Способности к рисованию проявились в детстве: гены. Учился в художественной школе, в художественном училище — там же, в Свердловске. А потом… «Занимался чёрт-те чем, но только не рисованием». — «Что так?» — спрашиваю я. — «В советское время трудно было. Это был замкнутый круг. Художники заканчивали институты и училища, но не могли заработать: их картины никто не покупал, потому что они нигде не могли их выставить. Вот и бросали этюдники в Верх-Исетский пруд, и спивались».
Бориса Анатольевича спасла семья. Вместе с женой Людмилой Геннадьевной они работали в свердловских театрах: он — художником, она — гримёром. О шестидесятых до сих пор говорят с восторгом: «Театр нам очень много дал. Не значит, что мы живём воспоминаниями, но если вспоминаем, то с удовольствием. Это была юность…»
