Зимой в войну в деревне работа была организована на молотьбе хлеба круглосуточно: днем работали взрослые, а ночью мы — молодежь. Летом и осенью, во время уборки, на полях снопы с зерном свозили в несколько мест, укладывали их в клади. Зимой к этим кладям подъезжал трактор, здесь же устраивался ток. Начинался обмолот. Молотилка была тракторная. В одну сторону сыпалось зерно, в другую по транспортеру шла солома. Я стояла и откидывала вилами в сторону солому, а стоящие сзади отбрасывали ее еще дальше. Потом мы на волокушах, запрягаясь в них сами, солому оттаскивали на поле чуть дальше и сметывали в скирды. Позднее эти скирды увозили на фермы.
Заготовляли дрова для детского садика, конторы. Ездили в лес на лошади. Березовый лес находился от деревни на запад, в сторону Михалево. Человек 6 взрослых и детей (я ездила вместе с мамой) садимся в сани и едем в лес. Там двуручными пилами спиливаем березы, распиливаем их на чурки и складываем в одно место. Снег глубокий, в снегу проваливаешься, пока идешь до дерева и потом пилишь, но надо работать. Одеты были
на ногах в валенки, а на себе — у кого что было: полушубки, пальтушки. Вывозили дрова из леса уже другие
наши односельчане, посланные специально для этого.
Летом работала я и в поле. В августе 1942 в колхозе на жатве хлеба устроили соревнования. И я за неделю серпом убрала (сжала и связала в снопы) рожь на площади в один гектар. Целый гектар вручную! Победителей было двое: я, 16‑летняя девчонка, и ещё одна женщина Зоя Ефимушковых. В награду полагался пуд хлеба. Мне сначала не хотели выдавать, потому что я не была членом колхоза, но за меня вступился бригадир: «Как не член колхоза? Она выросла здесь, на наших глазах, родители — члены колхоза, значит и она тоже — член колхоза». После этого и я получила положенный пуд хлеба.
