В ее истории нет героических подвигов и рассказа о блистательных, знаменитых событиях, участником которых она стала. Она простая мансийская женщина с очень нелегкой судьбой. Судьба отмерила ей столько испытаний, что не выдержал бы, казалось, и закаленный, умудренный опытом человек. Жизнь все время опрокидывала ее, швыряла оземь – она вставала и упорно шла вперед. Слова простой женщины, рассказывающей о своей жизни, пробирают до сердца. Никакого пафоса, красивостей и театральности. Все просто и одновременно пронзительно. Сколько таких судеб? Сколько драм и трагедий скрывают морщинки на лицах стариков, о чем могут рассказать их мозолистые руки?..
«Трудовой стаж у меня сорок лет, из них тридцать работала на почте начальником, – так говорит о себе Дарья Петровна Ермачкова. – А последние десять лет работала в администрации на разных должностях. Ушла на пенсию в 1999 году. Имею награды «Ветеран Труда», «Материнской Славы» и от губернатора ХМАО-Югры Александра Васильевича Филипенко имею почетную Грамоту за воспитание детей. Я родила семерых детей, всех вырастила и воспитала. В нашей семье я была четырнадцатым ребенком, и еще после меня была сестренка, но она умерла в младенчестве. Всего нас было пятнадцать детей, и на сегодня я одна жива».
И начинает свой рассказ Дарья Петровна:
– Жили мы в Юильске. Муж постоянно любил выпить и шкурки продавал летчикам, привозят ему авиационный спирт, и он «дурнеет». Я, думаю, нас скоро тут кончит, и тайком собираюсь в Березово. Я начальником почты работала, бесплатно отправляю большие коробки с вещами. И так все отправила, осталось только немного. Все делаю тайком, муж не знает. Когда улетала с детьми, мы ему сказали, съездим в Березово. И улетела, передала почту и как будто в отпуск пошла. И все, до свидания. Мой отец приехал в Березово и купил мне дом. В этом доме и жили, а муж приехал за нами в Березово, опять начал продавать шкурки. Затем лежал в больнице, когда вышел из больницы, то учинил большой семейный скандал.
Он говорит: « Ладно, я поеду в отпуск к отцу и уеду насовсем и больше не приеду». Я говорю: «Слава Богу! Езжай!». Уехал. Через две недели звонит с аэропорта Березово. Сапоги мне принеси резиновые, я не могу добраться до дому. В то время в Березово такая грязь была, что без сапог никуда. Я говорю: «Ты что, обратно вернулся?». «Меня отец отправил обратно за семьей».
Тогда я Галиной беременна была. Он говорит: «Давай проси декретный отпуск». Я говорю: «Никуда не поеду, мне отец дом купил в Березово. Зачем я куда-то поеду? Неизвестно куда поеду с детьми». Он давай портить вещи, сжигать шторки, мою одежду все прожигает папироской. Что делать? Пришлось собираться. Собрались и контейнер собрали, дом закрыли и поехали.
Приехали мы в Заводоуковск Тюменской области, они начали выпивать с отцом, у них произошел конфликт с отцом, подрались.… А до этого он устроился на работу, его отец пошел к директору предприятия, куда он устроился, и пожаловался на него. Пришел директор и говорит: «Вот вам двадцать четыре часа, чтобы вас в Заводоуковске не было, уезжайте отсюда». Он начал собираться. А контейнер в дороге, там все наши вещи и мебель. И вещи, и мебель все оставили там. Он говорит: « Меня друг вызвал в Братск, там хорошую зарплату платят». Более шестисот рублей в месяц – по тем временам большие деньги. Мы собрались и поехали в Братск. Когда прилетели в Братск, сразу вызвали скорую, и меня увезли в роддом, я там родила Галю. А Ивану в то время было три года, за мной бежал и сел на машину скорой помощи, кричит: «Мама, ты куда?».
Из роддома позвонили и его обратно забрали. Забрал его и они уехали в Наратай, где живица, где сера бежит, там собирали живицу. Сосны там очень высокие, я первый раз видела в Иркутской области такие большие сосны. Природа там очень плодотворная, все растет. Нас с дочкой выписывают из роддома, и он приезжает за нами с сумкой и одной простыней. Вещей у нас нет, они идут с багажом, и пеленать ребенка не во что. Ребенка не отдают, идите, покупайте покрывало. Он говорит: «У меня денег нет, покрывало стоит двадцать рублей, а у меня всего двадцать рублей». Я сказала: «У нас багаж идет». Врачи говорят: «Ой, да ладно!» Пришла старшая сестра роддома и говорит, выпишите ей шесть пеленок. Выписали нам шесть пеленок и выписали из роддома. И дал мне десять рублей, а сам отправился работать.
А мы на катере поехали в Наратай. Какой Наратай? Куда я еду? А дети уже там, общежитие нам дали. Приезжаю в Наратай, все затоплено. Там водохранилище Братское. Бревна плавают везде, в общем, берегов не видать. А водохранилище такое большое, как море. Думаю, на море, что ли, приехала. Приехала, спрашиваю, где мои дети остановились. Сказали люди, что в общежитии. Я, только подхожу к общежитию, они кучей выскочили, кричат: «Мама! Мама!». Только один хлеб у них на столе. Потом соседи узнали, что я приехала, принесли еду, огурцы, картошку пожарили, всех накормили нас…. На второй день он приезжает и взял аванс. Я там жила, и Гале стало пять месяцев. Он работал плотником и начал получать четыреста рублей. На работу, на которую он рассчитывал, его не взяли, нет опыта. Как получит получку, приведет свою бригаду и начинает пить, при этом ругается … Ой, думаю, не доживу, на каникулы ребятишек собрала, вещи взяла, продала скатерть, подушки и перины, продала бурки, все продала. А он мне денег не давал, чтобы я не уехала. Ему как раз надо было получать деньги. Я говорю: «Иди получай деньги». Вечером он напился спирта и спит….
Я в это время все свои мешки сложила и завязала. В воскресенье обещали спецрейс на Братск. Я попросила машину у директора предприятия, чтобы нас увезти до самолета. Загрузила ребятишек с сумочками. Мы уже в самолет загружались, он пришел и смотрит на нас. Дети говорят: «Вон папа стоит и смотрит на нас». Он не подумал, что я такая решительная, что смогу найти машину, самолет и уеду со столькими детьми. В Братск прилетели, нас машина грузовая встретила, передали, что многодетная мать едет с детьми. И сразу нас в отдел перевозок, я оформила билеты до Тюмени. Промежуточная остановка в Новосибирске. Прилетели в Новосибирск, а Ване денег не хватило на билет. Люди раньше помогали друг другу, а сейчас ни за что бы не отправили Ивана без билета. У меня маленький ребенок на руках, ко мне нельзя, его посадили на коленки к старшему брату. Прилетели в два часа ночи, в Новосибирске пурга, а дети все сонные, всю еду и воду оставили в самолете. Нас сразу в детскую комнату определили, из медпункта пришла медсестра, всех проверили. Мы на полу расстелили большой ковер и подушки с одеялами, ребятишки легли там, а я с маленьким на кровати. Утром проснулись, позавтракали, и нам говорят: « Вам надо ехать в другой аэропорт оттуда летят самолеты на Тюмень». Поехали на автобусе в другой аэропорт. Приехали в десять, а без десяти самолет летит на Тюмень. Мы приехали рано, а дети давай бегать туда-сюда. Не могу их успокоить, чуть зеркало не сломали. Технички говорят: «Успокойте своих детей, мы полы моем…». Комнату нам выделили, я их быстро завела в отдельную комнату, там поели, и на Тюмень рейс полетел. Прилетели в аэропорт, поднялись на второй этаж, все занято, везде люди спят. Думаю, куда нам устроиться, увидела пустой стол, Галю туда положила. А их на чемоданы по коридору разложила, им говорю: «Вот чемоданы, ложитесь на них и спите, не балуйтесь». А я встала и пошла за билетами, а билетов на Березово нет, были билеты на 17-е января, а сегодня 11-е. Я говорю: «Мы как здесь будем жить, у меня деньги только на билеты и остался один рубль на хлеб». Детям то, что в сумке, уже надоело, они на это не смотрят. Идут в ресторан, там все видно, там стоят и туда смотрят. Оттуда пахнет вкусно. Потом я пошла к начальнику аэропорта и говорю: «Я с детьми, шестеро детей, с маленькой на руках, у меня денег нет. Давайте мне билеты!». Он отвечает: «Нет билетов! Уедете 18-го».
Нам сидеть еще семь дней. Но ладно, я расстроилась и пошла в комнату. Через тридцать минут прибежала сотрудница аэропорта, принесла билеты. И говорит: «Давайте деньги, в четыре тридцать отправляется самолет на Березово». Оказывается, там погода была нелетная и Березово не принимало. Вышли мы на посадку, там муж с женой стоят такие в больших шляпах с лисьими воротниками. Они, видать, богатые, а детей у них нет. И говорят: «У вас столько детей, продайте одного». Они глаз на Ваню положили. Я отвечаю: «Вот один палец откусите. Больно будет? Своего ребенка никому не отдам. И пусть мы нищие, но все равно долетим и будем жить все вместе». Они давай Ивану конфеты давать, а он раздал все своим братьям. И потом нас всех посадили, и мы полетели на Березово. Прилетели, там пурга, и как раз племянник Анатолий пришел встречать. Пришли родственники, собрали наши вещи, и пошли домой к брату. Наутро приехал из Сыгар отец Петр Никитич на двух лошадях. Был сильный мороз, аж сорок градусов, трещит все на улице. Рассадили нас на двух санях, он говорит детям: «Не выглядывайте, а то отморозитесь, и закрыл их сукном».
А Иван все равно выглядывал, потом мне рассказывал.… Приехали домой в Сыгары через Шайтанку и Неремово. Через три недели вызывают меня на работу, есть для вас три места: Ламбовож, Няксимволь, Анеево. Отец говорит: «Поезжай в Ламбовож. Там рыба есть, всю зиму ловят сырка. Лосей добывают, место хорошее». Я согласилась на Ламбовож. Приехали туда, дали нам самый плохой дом, весь перекосился, печка уже падает. Сколько клопов и тараканов? С этого дома убежали в другой, где должна быть почта. Тоже страшная, неухоженная квартира. Ну ладно, Бог с ними, главное, что работа была. Думаю, заработаю и весной сделаю ремонт. На почте тоже грязно, там мужчина работал, все запустил. Потом занялась ремонтом, давай выгонять клопов. Ложимся на пол – клопы идут на нас. Я давай в Сосьву звонить в аптеку, в больницу, чтобы прислали средства против клопов. В то время дуст был эффективным средством. Я добавила этот дуст в известку и побелила несколько раз.
А Ермачков в апреле приехал на лошади с Сосьвы, туда прилетел на самолете из Березово. Он не знал, где мы находимся, брат мой подсказал. При встрече мне говорит: «Ты такая маленькая стала». Я говорю: «Избушка маленькая, и я маленькая». Он посмотрел, какие полы, лето настало, начал ремонтировать. Рамы сделал новые, сделали ремонт, побелили. Пол и печку перестелил, и все нормально стало. Поехали за старшими ребятишками, я их оставила в Ванзетуре в интернате. Вот так прожили три года, он опять начал пить. Играл на гармошке, везде его приглашали. И простудился. В то время хирургом в Березовской районной больнице был Филиппов, Ермачков умер в пять часов утра, а хирург скончался в девять часов. Его похоронили в Березово. Он брался за заготовку дров для почты, а мне надо сдать двадцать кубов для отделения почты, передать заготовленные дрова. Надо, чтобы эти двадцать кубов в поленнице стояли. А там болото, вода. Туда пойдем с Колей, Сашей, у них не получается, потому-то что маленькие. Я чурки колю – так работала, что чуть себя не угробила.
Передала почту, перевели меня в Ванзетур, стали там жить. И только год исполнился, сказали, езжайте в Анеево. Приехала, а дров нет, по берегу ходим, дрова собираем, дети зайца увидели, за зайцем гонялись, а ворона закричала, они испугались. Кушать надо было что-то. Они у меня очень дружные были. В Анеево большой пожар был, наш дом сгорел, всем миром люди мне помогали из Игрима, Березово…
В Анеево прожила шесть лет. Корова у нас была, когда переезжала в Игрим, продала ее. Детей надо было учить, устроить на работу. Потом Саша уехал работать, за ним Толя устроился. Все подстраивались. Вот такая тяжелая жизнь была, плачешь, но вперед идешь. Надо накормить, а кушать они любят мясо, любят борщ, здоровые дети. Трехкомнатную квартиру дали в Игриме, сейчас здесь живу двадцать пять лет. Теперь если дети меня обидят, то слезы текут, думаю, как вас поднимала…»
Вот такую житейскую историю поведала Дарья Петровна Ермачкова. Слушал её и у самого слезы подкатывали. Благодаря упорству и жизненной силе этой маленькой, хрупкой женщины все ее дети выросли, получили образование, имеют свои семьи и воспитывают своих детей на примере бабушки Дарьи Петровны.
