Предисловие
Арктический привет. Еще один эпизод из арктической экспедиции геологического отряда на Карское море. В прошлый раз мы расстались на переброске отряда с р. Талатаяха на побережье Карского моря.
В первый день, когда мы наконец-то выбрались из объятий Талаты, удалось добраться до основной базы экспедиции — брошенной фактории. Там нас встретил Васильев Володя, проведший на берегу реки Нгоюяха долгих 8 дней. Когда его выбросили с «Трекола», ситуация у него была аховая. В старой фактории гулял ветер и была полная разруха. Попытки изолироваться от ветра и дождя особым успехом не увенчались, — палатки и тенты были в основном отряде. На второй день невдалеке от базы он нашел непродуваемый и непромокаемый вагончик и там оборудовал свое временное пристанище.
Каждый день он выходил на большую дорогу (так ему казалось), растапливал очаг и ждал… Проходили ненцы, предлагали рыбу и подзарядку телефона, только надо было отлучиться за 5 км от базы. Но Володя далеко от базы не отходил, так как его основная задача — охрана ценного груза экспедиции: лодка, мотор, 500 литров бензина, спецоборудование. А это, если остается бесхозным в дикой тундре, может быстро исчезнуть. По примеру Робинзона Крузо он соорудил себе «телевизор» с прекрасным видом и вечерами, когда позволяла погода, смотрел на убегающую в закат реку. В это время его посещали всякие мысли, один раз даже посещала муза. Огненной воды у Володи не было, — она вся осталась в основном отряде под строгим контролем руководителя экспедиции, поэтому приходящие ненцы у него долго не задерживались. Мысли приходили только мудрые и философские, «муза тихо посидела и ушла, не оставив после себя ничего, кроме одного четверостишия — танка». (Танка (яп. 短歌 танка, «короткая песня») — 31-слоговая пятистрочная японская стихотворная форма (основной вид японской лирической поэзии). Зато вечером, после нашего приезда и выданной Фиратом Захарычем «арктической нормы, чтобы не заболеть», Володю было не остановить. Слава о геологе-отшельнике «дошла» до Воркуты.
Мы были приятно удивлены, когда через 6 дней около нас остановился «Трекол» с туристами. Погода была «грустная» (ветер и дождь), а тур у них назывался — «Дыхание Арктики» — лучше не придумаешь. Один из первых вопросов у туристов был: «А вы не видели геолога-отшельника, который рассказывает байки про камень».
Для выполнения основных работ на побережье мы приобрели лодку для морского использования. К ней в комплект был предусмотрен для передвижения по мелководью мотор-водомет. Но, как и при заброске группы на первый полигон, когда что-то пошло не так, в случае с лодкой все повторилось… Лодка и двигатель покупались в одной фирме, но подходящего движка для нашего варианта не оказалось. Его нам выслали напрямую в г. Воркуту, место заброски отряда. Собрав для работы лодку и двигатель, оказалось, что бензонасос положили от другой модели. В результате получилось у нас по Черномырдину: «Хотели как лучше, а получилось…».
От базы до места геологических работ надо было добираться 1,5 километра по реке и 2,5 — по морю. По реке мы на веслах ещё ходили, а вот по морю не получилось. И каждый раз на заброскевыброске была занимательная картина — «Бурлаки на Карском». Приходилось тащить лодку с грузом по 200–300 килограмм и заниматься проводкой между льдами.
Про лед хочется сказать отдельно. В экспедиции 2016 года в эти места лед на море нам не попадался. На побережье были отдельные снежники до 1–3 метра в затемненных местах. В этом году с 26 на 27 июля подул, и очень даже сильно, северо-западный ветер. Он нагнал большое количество морского льда в Байдарацкую губу. На побережье повсеместно наблюдались огромные снежники-ледники мощностью до 3 метров. В первый рекогносцировочный выход на побережье мы, по выражению Фирата Захарыча, попали в настоящий холодильник. Местами между льдами был проход только по узкой кромке побережья. Учитывая погоду (+5 — +7, ветер и дождь), за 4–5 часов маршрута с отбором пробы мы промокали и промерзали «до костей». Позже, когда погода немного успокоилась, можно было наблюдать, как лед в море превращался в красивые изваяния и довольно быстро таял. Вместе со льдом «пришли» тюлени, поэтому первые дни на маршруте приходилось часто останавливаться и осматривать горизонт на предмет появления «хозяина Арктики». По словам биологов и ранее полученной информации, это не редкое событие на побережье. Вдобавок ко всему, недалеко от нас выкинуло мертвого моржа. На медведей нам с Фиратом Захарычем «всегда везет». Об этих приключениях, уважаемый читатель, можно прочитать в выпусках (Уральский следопыт № 11 (725) ноябрь 2017, № 10 октябрь 2014).
Основной задачей экспедиции было изучение минералогических особенностей редких пород — флюидозитов. В 2016 году на этом побережье мы обнаружили данные породы, но не смогли их детально изучить. При просмотре полевого материала в институте в них была обнаружена редкая и экзотическая минерализация: самородная сера, платина, пириты необычной формы, гранаты от пиропа до гроссуляра. В этом году мы изучали распространение данных пород по побережью, их строение и состав. Основная работа состояла в прохождении маршрутов, отборе шлифов по побережью и промывке большого количества породы.
А теперь, дорогой читатель, хотелось бы немного рассказать про наш быт. Базу экспедиции мы соорудили в полуразрушенном здании рыболовного совхоза, стоящем в месте впадения реки Нгоюяха в Байдарацкую губу Карского моря. Место очень красивое, залив защищен сопками от моря. По словам местных жителей, совхоз прекратил свою работу в перестроечное время — такая участь постигла многие предприятия на Севере. В 90-х годах в этом месте стояла геолого-разведочная партия, которая занималась буровыми работами. В настоящее время сюда привозят туристов, приходят половить рыбу ненцы, в основном сетями, и жители г. Воркуты. Традиционно для российского Севера, здесь царит разруха: груды ржавого железа — бочки, электростанции, вездеходы, буровое оборудование, раскуроченные балки, обвалившиеся зимники-хранилища. Хотя в советское время все было обустроено по высшему уровню — свой водопровод, тротуары, двухэтажная контора. Спальню мы разместили в помещении для копчения рыбы. Пришлось дополнительно перекрывать крышу брезентом и полиэтиленом, обшивать стены пленкой, вместо двери сооружать полог. Здесь нам очень пригодилась запасливость Рамиля, сказался его опыт экстремальных походов-командировок. В его большой бочке (когда Рамиль появился на вокзале перед отъездом, помимо большого рюкзака с собой у него была 40-литровая бочка) нашелся и строительный степлер, и саморезы, и мощные ножницы, и много полезных вещей. Из разбросанных повсюду кирпичей соорудили пьедестал-камин, куда вначале поставили банную печь. Топить пришлось регулярно, так как на улице температура не превышала 5–7 градусов, не прекращался ветер и часто шел дождь. Через два дня печь заменили на чугунную: банная могла быстро прогореть, и начали топить хорошо, благо разобранных балков было много. Но тут появилась другая проблема — печная труба.
Собрали мы её быстро, но помещение не было оборудовано под печь. Пришлось рубить дыру в крыше и выводить её наружу. Чтобы не загорелось перекрытие — по периметру трубу обложили кирпичом. Через два часа топки почувствовали запах гудрона. Оказывается, начал плавиться старый рубероид на крыше и капать прямо на печь. Сначала мы его счищали, но потом Рамиль предложил и претворил в жизнь «гениальный план-идею». Он нашел кусок асбоцементной трубы, и она, к удивлению, хорошо наделась на основную трубу печи. Через час, а было это уже в 8–9 вечера, асботруба нагрелась и начала тихонько потрескивать. Когда труба довольно сильно «щелкнула», Рамиль произнес историческую фразу: «Чувствую, ночью будет весело», но все это пропустили и спокойно легли спать, подкинув очередную партию дров в печь. Спалось в эту ночь хорошо, мне снился полет в самолете над морем, цветной реальный сон. И вдруг в 2 часа ночи, а они стали уже темные, раздался сильный взрыв, и через 5–6 секунд сильный крик. Спросонья никто не понял, что произошло. Верхнюю часть трубы разорвало на десятки кусков и разметало во все стороны жилья. Печь стояла почти в центре помещения. По одну сторону от неё спали я и Рамиль, а по другую — Фират Захарович, Дима и Эдик (в порядке удаленности от печи). Над нами с Фиратом просвистели куски трубы «как пули у виска» и упал только «рикошет». Рамиля с Димой «накрыло» удачно — их куски попали на спальник, одежду. Больше всех не повезло Эдику (это был его крик)… Он находился в 4 метрах от печи и спал «как младенец» — лицом вверх с открытым ртом. Кусок трубы (4–5 см) упал ему на переносицу, ближе к глазу. Ладно бы просто упал, но он был раскален в прямом смысле. Пока включили фонари, разобрались с ситуацией, загасили печь — прошло несколько минут. У Эдика «нарисовался» синяк-ожог. Уснуть после этого не могли больше часа.
Готовили мы обычно на улице на печи-очаге. За время ожидания Володя собрал и переложил её несколько раз. В неё спокойно умещалась бревно до 1,5 метров в длину. Получилось так, что главным шеф-поваром у нас стал Володя. Все у него выходило вкусно и быстро.
Отдельно про рыбу. Когда наши рыбаки первый раз закинули невод — пришла одна камбала, не более 20 сантиметров, свежая она показалась нам объеденьем. Но на следующий день нам принесли первого гольца, достигавшего 60 сантиметров. В экспедиции 2014 года Фират Захарович с товарищами сидел две недели на озере Большое Щучье, это в 150 км на север в горы от г. Салехард. Там его баловали свежей зайчатиной и двумя видами гольца. После такой «пытки» он в течение года другую рыбу не ел, настолько вкусен свежий голец в жареном и малосольном виде. Еще через день «принес невод» омуля карского, гольцов, треску, корюшку. Камбала вмиг стала сорной рыбой. За экспедицию рыбы мы наелись, спасибо Володе и рыбакам, и в жареном, и в соленом, и в малосольном виде.
Порадовал нас своими кулинарными способностями и студент Дима. К концу работ мы решили перебрать продукты, сделать ревизию. И нашли 3 пачки для приготовления блинов — взяли на случай нехватки хлеба. Бросили клич — «Кто умеет, будет жарить блины». Наш шеф-повар скромно сказал, что у него блины плохо получаются — скромничал или не хотел возиться. И тут Дима, наверное, хотел понравиться Фирату Захаровичу, бойко говорит: «Я умею и приготовлю». Мы переглянулись — ну давай. Первое, что сделал Дима, нагрел горячую воду и вылил в нее полпачки смеси (хотел всю, но его остановили). Потом начал ложкой мешать-замешивать. Поставил сковороду на газ… Сюжет начинал походить на фильм из детского сериала «Ералаш». Никто дипломатично не вмешивался, но все ждали развязки… Три человека собирались в маршрут и сели перекусить. Краем глаза видим, что Дима что-то пихает в рот. Понятно, первый блин комом. Вторую партию блинов-каши с комками попробовали мы. Дима с горечью сказал, что сам блинный раствор за него готовит мама, а он только жарит. Перекусив красной рыбой вместо блинов, не худший вариант — я вам скажу, мы ушли на 4 часа. Каково же было наше удивление-восхищение, когда по возвращении мы наблюдали большую красивую стопку настоящих тонких блинов. В наше отсутствие Эдик больше не смог наблюдать за трагикомедией «Дима и блины». Под его чутким руководством Дима приготовил из проволоки хороший венчик, замесил новое тесто и сделал-таки настоящие блины. Открыв банку сгущенки и заварив крепкий чай, мы душевно посидели. Поручили Диме порадовать маму и нас ещё пару раз в институте. Дима на следующий год с нами хочет поехать в новую экспедицию.
Расскажу про баню, которая в поле, тем более в Арктике, является целым событием. У нас она была полевая просторная, которая при необходимости могла переоборудоваться под палатку. Мы её соорудили на берегу ручья, в котором брали воду, недалеко от большой реки. Периодически с моря в реку пригоняет соленую воду. Отливы-приливы бывают по берегу до 5–8 метров. В один из сильнейших приливов и ураганном ветре ночью её все-таки сорвало и смыло. Утром на ее месте в воде нашли скамейки, тазики, черпаки, а бани-палатки нигде не оказалось. Были объявлены поиски, и через час в полутора километрах в небольшом озере, если бы не оно, улетела бы дальше, нашли исковерканную палатку. На этом баня закончилась, стали мыться из ведра…
Так за круговертью событий пролетели 12 дней. Потом приехали спасители нашей экспедиции и вывезли нас в «люди». Закончился второй этап арктической экспедиции. Основная группа уехала с оборудованием и грузом домой. А трое: Фират Захарович, автор статьи и Эдик, готовились перескочить в г. Лабытнанги, где находятся геологические фонды ЯНАО, а оттуда отправиться в горы для поиска приключений и изучения некоторых геологических объектов. Но это уже другая история…
