В день гибели летчика военные всегда прилетали на могилу к своему однополчанину, но вот уже несколько лет ее никто не посещает. Заросло место катастрофы, заросла тропинка к памятнику, и найти ее несведущему человеку трудно, практически невозможно.
Наш очевидец не смог проводить нас к месту гибели летчика, зато он подробно рассказал нам, как можно найти это место, и мы отправились в путь. Тысячи комаров и слепней сопровождали нас все семь километров пути. И вот у высоковольтной линии мы увидели первые признаки данной катастрофы. В траве лежали обломки серебристого металла, куски электронных плат с торчащими лохмотьями проводов, трубки, составлявшие когда-то конструкцию самолета. Можно было лишь догадываться, что вон та тяжелая железяка — часть шасси…
Долго бродили мы вокруг, натыкаясь на обломки грозного некогда истребителя. А вот могилы что-то не было видно. Тогда мы разбились на тройки и разошлись в разные стороны, продираясь сквозь кустарник, петляя между деревьями.
Через четверть часа поисков раздался, наконец-то, долгожданный крик: «Александр Сергеевич, нашли!» Не зря я так верил в своих ребят. Это не домашние избалованные дети,- В этих ребятах я всегда уверен — не дрогнут, не устанут, не подведут. Потом, пробираясь на возгласы, заметили уже блеск обелиска. Вот она — могила, поросшая кипреем, обрамленная по краям серебристым металлом с рваным краями — тем, что осталось от истребителя.
