О чашечных камнях пишет В. Д. Кубарев в своей статье «Чашечные камни Алтая» («Материалы по археологии Алтая». ГорноАлтайск, 1986): «Каким же образом выяснить культурную принадлежность, время сооружения и, наконец, назначение стел с р. Теньги. Оказывается, кроме Алтая, подобные стелы, получившие название чашечных камней, известны в большом числе далеко на западе. Очевидно, самым ранним памятником подобного типа можно считать плиту с чашевидными углублениями из мустьерской стоянки Ла-Ферраси (В. И. Равдоникас. «История первобытного общества». Л, 1939). Камни с чашевидными углублениями, сопровождаемые рисунками палеолитического облика, есть и во Франции (Ян Елинек. «Большой иллюстрированный атлас первобытного человека. Прага, 1972). Чашечные углубления выбиты на стеле III тыс. до н.э. из Бахчи-эли под Симферополем (А. А. Формозов. «Пластика первобытного искусства на территории СССР. М, 1980). Характерны аналогичные памятники для Северного Причерноморья и Азербайджана.
«Такие чаши на камнях выдалбливали в самые разные эпохи в практических, и в культурных целях… В
XIX в. этнографы неожиданно обнаружили сходные углубления на недавних крестьянских надгробиях
в Бретани, Германии, Швеции, Дании, Исландии и принялись расспрашивать об их назначении. Бретонцы наливали в эти неподвижные сосуды воду, «чтобы охладить душу умерших».
Есть предложение А. П. Окладникова (статья «Из истории древнего искусства Центральной Азии»
в книге «История и культура Центральной Азии. М, 1983): «В религиях древнего Востока, особенно в
древней и позднейшей индуистской религии, в семантике культовых изображений древнего Китая такие
углубления повсюду связаны с культом плодородия матери-земли. Это символ ее рождающего чрева, материнской утробы, которая дает начало всей жизни».
