В конце 1930-х новому Режевскому никелевому заводу потребовалось место для строительства детского сада и яслей, и родовой дом Матвеева пошёл под снос. При переезде большая часть старых негативов была утрачена.
В 1947 году он напишет в дневнике, который вёл многие годы: «Декабрь, 16-го. Новые деньги и отмена карточной системы. Что дальше будет? Жить будем, увидим…» В эти годы о нём вспомнили старые товарищи, и свердловский музей им. Я. М. Свердлова пополнился его арсеналом: наган «бульдог», японский штык и финский кинжал.
«Эти экспонаты мы достали в Реже у одного старичка, который болеет. Очень много разных документов, даже фотографии. По ним можно увидеть, какая форма была у рабочих. Нашли и наган. И когда начальник милиции сказал, что нельзя, дедушка, хранить, он ответил: я был боевиком, я никому не сказал, где достал наган. В то время, говорят, было указание на свои приобретать оружие. Этот дедушка болеет, и через силу в подполье нашли эти бумаги. И все это мы привезли сюда». (Вестник Музея истории Екатеринбурга. Вып. 1. 2014. С. 107. Из стенограммы заседания ученого совета Музея им. Я. М. Свердлова 9 марта 1949 г.).
Александру Ивановичу даже выдали билет старого большевика, а вот оформить пенсию он так и не смог: не было трудовой книжки.
