Искушение

– Как один? – с удивлением спросил Горохов.
– Всех выпускников уже трудоустроили, разобрали как горячие пирожки, «полимерщики» всем требуются, – ответил декан.
– Для Министерства обороны должна быть бронь на двух специалистов.
– Нам из министерства запрос не приходил.
Горохов выругался.
– Ну и где ваш специалист?

Декан снял трубку и щёлкнул кнопкой.
– Зайди.
В кабинет вошла девушка двадцати с небольшим лет. Симпатичная брюнетка в короткой юбке. В кабинете воцарилось молчание. У Горохова загуляли желваки и заскрипели зубы.
Напряжённая пауза, казалось, тянулась вечность.
– Выйдите, пожалуйста! – наконец сквозь зубы выдавил он.
Девушка нахмурилась и вышла.
– У меня серьёзный военный объект. Что, во всей академии не найти хотя бы одного спортивного парня?
– Полимер-электронщиков было всего два выпуска. Профессия новая и всем нужная. В следующем году выпустим уже 90 человек, – ответил декан.
Вадим молча развернулся, вышел из деканата и зашагал по коридору.

– Что со мной не так? – услышал он за спиной.
Он обернулся. Девушка глядела ему в глаза и не отводила взгляд.
– Всё так.  Он грустно улыбнулся. – У меня военный объект, условия Крайнего Севера. Служба тяжёлая мужики не выдерживают.
– Ничего, я крепкая, и у меня разряд по горным лыжам.
– Правда?! – удивился он. – И давно занимаетесь?
– Ещё со школы, с пятого класса.
Он неожиданно вынул планшет и бросил его девушке. Она без труда поймала его.
– Ух ты, армейский! Я таких не видела ещё.
– Мощность упала на шестьдесят процентов. Восстанови. – Он включил таймер на часах. – Время пошло.
Девушка пожала плечами, вытащила из сумочки контурный карандаш. Она открыла защёлки, сняла с планшета заднюю крышку и осторожно вытащила квадратный лист полимерной плёнки. Аккуратно взяв лист, она посмотрела через него на свет. Найдя сильные затемнения, она подправила их контурным карандашом, восстановив структурные связи. Затем она противоположным концом карандаша провела по контактной кромке, вставила плёнку обратно и собрала планшет.
– Тридцать две секунды, – сказал Вадим. – Неплохо.
Горохов включил планшет.
– Как вас…
– Маша. Мария Синицина.
Горохов ввёл данные и направил запрос. Личные данные кандидата проверялись пару минут, затем появилась резолюция «Одобрено».
Вадим пробежался по личным данным.
– Отец на Кипре погиб?
Маша кивнула.
– Хорошо, попробуем.
Вадим невольно заглянул в глубокое декольте и вздохнул. Как нормальный мужчина, женщин он любил, но боялся, что это может серьёзно помешать работе.

***
Потрёпанный армейский коптер завис над заснеженными вершинами Алтая. Посадочную площадку не было видно, она была скрыта под заносами снега. Станция имела форму диска, большая часть которого была врезана в скалу. Место было выбрано не случайно, эффективность работы установленного оборудования, из-за отсутствия помех, здесь увеличивалась в разы. Да и от лишних глаз и ушей подальше. Автоматика штатно произвела посадку.
Горохов помог Маше выбраться из кабины. В лицо ударил порыв морозного воздуха. Коптер медленно поднялся и скрылся за облаками.
Несмотря на тёплую одежду, холод пробирал до костей. Через стеклянную автоматическую дверь они вошли внутрь и по лестнице спустились на уровень ниже.
Формально объект принадлежал институту мозга, а на самом деле военной разведке.
Подполковник Вадим Игоревич Горохов и Маша были единственными его обитателями.
Станция была построена по типу космической и могла функционировать автономно десятилетия.
На станции было тепло и пахло хвоей. Вдоль длинного панорамного окна в дубовых кадках росли кипарисы, на которые падали алые отблески заходящего солнца. Робот-уборщик с лёгким жужжанием ездил мимо кадок, собирая пыль и упавшую хвою.
Вадим показал Маше её каюту, расположение основных помещений, спортзал, кают-компанию.

– А это камбуз, вот холодильник и плита. Маша, приготовь чего-нибудь по-быстрому, на свой вкус, а я пойду с начальством свяжусь.
Вадим пришёл к себе, поставил на стол планшет и включил связь, из конторы пришёл файл.
Фотография худощавого длинноволосого мужчины в больших очках, даты рождения и смерти.
– Три дня как преставился, – проворчал Вадим. Это немного осложняло его работу.

Арчибальд Хокинс. Инженер Lockheed Martin Corporation.
Цель вербовки: система TG- Valkyrie. Назначение и технические характеристики, техдокументация. Разработчики.
Далее шла биография, семья, родственники, круг знакомых и коллег.
Слабости: марихуана. Гаванские сигары. Ирландский виски. Мексиканская кухня. Джаз.
Сексуальные предпочтения: азиатки в стиле аниме.
Задолженность по ипотеке 300 тыс. долларов.

Данные, как всегда, были куцые.

Впрочем, зацепка было хорошая. Арчи, несмотря на шестидесятилетний возраст, был второй раз женат. Трое детей, двое мальчиков семи и пяти лет и двухлетняя девочка. Дом с гектаром земли, скорее всего, отойдёт банку за неоплату кредита.
Вадим выключил планшет и вернулся на камбуз.

Маша запекла пару стейков лосося в фольге и потушила овощи на гарнир, налила по стакану гранатового сока.
– Мария Васильевна, у вас отличный вкус.
Горохов подцепил вилкой кусок лосося, прожевал и запил соком.
– Волшебно! Завтра день будет тяжёлый. Обязательно нужно хорошо выспаться. Подъём в 06:00.

***
– Это Харон-10 000. Вадим провёл Машу в небольшой зал. В центре стояло внушительное кресло. Они переоделись в белые халаты, шапочки, шлёпанцы и стали похожи на врачей.
– Вся спецодежда сшита из антистатических материалов, а здесь твоё рабочее место.
Горохов нажал клавишу и в сторону отъехала стеклянная дверь. В центре помещения стояли два ряда серебристых рамок, в центре которых были натянуты полимерные плёнки высотой с человека. Они были невероятно огромные. Маша и не подозревала, что такие могут существовать.
– Какая же здесь мощность? – спросила она
– Десять тысяч Кесадо.
– Невероятно.
– Чему тебя в Академии про нубоскур учили?
– Нубоскур – энергоинформационная основа пространства, открыта испанским физиком Диего Кесадо. При изучении тёмной материи им было установлено, что тёмное излучение улавливалось углееновой полимерной мембраной. Мембрана может служить как приёмником, так и передатчиком. Нубоскур можно использовать как естественную природную информационную сеть и как неограниченный накопитель. Все современные информационные системы построены на технологии углееновых полимерных плёнок. Новая технология позволила увеличить мощность информационных систем в тысячи раз. В ходе взаимодействия со временем при больших нагрузках структурные связи в плёнках нарушаются, появляются затемнённые участки. Основная задача полимер-электронщика –восстановить связи, при этом используется контурный карандаш. Но на самом деле, инструментом, восстанавливающим структурные связи, является человек, точнее его биополе. Хотя это до конца не подтверждено. Воздействовать на углееновые мембраны способен приблизительно один человек из двадцати после трёхлетней подготовки.
– В целом всё правильно. Есть ещё один аспект. После смерти люди попадают в нубоскур и  продолжают существовать в собственных мирах. Система Харон-10 000 позволяет контактировать с перебравшимися в нубоскур интересующими нас лицами и получать необходимую информацию. Такая система есть только у нас, наши коллеги из других стран пока про это не пронюхали. Моя задача – ходить в нубоскур, твоя –контролировать систему. Если мощность упадёт до 30 процентов, я назад не вернусь.
Последнюю фразу Вадим произнёс с улыбкой и надеждой, что вернуться не удастся.
Он подошёл к небольшому столику в углу комнаты и включил стоящий на нём электрический чайник. Чайник быстро вскипел. Вадим положил четыре пакета чёрного чая и три ложки сахара. Затем он достал из шкафчика небольшие наушники с микрофоном.
– Надень, – сказал он Маше.
Горохов, хлебнув чаю, улёгся в кресло. Голова плотно легла в подголовник, полукольцом охватывающим голову. Он положил руку на пульт на правом подлокотнике. Кресло повернулось в полулежащее положение.
– Маша как связь?
– В норме.
– Шагай на рабочее место. Попробуем пробное погружение на 15 минут. Готова?
– Да.
– Поехали.
Маша стояла с карандашом внутри систем и смотрела на мембраны, подсвеченные с противоположной стороны матовым белым светом. Стали проявляться тонкие тёмные линии. Система заработала.

***
Горохов лежал на песке, сверху нависала пальма с гроздью кокосов. Приливная волна окатила его с ног до головы. Он встал и направился в сторону стоявшего неподалёку бунгало.
Возле барбекю стоял сильно загорелый человек в соломенной шляпе и белых шортах.
– Жульен! Старина!
Человек поднял глаза и улыбнулся.
– Вадик! Здравствуй! Ты вовремя, тунец почти готов. – Жульен перевернул золотистые куски. – Пойдём выпьем по стаканчику холодного божоле. В самый раз под тунца.
Жульен снял дымящуюся рыбу с углей, положил на тарелку и налил в хрустальный фужер красного вина.
– Наслаждаешься смертью? – спросил Вадим.
– А по мне, на смерть больше похоже то, что ты называешь жизнью.
Горохов пожал плечами, крыть было нечем.
– Ты по делу? Всё шпионишь? – спросил Жульен.
– Не поверишь, просто заглянул на солнце погреться да искупаться.
– У вас в Сибири, как всегда, снег и холод.
– Как всегда.
– Поехали на рыбалку в залив, у меня новый катер.
– Времени не много.
Жульен набил трубку и закурил вишнёвый табак. Вадим съел кусок рыбы, развалился в плетёном кресле и потягивал божоле. Солнце с шипением погружалось в океан. Он допил вино, махнул рукой Жульену, разбежался, нырнул в воду и не вынырнул.
– Паяц, – усмехнулся Жульен.

***
Маша следила за мембранами. На одной появилось небольшое пятно. Она без труда с ним справилась лёгким взмахом карандаша. Линии пропали. Система выключилась.
Маша вышла. Горохов сидел на кресле, склонив голову.
– Тяжело было? – спросила она
– Ещё как, – с непроницаемым лицом ответил Вадим.
«Почему я не остался, не создал свой идеальный мир, как Миша?» – подумал он.
Горохов встал, допил ещё тёплый чай.
– На сегодня всё. Завтра продолжим в 06:00.

***
Горохов не спешил. Маше нужно было привыкнуть к работе. Постепенно он погружался на более долгое время. Она училась справляться с более сложными задачами.
Сегодня он решил навестить Хокинса. Маша всё утро была молчаливая и задумчивая. За завтраком не произнесла ни слова.
– Чего хмурая?
– Я вчера вечером после спортзала в душ пошла. Пятая каюта открыта была, там робот-уборщик прибирался. Я зашла, там на стуле одежда висит, ботинки лыжные на батарее сушатся, кружка недопитого кофе. Как будто на станции ещё кто-то есть.
– Был. Миша Степанов, мой напарник. Он был полимерщиком-самоучкой и в нубоскур тоже ходил. Ушёл туда насовсем.
– Умер?
– Просто не захотел возвращаться. Тело несколько минут функционировало, затем сердце остановилось. Я потом навестил его. Он извинился, конечно.
– Почему он так поступил?
– Искушение большое. Если ты музыкант, то в своём мире становишься одним из ливерпульской четвёрки или играешь круче Джимми Хендрикса на Вудстоке. Если конструктор-авиатор, создаёшь самые крутые самолёты. Твой мир создаётся по твоим желаниям, скрытым и явным.
– А ты почему не ушёл?
– Сам не знаю. Каждый раз возвращаюсь и думаю, зачем вернулся?
Горохов заварил чай. Выпил полкружки.
– Иди, Маша. Работать надо. Сегодня дело очень важное.
Вадим улёгся в кресло.

***
Горохов шёл по улице. На домах горели старомодные неоновые вывески, по улице ездили автомобили времён великой депрессии. Городок походил на Чикаго. Вадим зашёл в забегаловку с многообещающим названием «У Долли».
На сцене играл настоящий чёрный джаз-бэнд. Звучали сверкающие золотом трубы, контрабас и саксофон. Взявшись за стоящий на высокой стойке хромовый микрофон, пышная африканка божественно глиссировала. За столиками сидели в основном мужчины в костюмах и шляпах эпохи сухого закона. Вадим разглядел Хокинса. Ему не хватало только автомата «Томпсон». Лакированные ботинки и белые гетры. И судя по оттопыренному боку, «дура» под мышкой.
– Арчи! Старина! Как поживаешь?
– Я тебя не знаю.
– Мы встречались у твоего брата Джастина на дне рождения, он тогда так надрался.
Хокинс потянул руку под пиджак.
– Расслабься, Арчи! Потом меня пристрелишь. Моника не может заплатить кредит. У неё могут забрать дом.
– Ты из прошлой жизни? – удивлённо спросил он.
– В точку.
– А что же я могу?
– Давай выпьем, Арчи. У меня есть отличный ирландский виски.
Вадим достал бутылку и плеснул до краёв в опустевшую кофейную кружку. А сам глотнул из горлышка и продолжил.
– Моссаду понадобились чертежи Валькирии.
Арчи одним глотком выпил виски.
– Ты не похож на еврея.
– Тебе обрезанным хреном поболтать перед носом. Да и вообще, какая тебе разница.
Давай код в нубоскуре и мы подкинем твоей жене баксов.
– А как на счёт гарантий?
– Только репутация моей конторы.
– Этого мало.
– Как знаешь, Арчи, ты не один владеешь этой информацией.
Горохов поднялся и отправился к выходу.
– Постой.
Арчи вытащил огрызок карандаша и на салфетке написал длинный код.
– Держи.
Вадим забрал бумагу.
– Порядок. Твои ребятишки будут играть во дворе собственного дома. Будь уверен. К Монике, правда, какой-то нигер зачастил, по-моему, она счастлива.
Горохов выскочил на улицу. Пуля из револьвера тридцать восьмого калибра разбила стекло в двери заведения. Вадим захохотал. Ну не мог он не поиздеваться над этим клоуном в гангстерском прикиде.
Мир вокруг расплылся. Вадим оказался в каком-то розовом сиропе. Густой тягучей массе. С таким ему не приходилось сталкиваться. Сзади подбирались два объекта. Две серебряные «кляксы», подрагивая кончиками, приближались. Что-то подсказывало: сейчас его сожрут. Он кинулся наутёк, как пловец, загребая розовую массу. Ему удалось ускориться. Кляксы не отставали. Какое-то время ему удавалось ускользать от них, резко меняя направление. Впереди замаячил яркий свет. Вадим направился к нему. Одна их «клякс» догнала его и коснулась одним кончиком, зацепила и поволокла за собой. Неожиданно его тряхнуло, «клякса» отлетела. Маячивший вдалеке свет возник перед ним яркой стеной и втянул его в себя.

***
Маша почти час бездельничала. Система работала чётко. И вдруг одна из мембран полностью потемнела. Вскинув карандаш, она с нереальной скоростью восстановила линии связей. Стоявшая напротив мембрана потемнела и вспыхнула зелёным пламенем. Через мгновенье она осыпалась грязно-жёлтым дымящимся прахом. Следом начали темнеть все мембраны. Маша включило кнопку экстренного возвращения, но было поздно. Работала лишь одна мембрана. Она побежала в зал и выдернула Горохова из кресла. Откуда только взялись силы у хрупкой на вид девушки? Вадим кулем рухнул на пол. Она хлестала его ладонями по щекам. Потом, обхватив руками его голову, она шептала ему на ухо:
– Вернись. Слышишь?
Если бы Вадиму не повезло с напарницей, то он уже обосновался бы в нубоскуре насовсем. Маша, как и все полимерщики, взаимодействовала с нубоскуром напрямую и в критической ситуации смогла усилить свои способности. Она, сама того не зная, вытащила Горохова на этот свет.
Он открыл глаза и с удивлением смотрел на неё.
– Как ты смогла?
Он взял её ладонь и поцеловал. Она уткнулась носом в его плечо и тихо заплакала. Она уже давно влюбилась в этого сорокалетнего, седого, как лунь, офицера, наверное, потому, что больше влюбляться было не в кого.

***
Горохов проснулся и, стараясь не разбудить Машу, вылез из-под одеяла. Маша заворочалась и, не открывая глаз, проворчала:
– Ты куда в такую рань?
Он на протяжении многих лет вставал по распорядку в 06:00.
– Пойду, приготовлю завтрак.
Маша окончательно проснулась.
– А что мы будем делать, Харон ведь сгорел?
– Для начала нужно написать подробный рапорт о происшествии. Ремонтники приедут через пару дней. И будут возиться не меньше недели. Так что считай, что у нас отпуск.

Последующие дни они катались на лыжах, спустились в небольшой горный отель, расположенный в 15 километрах. Сняли номер на пару дней, спали на медвежьих шкурах и пили пряный горячий глинтвейн. Катались на снегоходе и даже успели поохотиться.
Время вынужденного отпуска пролетело и пришлось вернуться к работе.

***
Машу положили «на сохранение», она была уже на восьмом месяце. Они успешно работали, пока попутный коптер, по настоянию врачей, не увёз Машу в клинику. Горохов больше не встречался с «кляксами», которые чуть не оставили его в нубоскуре навсегда. Аналитики из техцентра просто сказали, что нубоскур бесконечен, как сама вселенная, и там будет ещё много неожиданностей.
В суматохе Горохов снова пропустил выпускной в Академии. Полёты коптеров закрыли из-за плохой погоды. Ему пришлось спускаться на лыжах несколько километров, потом на перекладных добираться до места. Несмотря на многочисленный выпуск, новоиспечённых специалистов разобрали враз. Он, как всегда, явился к шапочному разбору.
Декана на месте не оказалось. Его секретарь дала Вадиму номер комнаты в общаге, где жил последний нетрудоустроенный полимерщик этого выпуска.
Горохов поднялся на второй этаж общежития. Он постучался и, не дожидаясь приглашения, вошёл в комнату. У окна на диване сидел полный парень в очках.
– Володя?
Парень кивнул.
– Работа интересует?
– Ещё как, – ответил Володя.
– Мощность восстанови, – сказал Вадим, протягивая ему планшет.
– Восстановлено, – сказал Володя. Он даже не взял гаджет в руки.
Горохов включил планшет, мощность была полностью восстановлена.
– Что ж тебя, такого гения, никто не забрал?
– Я в больнице лежал почти месяц, вчера только выписался.
Вадим «пробил» кандидата через систему внутренней безопасности.
– Холода не боишься?
– Я родился в Красноярске.
В Вадиме неожиданно проснулся армейский «дед». Он прикинул вес кандидата и решил сделать из него мастера спорта по горным лыжам и отличника боевой и политической подготовки.
– Попробуем, – пробурчал он. – Попробуем…