Да, что и говорить, сейчас условия для галактических путешественников не в пример более приятные. Врубаешь луч наведения анизотропии внешней и летишь в искаженном эфире, без каких бы то ни было увязок на древние, весьма и весьма относительные теории. Но главное, игры с вечностью перешли совсем в иную форму.
— Эй, катафалк летучий! Доложить о состоянии груза!
— Это ты кого? Это ты меня… — оскорбилась шхуна.
— Отставить! — жестко обрываю обиженные причитания посудины. — Докладывай!
— Роуз Крон-Тебель, родилась 23 сентября две тысячи сто тридцатого года, некроз недельной давности, состояние без перемен, Валентин Евгеньевич Соколов, год рождения две тысячи сто сорок третий, некроз недельной давности, состояние без перемен, Торна Вирис…
— Стоп, стоп, стоп… Общее состояние груза!
— Тринадцать единиц. Некроз недельной давности. Состояние без перемен. Капитан Один. Грубая скотина. Актуальный скандалист, хронический алкоголик…
— Отставить ругать капитана! А то в эротический режим переведу.
— Заведи подружку Пусть она тебе мозги полощет.
На стене тут же оформилось рельефное изображение. Нечто вроде Венеры Милосской, только буфера побольше и зрачки вместо сосков. Да, рука еще. Одна. С медузообразными мозгами на ладони. Нечего сказать, машинный юмор!
— Ага Поостри. А я передохну чуток.
— Много тут вас. Отдыхающих… — ухмыльнулась шхуна.
— Ты, кстати, водочки заказывал!
— А что, уже можно?!
— Давно можно! За окошко глянь, первую звезду минут пять как пролетели.
— Садистка! Что ж ты раньше…
Перед носом нарочито медленно раскрылся новый столик с граненой стопкой, до краев наполненной вожделенной жидкостью…
— Ну, за медицину!
