«Майский экстрим» придумал я!.. Написал я и подумал: а где и как я это опубликую?!
Если в интернете, то я представил себе, как волна всенародного гнева и обличительных комментов взорвет мой комп и фекашками нецензурных выражений так закидает изнутри стекло моего старенького монитора, что оно того и гляди – треснет!
Ой, больно!
Ой, простите!
Выпить яду?
Убиться об стенку?
Уже…
Но ведь я же…
Нет, я не забыл про вас…
Да нет, я не хотел прославиться…
Просто я не ту кнопку нажал!
Это для внутреннего употребления…
Типа, чтобы самому не забыть…
Фу, хорошо, кабель выдернул и экран погас!
«Майский экстрим». Пролог
Ужас сегодняшней интернет-действительности в том, что не ты выбираешь аудиторию, а она врывается к тебе и нагло хозяйничает на твоем огороде.
Но из песни слов не выкинешь, только петь ее надо типа внукам, усадив их вечерком у камина и покачиваясь в кресле-качалке, пускать пузыри собственного тщеславия в их неокрепшие мозги. Бойцы вспоминают минувшие дни…
Итак, мои неродившиеся внучкИ, «Майский экстрим» придумал дедушка Макс! Дедушка!!! Во ржака – это я про себя?!
Ну, не то чтобы я долго морщил лоб, ломал голову и придумал, а просто я тоже там был, когда это все произошло в первый раз!
Помните фильм «Форест Гамп»? Так вот, в нем главный герой невольно участвует в великих событиях, которые изменили мир! Не смотрели!
Ну, конечно же, он же не в 5D снят был, а компакт-диск уже и прокрутить не на чем.
Ну да бог с ним.
Кто такой бог?
Потом расскажу…
«Майский экстрим». Эпизод 1 – Индексация и потоп
В начале 1996 года я по собственной глупости уволился с военного завода «Уралтрансмаш», где десять лет проработал в цехе холодной штамповки № 130 оператором лазерной установки. Нет, дедушка не бегал с бластером и не уничтожал инопланетян! Лазеры тогда весили много тонн и резали сталь максимум до десяти миллиметров.
Работа была суперинтересная и к тому же хорошо оплачиваемая. Все новые разработки завода, который производил самоходные артиллерийские установки, проходили через мой участок. Да, дети, тогда еще стреляли снарядами, а не плазмой, как сейчас!
Мне приносили чертеж детали, которую надо было срочно изготовить, и я набирал программу на допотопном ЧПУ с двустрочным дисплеем. Правда-правда, были и такие, реально – две строки! И лазер, шипя кислородом и брызгая искрами, вырезал по программе из металлического листа деталь. Лазер был болгарского производства и назывался Хебр – олень то есть. Тогда это был верх передовых технологий! Я очень гордился своей работой!
Работал я по двенадцать часов в день.
Платили хорошо, при этом у меня еще и халтура постоянно была, да плюс снаряжение для туристов производили.
В общем, все было в шоколаде, и черт меня дернул ерепениться из-за этой индексации зарплаты!
Раз в полгода всем повышали зарплату, инфляция была бешеная, а мне в тот раз не повысили.
Я – к начальнику цеха Леве Сорокину: «В чем дело?»
А он: «Да у тебя и так самая большая из работяг зарплата на заводе!»
Я набычился: «Уволюсь!»
Он спокойно: «Пиши заявление».
Я написал, а он подписал!
Я, веря в свою уникальность, думаю: прибежите через недельку, умолять будете!
Но никто не позвонил ни через недельку, ни через месяц…
Так устроен военный завод, что даже потеря половины рабочих и ИТР не приведет к остановке производства изделий. Только прямое попадание ядрёной бомбы, да и то не всегда!
Ну, поставили на мое место четверых инженеров, и все заработало.
А мне, гордецу, урок на всю жизнь!
Хотя сейчас я понимаю, что, останься тогда на заводе, так бы и просидел за колючей проволокой всю жизнь, ничего не видя и не слыша!
Времена были суровые, на заводах платили мало, зарплату задерживали годами, и я, потолковав с друзьями, решил податься в БИЗНЕС.
Меня взял к себе в компаньоны Серега Фунтусов, одноклассник моего двоюродного брата Дениса.
Сидели мы в самом центре города, в турклубе Уральского государственного университета. Турклуб размещался в подвальном помещении возле гаража УрГУ и назывался в народе Синяя Яма.
Окон там не было – и представление о том, что наверху происходит, мы получали от людей, приносивших спиртное и закусь. Бухали тогда крепко, бывало, неделями домой не приходил!
Полукриминальный бизнес был: купи – продай, но чаще – бартер. Бартер – это обмен товара на товар по цепочке, пока не обменяешь его на деньги. Цепочки были длинные – кидалово было в почете! Заработки были редки и случайны и тут же пропивались.
Устав пить и измучившись от безделья (привык руками работать), я затеял в клубе ремонт. Серега выделил денег, закупили материалы – и работа закипела. Мы построили в большой комнате барную стойку, за ней кухню, зашили потолок, спрятав трубы, сделали диваны и фальш-окна на стенах, провели телефон и интернет. Это стало походить на приличный офис, и на него регулярно покушалось многочисленное универовское начальство.
Но мы все это уже проходили и были готовы к визиту высоких гостей!
Узнав, что завтра придет комиссия, мы затыкали в туалете унитаз и вонючая жижа заполняла коридор, который вел в турклуб, до колена. К нам фекашки не затекали, так как между коридором и турклубом были высокие ступеньки. Комиссия, зажав носы и потоптавшись на входе, уходила не солоно хлебавши. Это называлось: пустить шпрею!
Потом, зайдя в болотниках внутрь, выдергивали заветную пробку и спускали фекалии в канализацию. Так повторялось много раз!
…Но в тот вечер это было незапланированное затопление и не фекалиями!
Рядом прорвало теплотрассу, и в подвал хлынула вода, сначала холодная, но с каждым часом она становилась все горячей.
Мы, спасая снарягу и оборудование, пытались откачать воду помпой, но она не справлялась с потоком.
Звонили куда только можно, вызывали аварийку из Водоканала, и пожарным, и в милицию звонили, везде скучный ответ: ждите – приедем.
А что ждать-то, когда вода уже выше колена!
Пытаясь развеселиться, мы стали кататься на каяках по помещениям турклуба. Телевизор еще работал. По нему шла популярная тогда программа местных новостей 9 ½ Иннокентия Шеремета.
Увидев в титрах в конце передачи контактный телефон, я, отчаявшись привлечь хоть чье-то внимание к беде, позвонил.
Корреспондент с оператором приехали через пятнадцать минут.
Я, мокрый, стоя в клубах пара (на улице было холодно), щурясь от яркого света фонаря камеры, рассказал, что затапливается уникальное место, гибнет снаряжение, документы, архив, а никому нет дела!
Ребята сняли, как мы боремся за жизнь клуба, откачивая воду и вынося наружу снаряжение, и сказали, что завтра еще приедут – шибко интересно.
Через час в ночной программе этот сюжет показали главной новостью: «Гибнет старейший в городе турклуб!». И воду перекрыли! Мы радовались, как дети. Наша взяла!
На следующий день корреспондент приехал снова и подробно все расспросил про историю походов, сказал, что их команда снимает спецпроекты об экстремальных людях Екатеринбурга, и попросил показать, что ребята могут сделать на каяке и катамаране.
Парни говорят: «Ну, это на Ревун (порог такой на реке Исеть, между прочим, пятой категории сложности!) ехать надо, а здесь где покажешь?»
«Не, говорит, на Ревун далеко ехать, давайте на Плотинке завтра встретимся». На том и порешили.
«Майский экстрим». Эпизод 2 – Мегадвижуха и ЧП
На следующий день, дотащив несколько каяков и катамаранов до Исторического сквера, мы увидели, что затвор плотины почти перекрыт и воды мало. А что покажешь на ровной глади, динамики-то нет!
Постучав к смотрителю плотины, мы договорились за бутылку водки, что он откроет сброс воды на час.
Белый ревущий поток моментально заполнил узкий створ плотины, превратив тихую городскую речку в порог горной реки, зажатой гранитными утесами. Ребята отрывались вовсю, прорываясь вверх по течению к самой кромке грохочущего водопада, крутясь меж стоячих валов и кувыркаясь в бочках!
Несколько раз выполнили «эскимоску» – это когда каяк переворачивается вверх дном и каякер сам ставит его на ровный киль, не вылезая из него. Телевизионщики были в восторге: какая динамика, какой экстрим! Суперматериал!
Напоследок Пашка Катаев добил их, исполнив на каяке задний переворот в воду с перил пешеходного мостика и встав на ровный киль. Аплодисменты!
Мокрые и довольные, мы обсуждали, что еще можно показать на Плотинке, если позвать побольше народу. И тут родилась идея массовой гонки по Исети от Исторического сквера до ЦПКиО имени Маяковского на каяках и катамаранах! Шеремету идея очень понравилась, он обещал поддержать информационно и предоставить призы.
Закипела подготовительная работа: обзвонили знакомых водников, осмотрели и расчистили от веток русло реки, договорились со смотрителем плотины, что откроет воду на несколько часов, чтобы река пошустрее текла.
Соревнования назначили на конец мая, и название родилось само – «Майский экстрим». Так как я не водник и в гонке не участвовал, меня назначили главным судьей соревнований.
На первый экстрим собралось немного народу: десяток каякеров да пятнадцать катамаранов. Типа чего в городе-то катать – неспортивно.
Но покатушки получились интересными и динамичными, а показанные по телевизору и приправленные яркими комментами Влада Некрасова сразу сделали из нас местных знаменитостей. Великая сила TV!
Потом были еще несколько спецпроектов с Шереметом, которые зажгли звезды Васи Порсева, Володи Рыкшина и других. Ты помнишь, как все начиналось? Все было впервые и вновь…
В роли главного судьи я провел три первых «Майских экстрима». На третьем экстриме случилось ЧП.
Отдельным товарищам очень захотелось личной славы, и перед стартом ко мне подошел каякер Саша (не из турклуба УрГУ) и говорит: «Хочу спрыгнуть с моста на Ленина в створ плотины на каяке!»
А там двенадцать метров до воды!
Наша команда тоже рассматривала возможность выполнить такой трюк, но прикинули, что слишком рискованно. А этот чудило решил прославиться. Говорю ему: «Я тебе запрещаю это делать во время соревнований – сам покалечишься и нас подведешь!»
Договорились с ребятами Шеремета, что они снимать его не будут.
Так он договорился с другой командой телевизионщиков, что они снимут, как он будет себе шею ломать. Гляжу, уже каяк на перила моста затаскивает. Ну точно нездоровый на всю голову!
Мы его стаскиваем, а он говорит: «Я все равно прыгну!»
Дать бы ему в физию да каяк сломать!
Видя, что его не отговорить, принимаю меры предосторожности: в створе плотины натягиваем страховочные перила, ставим два каяка, чтобы вытащить дурака из воды. Зову Игореху Зарубинского: «Гога, пойдем, кинем его с моста по правильной траектории, чтобы носом каяка в воду вошел и скорость погасил, а то грохнется вниз башкой и шею сломает!»
Говорю этому смертнику: «Ты только не дергайся, сиди плотно в каяке и держи равновесие, чтобы ни вперед, ни назад, ни в бок не завалиться!»
Ага – кивает, а сам бледный.
Ладно – говорю: «С Богом!»
Вывесили мы с Игорехой его над грохочущей бездной и, разогнав, толкнули вперед под углом в 45 градусов к поверхности воды.
Как он красиво летел, мы потом смотрели в замедленной съемке, разбирая ЧП. Он бы ровненько вошел носом каяка в воду, плавно гася скорость, но в последнее мгновенье, испугавшись приближающейся бурлящей воды, он резко откинулся назад, и каяк со всей дури плюхнулся на ровное днище. По звуку удара об воду я сразу поставил диагноз: перелом позвоночника в поясничном отделе – как минимум.
Камикадзе выкинуло ударом из лодки, но расставленные страховщики быстро вытащили бесчувственное тело из бушующей воды. Он потерял сознание и стопудово бы захлебнулся. Герой хренов!
Сбежав вниз, мы увидели ребят, которые хлестали его по щекам, приводя в сознание.
Он открыл глаза. Ничего не помнил: «Я прыгнул?»
– Ха – прыгнул! Тоже мне белка-летяга!
– Скинули!
– «Скорую» быстро!
– Не двигайся!
Скорая дежурила наверху, на Ленина, и медики быстро примчались с носилками. Осторожно положив мокрое тело на носилки, побежали к машине. Взвыв сиреной, «скорая» умчалась.
На меня уставились все телекамеры. Я сразу сказал: «Перелом позвоночника. Виноват я как главный судья!»
Меня часто спрашивали потом: «Зачем я пошел его бросать?»
Да если б я не пошел – он бы себе точно шею свернул!
Диагноз частично подтвердился: компрессионный перелом трех позвонков в поясничном отделе.
Мы этого героя потом в приличную клинику устроили. Ему поставили типа аппарата Елизарова на позвоночник, и через месяц он уже ходил, как горбун с железяками на спине. Хоть бы «спасибо» сказал! Да Бог с ним.
«Майский экстрим». Эпилог
Больше я «Майский экстрим» не судил и вообще отошел от этого. Шеремет регулярно, раз в год, показывал ретроспективу спецпроектов, и ко мне постоянно подходили с вопросами люди. Как-то прихожу на работу, а мой директор Дамир Гайнанов, выпучив от ужаса глаза: «Максим, ты человека убил! Ты зачем его с моста сбросил?»
Действительно – зачем?
Но все хорошо, что хорошо кончается!
Все остались живы и «Майский экстрим» не закрыли, хоть и проводят его совсем другие люди.
В этом году он прошел в 20-й раз, став главным городским праздником для экстремалов и туристов. На него съезжаются со всей страны водники, яхтсмены, байкеры, скалолазы, спелеологи, туристы. Появилось много новых дисциплин и соревнований. Хорошие спонсоры – хорошие призы!
Мегадвижуха!
Прогуливаясь по плотинке теплым майским деньком, с удовольствием ощущая свою причастность ко всему этому событию, я иронично заметил Пашке Катаеву: «Хорошо зачатое дело может развиваться и без зачинателей!»
«Это точно!» – залучился Пашка улыбкой Чеширского кота.
В общем, не важно, внучкИ мои, кто придумал «Майский экстрим» – главное, что ваш дедушка Макс был там, когда все это случилось в первый раз!
