Перед войной в Шевелевке был организован дом отдыха уральских учителей. В годы войны сюда привозили детей из блокадного Ленинграда. В конце войны не все вернулись домой. У кого не нашлось родственников, доучивались в Лесной школе, назывались детдомовцами, их было человек тридцать. Лесная школа стала областной оздоровительной для детей с ослабленными легкими, с трехнедельным пребыванием на оздоровлении. Мы с братом стали детдомовцами.
В пересменки, перед новым заездом, воспитатели и учителя разъезжались по домам, а мы оставались при минимальном надзоре, можно сказать, на свободе. И в эти тря дня успевали побродить по лесу, накупаться в Ильинском пруду и даже сходить на Тальков камень, попросив на кухне у доброй тети Даши сухарей.
А учителя в Лесной школе были особенные — добрые, интеллигентные, красивые. Некоторые из них, как я узнала позже, имели право жить только в сельской местности, то есть были репрессированными.
Моей первой учительницей была Клара Алексеевна Рейжевская. Мы смотрели на нее, как на добрую фею из сказки. Говорила она так, что мы слушали с раскрытым ртом, не пропуская ни слова, любуясь ее манерами, одеждой, мягким улыбчивым голосом. Она открыла мне Пушкина. Удивительная природа сысертских мест располагала заучивать наизусть все пейзажные строфы «Евгения Онегина». (В старших классах я знала наизусть весь роман в стихах.)
В школе была развита самодеятельность. Приезжих детей и их родителей мы, детдомовцы, удивляли настоящими музыкальными спектаклями с костюмами, декорациями. К примеру, цирк «Цани-Бони». На сцену выходили клоуны, борцы-силачи, дрессированные звери: гордый страусенок, малютка-обезьяна; «по проволоке дама шла как телеграмма».
