Вдвоем они двинулись по усыпанному хвоей лесу и вскоре вышли к пятиэтажному корпусу интерната. У ворот вежливо раскланялись с Феликсом Диогеновичем, на минуту задержались возле парадного.
— Кстати, э литл ньюс. Пока вы, дорогой коллега, проводили исследования на метеостанции, у нас объявился новичок.
— Новичок?
— Совершенно верно. Надо сказать, довольно странный молодой человек. Айкью — всего семьдесят единиц, зато тест по Глену зашкаливает за пару сотен.
— Две сотни? — изумился Эдуард. — Как это может быть?
— Ну, я не знаю. Но говорят, исследования проводили трижды. Такой вот, понимаете ли, феномен… Ну, да вы с ним еще увидитесь.
— Что ж, буду рад познакомиться. Хотя две сотни! Честно скажу — не верится… — Эдуард Григорьевич скользнул взглядом по группе первоклашек, листающих на скамейках научные фолианты. Один из малышей, развернув на коленях мобильную спутниковую антенну, энергично работал световым пером, выписывая на миниатюрном экране ровные математические столбики. Зачарованно глядя на монитор, рядом топтался совсем крохотный пупс — лет трех или четырех. В руках он вертел кольцо Мебиуса — верно, склеил совсем недавно, готовясь к практикуму. Эдуард ностальгически улыбнулся. Одномерное в двумерном, критерии согласия и несоответствия, первичные интегралы — как давно все это было! Чуть ли не в прошлой жизни! Пора первого взросления и эра неотесанного младенчества…
