Он махнул рукой в сторону легковушки.
— Ага… Обещал… Скажешь, про что?
Пётр Иванович на секундочку опустил глаза, словно устыдился чего-то, затем поднял взгляд на старика и заговорил.
— Машинист я. Вожу поезда. Две недели назад я ехал из дома на станцию, принимать смену. В электричке
напротив меня сидела девчонка. На вид — пигалица, но смышлёная, бойкая, славная. Разговорились мы по
дороге. Узнал я, что едет она на море, а вертаться будет аккурат сегодняшней ночью. Хорошо мы поговорили.
Гпянулась она мне, отец, а чем, даже не знаю. Может, потому что сердце у неё на месте? Вот я испросил, какой поезд обратный, посмотрел на своё расписание, сверил, и вышло, что я буду этот поезд вести. Не всю дорогу, конечно, но всё же… И тогда я сказал, не хочет ли она постоять, так сказать, «у руля», прокатиться вместе со мной. Ты бы видел, отец, как загорелись её глаза! Чисто мальчишка, которому предложили невиданное сокровище. Вот так и порешили, что сегодня ночью, ровно в два восемнадцать, она выскочит из своего вагона, а я подхвачу. Если, конечно, не проспит.
Пётр минутку помолчал, затем покачал головой:
— Нет, эта наверняка не проспит. Вот только меня на перроне не будет.
— Обещание дал, говоришь?
— Да, договорились мы. Как положено, вдарили по рукам. А знаешь, отец, что забавно? Я даже имени её не
знаю. А она — моего. Не успели друг другу сказать.
Дед Христофор задумался, расспросил, где именно Пётр Иванович должен был встретить девчонку, покачал головой и зацокал:
— Теперь не поспеть, никак не поспеть. Даже машиной.
