«Гумешевское — месторождение медных руд, малахит которого первым вошёл в русскую камнерезную культуру как ценный поделочный камень.
Месторождение расположено в районе города Полевского Свердловской области, в 60 км к юго-западу от Свердловска и в 1 км к северу от Полевского. Открыто оно в 1702 году, причём вторично, по следам древних выработок» (Семенов В. Б., стр. 7).
«Первое известное нам письменное свидетельство о Гумешевском малахите относится к 1747 году, когда под именем медной зелени он уже добывался в Гумешевском руднике. Первое же свидетельство о поделочном малахите относится к 1761 году и принадлежит французскому ученому Шаппу д’Отерошу. Однако несомненно, что камень был известен раньше: сам д’Отерош, описывая малахит, ссылается на исследование, проведенное над гумешевскими штуфами в Парижской академии наук его соотечественником естествоиспытателем Ле-Сажем (le’Sag). Исследование это было сделано до 1761 года, то есть до поездки д’Отероша на Урал [Auteroche 1/2, 2, 1768]» (Семенов В. Б., стр. 7).
«Летом 1770 года на Гумешках побывал ученый и путешественник Петр Симон Паллас. В путевом дневнике он отметил, что в годы большой руды на Гумешевском руднике работало 250 горнорабочих. Столько же трудилось кузнецов, возчиков, шорников, конюхов (рудник содержал 400 лошадей) и другой «обслуги», занятой на вспомогательных работах по заготовке сена и крепежного леса.
Сверх того, зимой во время самой большой работы пригоняли сюда более сотни приписных крестьян, «которым увольнение от подушного сбору вместо оплаты служит».
Труд на Гумешках был тяжелым и опасным. Много жизней уносили затопление шахт и обвалы на руднике. Первый крупный обвал-крушение, отмеченный в исторических документах, произошел 5 мая 1725 года. Тогда были затоплены и разрушены шахты Екатерининская, Висимская и Петровская. В метрических книгах Петро-павловской церкви Полевского завода записаны имена сотен горняков, «убитых Медной горой».
Обвалы нередко сопровождались затоплением выработок. Рабочие, которых миновал обвал, тонули, не успевая выбраться на поверхность. Когда такое случалось в одной из шахт, на соседних тоже немедленно бросали работу и спешили оказать помощь пострадавшим.
Рудокопа на каждом шагу подстерегала опасность — отравление сернистым газом, простуда, вызывавшая воспаление легких (горячку), силикоз и туберкулез. Болезни преждевременно старили, уносили в могилу.
В середине XVIII века, отчаявшись бороться с шахтными водами, гумешевцы обратились за помощью к Н. Г. Клеопину, бывшему строителю Полевского медеплавильного завода, а тогда исполняющему делами начальника канцелярии Главного заводов правления. Он вместе с бергмейстером канцелярии Густавом-Ульрихом (он же Евстафий Викентьевич) Райзером, товарищем М. В. Ломоносова по учебе в Германии, в апреле 1752 года ходатайствовали перед Академией наук об изготовлении модели водоподъемной паровой машины для Гумешевского медного рудника. Академия, похоже, отреагировала положительно, потому что состоявший тогда «при добыче медных руд» на Гумешках К. Д. Фролов наблюдал впервые создававшиеся на Урале рудничные водоподъемные устройства. Однако попытки Шпрингера, Келлера и других специалистов не дали желаемого результата, и их водоливные машины оказались весьма «затруднительны и многоценны» (Кожевников А., стр. 76–77).
Первым на Урале месторождением малахита было Гумешевское. С 40‑х годов XVIII века из него стали изготовлять небольшие изделия: серьги, броши, вставки в кольца, табакерки, где малахит применялся в сочетании с другими дорогими самоцветами. Цвет гумешевского малахита — от бледно-зеленого до изумрудного, строение — узорчато-ленточное и радиально-лучистое. Иногда он образует почковидные и гроздевидные агрегаты.
По данным уральского историка Н. К. Чупина, в начале XIX века годовая добыча малахита на Гумешках составляла от 300 до 500 пудов, то есть до 8 тонн. Изделия и образцы малахита с этого уникального рудника можно встретить в крупнейших национальных музеях нашей страны и за рубежом.
Интересно, кто из двоих — Паллас или академик Иван Иванович Лепехин, тоже летом 1770 года — через месяц после Палласа — побывавший на Гумешках, привез в Петербург образцы малахитовых камней и показал их приближенному императрицы И. И. Бецкому? Президент Берг-коллегии обратился к заводчику А. Ф. Турчанинову с просьбой прислать новые образцы «куриезных» медных руд. Заводовладелец тотчас посылает Бецкому письмо, сообщая, что все из «прежденабранных мною лучших и весьма редкостных разных видов медных руд куриозных штуфов… при сем в ящике за печатью… подношу…». Заодно послал он Бецкому и «Роспись нижеслеследующим разного звания медной руды и протчим штуфам» с оригинальным описанием последних.
Гумешевским малахитом в столице сильно заинтересовались. А потому, по распоряжению Турчанинова, попадающиеся на руднике малахитовые куски теперь уже не пускали в переплав на Медном заводе, а отсылали в Петербург.
В 1773 г. А. Ф. Турчанинов подарил императрице Екатерине II глыбу малахита весом в 2,7 тонны, или 170 пудов, — самую большую из найденных когда-либо на рудниках. Она оценивалась в сто тысяч золотых рублей. Часть ее весом около 94 пудов (1504 кг) ныне хранится в Минералогическом музее Санкт-Петербургского горного института. Высота и ширина основания глыбы — 1 метр. Очевидец акции дарения немецкий ученый А. Шлейер писал с восторгом: «Ну и богат дар! Дивья: природой-матушкой изумрудной зеленью окрашен. Особливо весом хорош, дюжих двадцать, а то и боле мужей корячились над ним.
В 1872 году добыча малахита на Гумешках была прекращена» (Кожевников А., стр. 78–81).
С 1937 года на месторождении разрабатываются первичные руды, начисто лишенные малахита.
Геологическим строением и минералогией «Гумешек» занимался в 70‑х годах прошлого столетия профессор Свердловского горного института Вертушков Григорий Николаевич. Популярно основные положения этих исследований изложены в красочном альбоме В. Б. Семенова.
«Медная минерализация окисленной зоны месторождения довольно разнообразна. Малахит здесь — основной минерал. Большей частью он представлен землистыми массами, использовавшимися в качестве руды. В меньшей — почковидными и гроздьевидными выделениями, в ещё меньшей — крупными глыбами — обломками мощных образований в виде корок, встречавшихся на стенках карстовых полостей. Качество гумешевского поделочного малахита было очень высоко. Наряду с этим камнем месторождение славилось отличными штуфами хризоколлы, тенорита, азурита, самородной меди.»
Геологическое строение месторождения определяет контакт мрамора с диоритом. В меридиональном направлении здесь простирается широкая полоса мрамора. Местами она выходит на поверхность, являя глазу исключительно однородный тонкозернистый мрамор. В средней части своей мраморный массив прорван плитообразным телом кварцевых диоритов, известных в прошлом под именем «северских гранитов».
На контакте диорита и мрамора сложилась нависшая над мрамором залежь медистых магнетитов, обогащённых пиритом и халькопиритом. В поперечном сечении эта залежь имеет вид опущенного вершиной вниз прямоугольного треугольника. Восточная сторона залежи круто падает вниз и граничит с диоритом. Западная, являющаяся гипотенузой этого треугольника, следует по наклонной поверхности мрамора — это так называемый «лежачий бок» залежи, падающий под углом 45°.
Сложена залежь окисленными рудами, представленными медистыми глинами, образовавшимися в результате вторичного изменения (выщелачивания, выветривания) первичных руд, диоритов, известняков. Глины рыхлые, пластичные, охристые, красно-лиловые, красно-бурые и беловатые, пропитанные медью. Они лежат прямо под тонким слоем чернозёма и заполняют карстовую полость. Россыпи малахита встречались здесь, начиная с верхних горизонтов. Но особенно богаты ими были нижние части залежи, расположенные близ мраморного «плотика», подстилающего залежь (здесь и наибольшая концентрация меди в глинах), и на самой мраморной поверхности, где малахитовые корки обильно покрывали карстовые впадины и трещины. Местами впадины имели вид настоящих малахитовых погребов.
Если бы довелось вынуть всю залежь, то перед глазами предстала бы котловина с пологим мраморным спуском с восточной стороны и обрывистой стеной диорита на западе. Долина эта карстового происхождения. Нависшая над мрамором рудная залежь при выветривании обогащала нисходящие воды серной кислотой, что делало их особенно агрессивными по отношению к нижележащему мрамору. Сернокислые воды растворяли сильно трещиноватый мрамор, преобразовывали его в рыхлые глинистые материалы. Долина углублялась, мраморное дно её покрывалось впадинами и пещерами различной формы и величины.
Разведочные работы в конце 20‑го столетия выявили интересную особенность мраморного основания этого подземного лога — в толще мрамора встречаются малахитовые погреба. Погреба эти — карстовые пустоты, заполненные малахитом и заиленные тонкоотмученным глинистым веществом. Это обстоятельство позволило уральским исследователям на примере Гумешевского рудника создать довольно полную модель образования месторождения поделочного малахита.
При окислении сульфидов нисходящие воды обогащались серной кислотой, сульфатами меди и железа. В карстовой долине, где происходил этот процесс, создавались резко контрастные условия: около мраморов возникала щелочная среда, а на некотором расстоянии от них — кислотная. В кислотной среде медь рассеивалась и мигрировала ниже, в щелочную среду. Здесь она осаждалась, концентрировалась. Так около мраморного основания долины («плотика» залежи) происходило накопление меди. Сульфат меди, образовавшийся в процессе окисления сульфидов меди, переходил в малахит и азурит. Поскольку долина была сильно обводнена, то образовывался преимущественно малахит. Взаимодействуя с мрамором, сульфат меди образовывал на его поверхности плотные малахитовые корочки.
Растворение мрамора сопровождалось образованием в его толще, ниже дна карстовой долины, изолированных камер — карстовых пещер. Воды, фильтруясь через мрамор, просачивались в эти пещеры. При этом они очищались мраморным фильтром и попадали в полости уже в виде химически чистых растворов, насыщенных бикарбонатом меди. За счет разложения растворимого бикарбоната меди на стенках мраморных пещер отлагался малахит. Среда в пещерах была относительно чистой — ни пыли, ни мути, ни взвесей, и малахит пещер отличался особой чистотой.
С дальнейшим разрушением мрамора «крыша» камеры частично вскрывалась и в камеру проникали отмученные глины. Это были глины особого состава и структуры и представляли собой осадок из инфильтрационных вод. Камера заиливалась, и малахит её оказывался плотно упакованным вязкой водонепроницаемой массой. Это предохраняло его от разрушения (растворения, замещения). Со временем погреба вскрывались, потолки и стенки их разрушались и малахит оказывался в сплошной глинистой толще залежи уже в виде россыпи. В мраморном «плотике» между тем возникали новые камеры, формировались новые малахитовые погреба. Модель позволила выявить круг уникальных признаков природной лаборатории поделочного малахита — далеко не каждое месторождение располагает ими.
Во‑первых, рудное тело должно иметь плитообразную форму, чтобы в конечном счете возникла так называемая линейная форма карстового разрушения — карстовые подземные лога, долины. Для возникновения таких логов и долин необходимо наклонное залегание рудного тела на «плотике», сложенном известняком и подстилающем выветриваемую толщу, — при вертикальном залегании рудного тела нужная карстовая долина не возникнет. При пологом положении «плотика» на нём более успешно будет концентрироваться медь. Во‑вторых, рудное тело должно залегать над породами карбонатного состава, которые создают необходимую для концентрации меди на их поверхности щелочную среду. В‑третьих, горные породы, нависающие над «плотиком», должны быть такими, какие способствовали бы заиливанию малахитовых погребов, — этому требованию более всего отвечают породы силикатного состава. В‑четвёртых, в составе первичных руд должен быть пирит, который при окислении и взаимодействии с подземными нисходящими водами становится источником серной кислоты. Серная кислота способствует глубинному выщелачиванию известняка, иными словами, способствует созданию подземной карстовой архитектуры с её причудливыми воронками, впадинами, каррами, пещерами — камерами, необходимыми для успешного накопления малахита. Наконец, природная лаборатория поделочного малахита предусматривает содержание в рудах меди. Высокое содержание меди необходимо для накопления наибольших запасов малахита, при низком содержании его будет мало. Что касается серы, то высокое содержание её за счет пирита в рудах ведёт к полному или почти полному разрушению карбонатных пород, расположенных на контакте с рудной залежью, к исчезновению одного из необходимейших условий в процессе рождения поделочного малахита.
Немногие месторождения соответствуют всем этим требованиям.
В конце 20‑го века окисленная зона месторождения выработана. На месте старых работ находилась огромная впадина, образовавшаяся в результате оседания почвы над старыми подземными выработками. Это зона обрушения. Опасная для прогулок, она была закрыта для минералогических экскурсий, обнесена частоколом. Длиной эта впадина 400 м, шириной до 150, глубиной 10–15 м. Направление её совпадает с контактом мрамора и диорита. Местами здесь были видны рвы, остатки шахтной крепи, отвалы глинистых и скальных пород, отбросы рудной массы. В доступной для осмотра северной части котловины ещё удавалось находить минералы и горные породы, характеризующие месторождение: хризоколлу, куприт, азурит, кремнистые натёки, жильный кварц и мрамор с корочками малахита. Наиболее удачливому могло попасться самородное серебро. Всё это заключалось в вязких, богатых лимонитом и различными соединениями меди и железа глинах.
Разведочные работы, которые велись на месторождении в 1970‑х годах, были неутешительны. Но всё же оставались сторонники комплексной разработки зоны окисления, в результате которой была бы вскрыта вся поверхность мраморного пандуса — «плотика» залежи, площадь которого составляет 20000 кв. м. Предполагалось, что этот мраморный пандус окажется идеальной площадкой для поисков коренных месторождений малахита — тех самых малахитовых погребов в мраморном карсте, о которых ходили легенды в прошлом.
«Перспективы и открытия таких скоплений малахита, — писали исследователи в конце прошлого века, — вполне реальны. Точных доказательств их существования нет, однако имеется масса наблюдений горнорабочих, нашедших отражение в легендах и преданиях о существовании подземных малахитовых кладовых. Вполне вероятно, что при разработке месторождения вскрывались и пустоты в мраморах, содержащие малахит. Размеры таких пустот могут быть не очень велики, но малахита они могут содержать до нескольких килограммов. Специально проводить поиски малахитовых погребов, — заключают авторы прогнозной оценки Гумешевского месторождения, — рискованно, но, когда будет открыта вся поверхность мрамора, служащая «плотиком» элювиальных россыпей малахита, поиски коренных месторождений могут оказаться результативными».
Разведки последних лет выявили в районе Гумешевского рудного поля новые залежи окисленных руд. Наиболее интересной среди них названа зона, расположенная северо-восточнее шахты «Георгиевская», где буровые работы показали мощную кору выветривания. Контакт мрамора с диоритом прослежен на север от месторождения. Изучение этой зоны показало, что она может оказаться благоприятной для поисков малахита.
Словом, есть основания верить в будущее этой славнейшей некогда малахитовой кладовой Урала были» (Семенов В. Б., стр. 8–9).
Но 21 сентября 2005 году ЗАО «Русская медная компания» на Гумешевском месторождении начала эксплуатацию комплекса добычи меди с помощью подземного выщелачивания руды. Новая технология обогащения медной руды не требует ее извлечения на поверхность и поэтому отличается высокой экономической эффективностью. Место рудника и отвалов было обнесено проволокой, капер старой шахты снесен.
При таком методе извлечения меди о малахите, даже если он еще где-то и остался, можно забыть, не говоря о том, что у владельцев будет желание нарушить технологии для получения большей прибыли, что приведет к экологическим нарушениям.
С Гумешками, как ласково называл это месторождение П. П. Бажов, связано еще дно богатство — бажовская «малахитовая шкатулка». Народный эпос, гениально переложенный в сказах.
Часть отвалов возле Капитальной шахты осталась незанятой ЗАО «Гидромедь», и тут можно поживиться образцами скарнов с гранатом и эпидотом, пирита, кварца. На некоторых кучах встречается малахит, из горных пород будет интересен белоснежный мрамор. Добираться к шахтным развалинам ближе от остановки «Малышева». Оттуда грейдерная дорога примерно через 1 км приведет в урочище Гумешки к шахтным развалинам.
