родители, игнорируя настоящее имя. Тот был одинок и знакомство с кем-то, пусть даже очень отличающимся от него самого, стало желанным и приятным. Очень трудно было маскироваться, имитируя своё нахождение на одной из самых примитивных ступеней развития, однако показать себя умнее он не мог. Слишком хрупким было достигнутое доверие и очень ценен поток информации о быте аборигенов.
Да, его целью был именно быт и семейные связи. Жуткие способы размножения и абсолютно непонятные взаимоотношения между особями, объединёнными в некие кланы, поначалу шокировали разведчика. Представьте себе, что взрослые аборигены без видимой необходимости могут привести в жилище совершенно постороннюю особь, которая будет исполнять функции родителя для детёныша. Именно в такую ситуацию попал и его «подопечный», в результате чего пришлось слегка подтолкнуть родителей к исправлению положения, сделав жизнь посторонней особи невыносимой. Для этого даже пришлось пойти на нарушение, открыться взрослому аборигену – той самой особи. К счастью, интеллект этого индивида оказался крайне низок, так что проблем не возникло.
А их еда? По легенде, разведчику она очень нравилась, потому и поглощать её приходилось в неимоверных количествах. Только медики, снабжавшие его препаратами, притупляющими вкусовые рецепторы и снижающими обоняние, знали, каково это. Говорят, им тоже приходилось пробовать местную пищу. И только лекарства помогали выдержать такую пытку. Хорошо ещё, что метаболизм оказался схож и еда не была ядовитой. А на иных планетах случались и плачевные ситуации.
И всё же, несмотря на кошмарные реалии работы, он даже привязался к детёнышу. Что-то наивное и трогательное было в его поведении. А условия существования всей их расы добавляли жалости даже в суровое сердце разведчика.
Но не всё было так плохо. Две мысли, которые не покидали разведчика, делали полёт хоть немного приятнее. Во-первых, скоро отпуск: на несколько месяцев он вернётся домой. А во-вторых, детёныш стремительно взрослел, и уже через пару лет общаться с ним будет бессмысленно. Это означало, что разведчику придётся сворачивать работу и получать другое задание. На этой планете останутся специалисты иных профилей, которые продолжат начатое и, возможно, вскоре смогут выходить на общение со взрослыми особями. В конце концов, как бы ни были ужасны жизнь и повадки аборигенов, их нужно изучить и держать под контролем. Через несколько тысячелетий они вполне смогут составить конкуренцию цивилизованным обитателям галактики. А культурные различия со временем исчезнут путём ассимиляции после вступления в сообщество развитых миров.
…Дождь наконец-то прекратился, но небо по-прежнему оставалось серым и унылым. До жилища детёныша и его родителей оставалось уже рукой подать. Вот-вот придётся снова коверкать язык, произнося на их варварской тарабарщине стандартное приветствие, а потом привычно слышать похожий ответ.
Прошло несколько мгновений, и в небе над Стокгольмом весело прозвучало:
– Привет, Малыш!
– Привет, Карлсон!
