(Журналистские мемуары в контексте истории)
Выполнялась задача — сдать государству за один год два годовых плана по мясу, маячили ордена, премии и геройские звания. Стали.толще (надолго ли) шницели и котлеты. Свердловская область была награждена вторым орденом Ленина. А в одной из центральных областей первый секретарь обкома партии, ставший Героем Социалистического Труда, осознав последствия сногсшибательного почина, застрелился…
Пока же плыла золотая осенняя паутина, царило праздничное настроение. Репортажи о выставке звучали едва ли не каждый день. Несколько таких репортажей, с легкой руки Герасима Сергеевича, провел и я. А потом выпала мне командировка в Талицкий район за радио-очерком для передачи к очередной годовщине Октября. Заданность была в том, чтобы участник Гражданской войны, какой-нибудь от сохи чапаевец, рассказал, как лихо рубали белых, благодаря чему состоялись в дальнейшем и коллективизация, и светлая жизнь.
Сорок с лишним лет спустя я уже не помню имени того мудрого старика — за его плечами были и штурмовые ночи Спасска, и Волочаевские дни. Однако же прежде, чем стать красноармейцем, он вместе с отцом будущего легендарного разведчика Николая Кузнецова был на какое-то время приставлен к коням в обозе армии адмирала А.В.Колчака. Выживать приходилось и при белых, и при красных, и между ними. Крылатую фразу из кинофильма «Чапаев»: «Белые придут — грабят. Красные придут — грабят. Куда крестьянину податься?» — он повторил мне несколько раз без киношного примелькавшегося конфуза — как свидетель обвинения. На этой основе строился весь его рассказ.Это и было правдой.
Герасим Сергеевич почему-то вызвал меня, послушал запись (стационарный магнитофон стоял у него в кабинете), набычившись, нажал кнопку «стоп» и велел немедленно размагнитить пленку. Знал, конечно, и он, партийный ветеран, прошедший через кадровые чистки, что такое жернова братоубийственной Гражданской войны.
— Что ты туг нагородил!? — последовал удар кулаком по столу.
Однако он унял себя и, вспотев, зловеще произнес: «Не узнаю Григория Грязнова»… Очерк не состоялся, но вурдалаком Юрин не был единственным «оргвыводом» стал мой перевод в другую редакцию.
