Живем на подселении в частном доме по улице Смольникова. Хозяйка Вера Степановна работает на заводе, старший сын на фронте, меня опекает средний, Коля. У него в руках длинная палка, я держусь за свободный конец, мы гуляем. Однажды я отпускаю палку и впервые в жизни самостоятельно делаю первый шаг. Это видит мама, возвращаясь с молочной кухни, где ей выдают для меня порцию загадочного продукта «моро», напоминающего кашицу из подслащенной муки.
К зиме папа шьет мне валенки из маминой фетровой шляпки.
…В июне-ноябре 1941-го Урал принял 667 крупных предприятий. Некоторые из них возобновляют работу через полтора-два месяца, а то и через две-три недели после выгрузки оборудования из вагонов.
Приезжим помогают комиссии по эвакуации: расселяют, устраивают. По инициативе Алапаевского горкома ВКП(б) организована продажа эвакуированным излишков картофеля, и к концу декабря раскуплено свыше трех тонн.
Не хватает одежды, посуды, ложек, табуреток, столов, шкафов… Снабжение топливом — проблема. На заводе начинают выпускать оборонную продукцию. Начальник ОТК по спецпроизводству в новотокарном цехе — Илья Борисович Каменецкий. Мой папа.
…31 декабря 41-го в цехе важное политическое мероприятие. На столе — новогоднее письмо товарищу Сталину, к столу — очередь подписантов. Отца в этой очереди решительно не представляю, зато представляю его отношение к «агитпропу». С какой неподражаемой иронией произносила это слово папина мама, моя бабушка Мэра Вениаминовна! Красавица, седая с девятнадцати лет: память о еврейских погромах…
