В животе так заурчало, что я бросил удивляться странностям молодежи и пошел подкрепиться.
В этот день я наметил визит в корпорацию «Вид», куда время от времени сбываю свои шедевры, что и служит мне основным куском хлеба. Проспал я почти до часу и в редакцию приехал уже после обеда. Когда я вошел, Михаил не закричал, как обычно: «Ты еще жив?», только покосился на кубик в моих руках и сказал:
— А, Александр. С тобой главный хотел поговорить, иди прямо к нему.
— О чем? – удивился я. Вот еще новости. – А где Сережка?
— В Туринск поехал. Иди, иди, у него спросишь. Светочка, что там у нас еще?
— Пейзаж последней сцены. И улыбка Риго, — с удовольствием подхватила симпатяжка Светочка. – Только,
Михаил Гаврилович, он же отрицательный персонаж, а улыбка когда-то была оскалом…
— Каким оскалом, Света? Месячный ребенок матери улыбается…
Пришлось оставить их и уйти в поисках главного, в кабинете у которого я всего-то один раз и был, когда сюда
наведался впервые.
— Угу, — сказал тот, увидев меня. – Присаживайся. Вот что, я бумажную волокиту сократил, как мог, направление готово. Конечно, от медиков никогда не знаешь, чего ждать, но ты-то тесты без проблем пройдешь, я думаю.
Может, даже сегодня успеешь.
— Погоди, Степан Геннадьевич, — сказал я оторопело. – О чем вообще речь-то?
— Берем тебя в штат, — сообщил Степан. – Я думаю, против не будешь? Не все же тебе в куклы играть.
— А почему так вдруг? – спросил я сумрачно.
— Прекращаем выпускать маленькие вирты для проката, переходим целиком на многоролевые, многовариантные. В одиночку тебе такое не вытянуть, да и техника нужна. Рассказать кому, как ты ваяешь, на древнем рекордере, без эмпатографа… Нет, извини, ты молодец, конечно, но это зрителю на смех.
