Недавно ехал на свою родную «Турбинку» — Уральский Турбомоторный завод. На остановке «Третий километр шоссе Космонавтов» пересадка. И что-то остановило меня, не сел на эльмашевский трамвай. Защемило в груди. Огляделся кругом: ах да! Здесь, в скверике, у входа в Педуниверситет, лет семь назад мы установили памятный камень! Мы — это Лев Цодикович Брук, его жена Ольга Николаевна, Евгений Ройзман, я и несколько ветеранов‑рабочих с ближайших заводов
Верхняя Пышма. 1942 год
Подошёл я к камню. Он в рост человека. На нём надпись, которую мы придумали: «На этом месте будет установлен памятник детям, которые заменили взрослых и работали для фронта в годы Великой Отечественной войны 1941–45 гг.». У подножия камня — свежие цветы. За ним ухаживают.
Я постоял у камня. Вспоминал, как бросил несколько лопат гравия в его фундамент. Хотелось приобщиться грубо-зримо, не только писанием статей. А статей я тогда в газетах напечатал несколько.
Мимо торопились в Университет и выходили из него молодые и не очень молодые люди. Я спросил у двух парней, знают ли они, что это за камень. «Знаем, знаем, этим, как их — труженикам тыла…» — сказал один из них. И они заторопились на трамвай. Спросил то же самое у группы девушек, идущих в Университет. Они замялись, стали читать надпись на камне. «Теперь будем знать», — сказала самая смелая.
Не совсем точно ответили те двое. Не всем труженикам тыла поставили мы камень, а лишь малолеткам, работавшим во время войны. «Малышкам», как их назвали после выхода в свет книги свердловского писателя Иосифа Ликстанова «Малышок».
К слову, где-то я читал, что эта послевоенная книга попала в руки дочери Сталина Светлане. Она с увлечением её читала. И тут вошёл в её комнату отец.
— Что ты читаешь? — спросил он.
— Как ребята работали на станках во время войны.
— Тебе нравится?
— Очень, папа.
Полистав книгу, Сталин вышел. Позвонил в Свердловский Союз писателей, попросил пригласить к телефону Председателя Союза.
— У вас там вышла книга Ликстанова «Малышок», так?
— Так точно, — товарищ Сталин.
— Очень хорошая книга, полезная. Детям нравится.
— Мы тоже так считаем!- товарищ Сталин.
— Надо дать этой книге Сталинскую премию. Вы не возражаете? Вот и хорошо. Готовьте документы.
Так Иосиф Ликстанов стал лауреатом Сталинской премии. Вторым и последним после Павла Бажова…
Через много лет после выхода этой книги в Средне-Уральском книжном издательстве вышла другая на ту же тему. Автором её был старый инженер Лев Цодикович Брук, работавший подростком на Дизельном заводе и изготовлявший детали для танковых моторов. «Дети-танкостроители» — так называлась книга. Лев Брук писал о себе, но получилось — о всех детях, работавших во время войны для Победы.
Перед этим, накануне 55‑летия Победы, он выступил по Свердловскому областному радио с воспоминаниями о годах работы «малышком». Попросил откликнуться. Отозвались многие! И не только уральцы. На материале этих откликов Лев Брук написал документальную книгу. Мне довелось её редактировать, издавать, писать к ней предисловие.
Таких документальных книг почти нет в России и вообще в бывшем Советском Союзе, писал я. Выходило несколько подобных Ликстановскому «Малышку». Помню, мальчишкой читал я с огромным интересом и «Малышок», и книжку Ирины Ирошниковой «Где-то в Сибири». Но обе книги — художественные, с вымыслом, а «Дети-танкостроители» — книга автобиографическая, полностью документальная.
Помнится, я спрашивал Льва, почему он не написал, как тяжело было детям работать полный рабочий день, почти без отдыха. Болели, голодали-холодали, как и взрослые. Мне рассказывали, что бывали случаи: работает паренёк, стоя на ящике — без него не достать до рукояток управления. Смотрят — нет его. Наверно, думают, пошёл в туалет. А его нет и нет. Подходят к станку, а он лежит бездыханный…
«Да, я знаю, — отвечал Брук. — И у нас в цехе был такой же случай: девочка умерла, правда, не сразу — в больнице. Но у меня рука не поднялась обо всём этом писать».
Около 200000 «малышков» Свердловской области трудились в тылу для фронта, для Победы. На фабриках, на заводах, на полях. В сельской местности вообще привычным был детский труд. Между прочим, Иосиф Ликстанов рассказывал, что ему не советовали писать эту книгу. Лига наций запретила детский труд во всём мире. Но он, автор книги, понимал, что с началом войны пошла борьба не на жизнь, а на смерть. А запрещение детского труда касалось мирного времени. В военное время все мирные законы отменяются. В конце концов, немецкие фашисты нарушили более важное: договор о мире и сотрудничестве с Советским Союзом…
После выхода книги Льва Брука «Дети-танкостроители» у него созрела идея: нужен памятник детям войны-труженикам тыла. Идею поддержали многие, но необходимы были средства. Лев Брук, будучи очень больным, вместе с женой Ольгой Николаевной ходил по инстанциям. Глава Орджоникидзевского района, мэр города, губернатор — везде они встречали понимание: «Да, да, конечно, святое дело — памятник детям войны, конечно, конечно». Но денег никто не давал.
Они обратились к Евгению Ройзману, тогдашнему депутату Государственной думы. «На памятник денег дать не смогу, — сказал Евгений, — но на памятный камень найду». И нашёл! Камень был установлен — к 60‑летию Победы в Великой Отечественной войне.
…Прошли годы. Не стало главного инициатора установки памятника — Льва Цодиковича Брука. Вдове Льва Брука — Ольге Николаевне — одной трудно. Заболел оченинициативный человек, взявший было дело в свои руки — Леонид Семёнович Дрейзин, бывший главный металлург Компрессорного завода. Он тоже был малолетним тружеником тыла. Даже получил медаль «За трудовую доблесть».
Поменялись несколько раз руководители Орджоникидзевского района, на территории которого стоит памятный камень и где предполагалось поставить памятник. Сменилось руководство Екатеринбурга и области. Перестал быть депутатом Госдумы Евгений Ройзман. Умер главный архитектор города Геннадий Иванович Белянкин, создавший проект памятника.
Установить его архитектор предлагал не на том месте, где стоит Камень, а рядом с Мемориалом, на уралмашевской площади Первой пятилетки. В своё время Г. И. Белянкин разработал проект этого Мемориала, и имел право его дополнять. Но — ушёл из жизни.
Словом, идея памятника детям войны-труженикам тыла повисла в воздухе.
…Выступая на своей «Турбинке» с рассказом об истории завода, узнал от ветеранов, что во время войны привезли в Свердловск для работы на заводах целый эшелон узбекских юношей и девушек. Несколько тысяч человек! Непривычные к нашей жизни, к заводскому труду, к нашей пище и нашим холодам, они умирали сотнями. Выжившие убегали обратно к себе на родину. Наши уральские ребята более привычные, более выносливые — многие выжили. Но, как говорил мне бывший «малышок» Леонид Юхименко, позднее удостоенный звания Героя Социалистического труда, многие так и остались «малышками», невысокого роста — тяжёлый труд, нехватка пищи… Он и сам был малого роста. К слову сказать, Леонид Петрович написал предисловие к очередному изданию книги Иосифа Ликстанова «Малышок»…
Вернёмся к памятнику. Обычно подобные монументы устанавливают к большим датам. Как было бы замечательно поставить памятник детям войны-труженикам тыла ко дню Победы — 9 мая 2013 года. Но, судя по темпам движения вопроса, боюсь — это нереально. Мы с Ольгой Николаевной приуныли.
Что делать?
Тем временем бывшие «малышки» уходят из жизни, подобно тому, как не стало Льва Брука, Леонида Юхименко, многих, кого лично я знал. Из 200000 тысяч в живых сейчас, дай Бог, половина бывших «малышков». Среди них немало моих добрых знакомых и товарищей, чуть старше меня. Уралмашевец Михаил Петров, работавший в колхозе, журналист Юрий Коньшин — рабочий на заводе, Иван Куракин, слесарь с моей «Турбинки», тот же Леонид Дрейзин…
Недавно создано Всероссийское общество «Дети войны». В него вошёл уже и автор этих строк, которому в начале войны было 8 лет. И вдова Брука Ольга Николаевна, и тысячи других, кто родился с 1930 по 1945 годы. К станкам мы не успели, на фронт — тем более. Но что-то мы, которым сейчас по 70–80 лет, ещё можем сделать. Потом просто некому будет «пробивать» идею памятника…
«Дед, ты воевал?» — спрашивал меня внук. — «Нет, мал был. По призыву властей Днепропетровска мы, хлопчики, собирали бутылки для «коктейля Молотова». А ими бойцы поджигали немецкие танки. И если хоть один вражеский танк был подожжён «моей» бутылкой, я могу считать, что тоже внёс крохотную долю в Победу».
…А вопрос с памятником всё ещё висел в воздухе. Но вот, наконец, подключились депутаты городской думы Николай Игоревич Антонов и Яков Авдеевич Лефтон. Последний был главой Орджоникидзевского района. У него в своё время побывали супруги Бруки. Безрезультатно.
Яков Авдеевич считает, что памятник должен стоять там, где и предполагалось: на месте памятного камня, у входа в Педуниверситет, на третьем километре Шоссе космонавтов. Для этого надо расчистить сквер, чтобы был обзор. Да и опасно в наше тревожное время ходить там вечером в темноте между деревьями.
Кроме проекта Белянкина, есть и другие проекты. Словом, появился, кажется, свет в конце тоннеля! Дай-то Бог…
Недавно власти города пригласили всех екатеринбуржцев вносить предложения навстречу юбилею города. В ноябре 2013 года Екатеринбургу — 290 лет. И мы с Ольгой Николаевной, как, естественно, все дети войны, да и многие взрослые, вносим предложение: установить памятник «малышкам». Это был бы во всех отношениях подарок городу. И не только городу — всей области. И, по сути, всем детям-труженикам тыла России, да и бывшего Советского Союза. Награда за их трудовую доблесть.
Нужно подойти, наконец, по-деловому, не надеясь на энтузиазм одиночек. Нас остаётся всё меньше. Создать рабочую группу, назначить ответственного, составить план-график, определить сроки, изыскать средства, открыть счёт в банке. И тогда многолетняя эпопея с памятником непременно закончится победой.
…Главный инициатор Лев Брук, отчаявшись ходить по инстанциям, говорил мне: «Эх, если бы каждый «малышок» внёс сколько может: хоть десять рублей, это был бы уже миллион! А если по сотне — десять миллионов. Этого вполне хватило бы на памятник».
Но у него не хватило жизни. Хватит ли у нас?..
