Длинные пальцы старейшины шевелятся, чуть растопыриваясь, словно когти пантеры. Но зверь
бессилен достать охотника. Старик поднимает голову.
— Торжествуешь, Вритра? — хрипло спрашивает он. — Ты очистил мир ценой нашего небытия!
Глядя в глаза Ушедшему, уже не спутаешь его с человеком с живой плотью и теплой кровью. Черная глубина расширившихся зрачков манит к себе, как ущелье без дна. Смотришь сверху, и пропасть кружит голову, заставляя мир взвихриться и повиснуть неровной дымкой иллюзии.
Хочется медленно раскинуть руки, как птица — крылья. Шагнуть вперед и взлететь, ибо падение — тоже полет. Бесконечно долгий полет туда, где обещанием неведомого таинственно пляшут серебряные искры…
Туда, где душа разобьется о незримые камни.
Махараджа с усилием отводит взгляд и сухо подтверждает:
— Я торжествую. Радуйся и ты — тебе предстоит длить существование до столицы. Перед моей
свадьбой подданные должны увидеть, как мир избавится от Ушедших.
— Вселенная зовется Трехмирьем, потому что боги разделили ее на три части. Расскажи, какие?
Мальчишка лет десяти в богатых одеяниях заерзал на траве и тоскливо посмотрел на учителя.
Мощный, как буйвол, мужчина был совершенно невозмутим. Казалось, он может ждать ответа часами — и, как Вритра отлично знал, действительно мог!
