Похоронил я баушку, заколотил крест-накрест ворота да ставни и поехал в город. Девятнадцать лет мне стукнуло, а по виду все двадцать пять дать можно. С недельку помыкался, а потом повезло —
устроился на стройку разнорабочим. То подай, это поднеси. Комнату в общаге дали с напарником на
двоих. Через полгода на стропальщика выучился, честь по чести, корочки получил и стал робить. А
однажды с Натальей в трамвае познакомился, и завертелась карусель. Ладная баба, с дитём на руках, правда, да и постарше меня лет на пять. Дак ведь и я не на пятнадцать выгляжу. Да и когда любишь, то и дитё не помеха, и возраст значения не имеет. А Сергунька — пацан правильный — папкой-то меня почти сразу звать начал. Забрал я из общаги свой узел, да и переехал к ним. Всё честь по чести оформили: расписались, и Сергуньку я усыновил. Хорошо зажили, велосипед Сергуньке купили. Тут вскоре подфартило нам: дом-то Натальин под снос попал, Наталья
вот-вот родить должна, и получили мы нежданно- негаданно аж трёхкомнатную квартиру — хоромы
целые! Из роддома Наталью с Настюшей забирали уж в новое жильё с новой мебелью. А через год ещё и Ванюшку родили.
Сергунька пошёл в пятый класс, когда со мной беда случилась. То ли я зазевался, то ли крановщик.
Придавило меня плитой бетонной, руку повредило да ногу. Да и голову стрясло. Хорошо, хоть совсем не убило. Баушка-то (царство ей небесное) сказала бы: «Вот ротопеля, всем ротопелям — ротопеля!»
Почти год по больницам, инвалидность врачи выхлопотали. Стал я вольным человеком — сам себе
хозяин. Рука действует плохо, нога волочится, какой теперь-от работник? Так, разве по дому мало-мальски что. Сторожем в детский сад пристроился. А моя знай себе посмеивается: «Ребенком больше, ребёнком меньше, какая разница?»
Вот и стал я в свободные дни, по деревенской памяти, в лес наведываться. Почти всё лето в лесу и
прожил. Построил шалаш, да в нём и жил, пока тепло-то. Домой, конечно, тоже приходил, когда на дежурство надо было, приносил там грибы да ягоды, да поделки какие из дерева ребятишкам на забаву вырезал. Моя-то их после того, как наиграются, на рынке продавать стала. Сперва думала, кто возьмет? А потом, глянь-ко, берут! Всё доход.
А в августе я в лесу чуть было и не остался. На кулак-то соплей намотал. И места знакомые, хоженые-перехоженые, а не мог дорогу найти.
