— Крокодиловая кожа! — присвистнул Эгоист. Прозвище придумала ему я. На самом деле его звали Эдик, но нам с Викой казалось, что Эгоист больше ему подходит, а кроме того, льстит его самолюбию. Пестовать, лелеять и взращивать самолюбие Эгоиста, как томат в теплице, было для нас с Викой делом чести и предметом тайного состязания. Однако тут приходилось признать лидерство моей подруги, рыжей сексапилки, будь она неладна. Куда мне до Вики с моими рубенсовскими формами, мода на которые была вздернута на инквизиторской дыбе и замурована еще в холодные стены средневековья. Откуда взяться такой же небрежной раскованности, если дурная голова до отказа забита бабушкиными советами типа: «девушка должна быть неприступной». Приступ в отношении меня имел место лишь однажды, да и то со стороны Вики. Это был приступ смеха после того, как я, сведенная с ума увлечением Эгоиста блондинками, вытравила волосы перекисью.
— Наверняка выпал у какого-нибудь мажора из отпарковавшейся тачки, — продолжал Эгоист, с вожделением ощупывая находку. Кошелек в ответ призывно похрустывал, обещая одарить нас зеленью из своей утробы.
— Открывай скорей, посмотрим, что внутри, — прощебетала Вика, притеревшись к Эгоисту, как пробка к горлышку шампанского.
