Мастерская, тем не менее, работала и одновременно осваивала новое помещение. Опять нашлось заделье для архитектора Генрихсена – одно дело музей, а совсем другое – пушечное производство. Задействовали и опытного механика Вышнеградского – из завода Циммермана, что в Германии, прибыли современные станки для обработки призматических клиньев. У мастерской появилась своя литейка с несколькими горнами. Увеличилось число кранов грузоподъемностью от 3 до 20 тонн. В силовой станции работали уже три «самовара» – так в обиходе называли паровые машины, две по 15 и одну на 40 лошадиных сил. Теперь в течение года мастерская производила до 500 запирающих механизмов, отделывала 300 медных и 200 чугунных орудий разных калибров.
В первое десятилетие бытования мастерской полуфабрикаты медно-бронзовых и чугунных пушек разных калибров поступали из различных в большинстве своем отечественных горных, а также и зарубежных заводов. Мастерская обрабатывала и все бронзовые пушки литейных печей самого Арсенала. Соотношение заметно менялось в пользу российских производителей. Еще в 1864 году сам заводовладелец А.Крупп не без гордой иронии писал руководителю нашего инженерного ведомства генералу Э.И.Тотлебену, что большинство его заводчан, делающих пушки, оказывается, работают на Россию! Но время быстро меняло ситуацию. Известна такая, например, статистика: за период с 1861 по 1881 год, то есть за двадцатилетие, на отечественных заводах для русской артиллерии было изготовлено 2652 орудия разных систем и калибров, а на заводах Крупа – 2232. Статистика, правда, не сообщает, все ли эти пушки доводились до нужной кондиции и испытывались в России.
Кто же в это первое десятилетие трудился в Петербургской орудийной?
