…Золото редко кому приносило удачу, кто проигрывал его, кто пропивал. Но были и степенные, серьёзные золотари, которые жили разумно, строили хорошие дома, держали лошадей, коров, мелкую скотину и птицу, пахали пашню, садили огород. Но таких было немного. Добыча золота требовала времени. Работали с весны до глубокой осени, так что на свое подворье его не оставалось, там работали, в основном, женщины и дети. Да и сама старательская азартная работа накладывала отпечаток на характер золотодобытчиков. Их отличала бесшабашность, риск, надежда на случайную удачу: авось, найду хорошее золото!
— А были случаи, когда погибали в шахте люди?
— Как же без этого! Нас однажды самих с отцом завалило в забое, торопились, плохо поставили крепь, еле выкарабкались на свет божий. Но не только в шахте давило, простывали люди в работе: сырость, холод, вспотеешь, затем поостынешь на ветру — вот и хворь. А кто в шахтах руду долбил или бурил, те от силикоза умирали. Так что редко старатели доживали до глубокой старости.
Мы вышли с ним на улицу. Прямо перед окнами, в двадцати метрах от избы, текла Ближняя Быньга. За ней высокий увал, сразу видно, что насыпной, дальше Старый пруд.
— Вот, все это выработки, — Родион Еремеевич показал рукой на возвышенность с западного берега пруда. — Прямо здесь, на берегу, мыли золото круглый год. Зимой ставили на лёд избушку или сарайчик, натопят печку и промывают песок, который с лета заготовляли. А вот там, ниже пруда, за плотинкой, кузница стояла, ещё, говорят, при Демидовых была поставлена. Крутились водяные колёса, от них работали молоты, которые ковали сталь. Иногда в засуху воды не хватало, тогда и перекрыли Дальнюю Быньгу, её у нас Бунаркой называли. Старое русло было у кожевенного завода. А сюда, к пруду, её по канаве пустили, которую сами выкопали кайлами и лопатами…
