…Придя с Керженца, священноинок Никифор поставил в священство появившихся на уральский земле из Вятской губернии Симеона и Гавриила. Симеон отправился на Ирюм, а Гавриил — в Ишим.
Небольшая часть жизненного пути на Урале старообрядческого священника о. Симеона (Семена Васильева, сына Ключарева, 1697–1754) описана в книге Н. Н. Покровского и Н. Д. Зольниковой «Староверы-часовенные на востоке России в XVIII–XX вв.: Проблемы творчества и общественного сознания» (2002).
В 1723 году, в самый разгар тарского розыска и самосожжений, состоялся Ирюмский собор староверов востока России, по сути конституировавший создание на Урале и в Сибири на базе пришлых с Керженца софонтиевцев и местных староверов согласия противников никоновских реформ, принимающих, хотя и с важными оговорками, иереев, перешедших из «никонианской» церкви. Согласно постановлениям, допускался как прием беглых священников, удовлетворявших определенным критериям, так и бессвященническое требоисправление. На ближайшее время проблема хотя бы частично решалась тем, что по благословению Тарасия (и, возможно, Никифора) собор принял и поставил старейшим на Ирюме священника Вятской епархии Симеона Ключарева, ставшего незадолго до этого, в 1720 году, иереем по выбору вятских крестьян и архиерейскому поставлению, но перешедшего в староверие под влиянием агитации софонтиевских старцев с Керженца, укрывавшихся в его доме. Так, в самом начале урало-сибирской софонтиевщины объединяются поповская и беспоповская идеологии, местные и керженские традиции.
Один из главных организаторов Ирюмского собора Тарасий сотрудничал с Авраамием Венгерским и был его преемником по руководству Ирюмским центром еще до окончательного обоснования там о. Симеона Ключарева в 1730-х годах. Сам Симеон, в 1730–1740-х годах успешно руководивший ирюмскими крестьянами-староверами и отличавшийся враждебным отношением к самому институту российских императоров (вопреки призыву Ирюмского собора не ссориться с государственной властью и признавать ее), был привезен на Урал руководителем главного подзаводского скита Дионисием и имел инока этого скита Игнатия в качестве своего духовного отца.
В начале 1730-х годов Симеон живет в скиту Дионисия в висимских лесах близ заводов Акинфия Демидова. Однако после того, как о. Симеон в полном соответствии с постановлениями Ирюмского собора перебирается в д. Саламатову на Ирюм, между ним и Дионисием с его старцами происходит конфликт. Среди захваченных при аресте Симеона Ключарева в апреле 1750 года писем было несколько и от Дионисия. В одном из них Дионисий, как объяснял следователю Симеон, писал «по ненависти, якобы он, поп Семен, возмутил душ до трех тысящ, а он, поп Семен, никого ничем не возмущал». В другом письме из скита Дионисия, от «раскольнического чернеца софонтиевского толку Игнатия», о. Симеону было запрещено священнодействовать и он вызывался в скит.
Но за Симеона вступились авторитетные пустынники демидовских скитов. Среди найденных у С. Ключарева писем есть несколько посланий с Яика от иноков и от войсковой старшины с подтверждением его полномочий и с просьбами приехать на Яик для исправления треб. В одном из них от яицких иноков, схимников Антония, Авраамия и Ионы, Симеону прямо предписывается «письму к нему от инока Дионисия не верить, а поступать по благословлению инока Никифора непременно». Письма с Яика, подтверждающие законность его священнического сана, писали к Симеону, его пастве и в скит Дионисия сам Никифор (около 1740 г.), один из инициаторов Ирюмского собора, а также глава яицких старцев Авраамий, яицкий чернец Иоаким (в 1736 году), чернец Иона и другие.
Связи о. Симеона с Яиком были прочными — туда яицкие старообрядцы тайно переправили его сына Стефана, там поповича удалось записать в казаки. Симеон переписывался с несколькими старшинами, а уже после завершения конфликта со скитом Дионисия, в 1747 году, он провел полгода на Яике, в скиту приезжавшего за ним Ионы, исповедовал не только иноков, но и главных атаманов — Григория Меркурьева и Андрея Никитина с семьями. В свою очередь яицкие скиты были тесно связаны с беглопоповским Иргизом. В начале 1750-х годов воинские команды одновременно громили скитские центры заводского Урала и казачьего Яика.
Конфликт о. Симеона с Дионисием закончился примирением в 1743 году. На Великий пост Симеон уехал по приглашению в скит к Дионисию и Игнатию и прожил там до конца августа. Вернулся он, соорудив сам себе от имени приказчика Староуткинского завода Василия Тихонова подложный паспорт для проезда, в свою тайную резиденцию в д. Саламатовой, заручившись благословением обоих скитских старцев на исправление треб, все священнические действия (кроме литургии). В качестве подарков Симеон вывез из скита 13 лестовок, сапоги, «ступни» и выписку из книги Стефана Яворского «Камень веры». Позднее Дионисий и Игнатий в письмах к пастве о. Симеона подтверждали свое благословение, а известный инок Корнилий Ипатьев около 1746 года просил о. Симеона о требоисправлении.
Во второй четверти XVIII века Симеону Ключареву и его послушнику из сибирских иереев Гавриилу Семеновских (Семенских) удалось создать в Зауралье многолюдные тайные приходы, обращая целые деревни и села в свою веру (например, д. Саламатову, в дальнейшем ставшую видным центром старообрядчества, где была тайная резиденция Симеона). Во время очередного усиления репрессий в 1750 году, когда вскрылся широчайший масштаб деятельности Симеона и Гавриила, ее явная антиправительственная направленность, оба первых зауральских иерея были арестованы и погибли под пытками. Впоследствии и полемические сочинения часовенного согласия XVIII–XX вв. будут высоко чтить память двух первых иереев, возглавлявших склонные к беспоповской ориентации ирюмские общины.
Священники Симеон и Гавриил оба были замучены в Тобольске. Позднее в том же XVIII столетии тело Симеона старообрядцам удалось тайно перевезти из Тобольска и похоронить на Шарташе на Махаевских могилах. К этой могилке приходило много людей, которые брали землю для исцеления разных болезней.
При новом строительстве в Екатеринбурге и разрушении старообрядческого кладбища на Шарташе в начале 1990-х годов мраморное надгробие Симеона (возможно, и мощи) снова тайно перевезли, но к селению Краснояр, южнее Ревды, на правый берег речки Большой Ик к двум старинным старообрядческим могильным холмам. На мраморном надгробии Симеона выбит седален «Канона за упокой единоумершего»: «Покой спаси наш с праведными раба своего итого всеми во дворы своя, якоже пишет, презря ему вся согрешения его яко благ, вольная и невольная, и вся яже в ведении и неведении человеколюбче». Эти три захоронения у ревдинского Краснояра почитаются старообрядцами, на них летом происходят ночные моления.
