«Их было девять» — выбито на мемориальной плите. «Их было девять, ушедших и не вернувшихся». Их было десять — один вернулся с самого начала маршрута, не дойдя до гольцов. Нас тоже десять, и почти все родились после второго февраля 1959-го. Мы не поднимались, как они, на перевал, а, наоборот, спустились к седловине с вершины Холат-Сяхль, что значит по-русски «Гора Мертвецов». «Однажды здесь погибли девять манси», — объясняет Владимир Константинович Матвеев, известный уральский топонимист.
— Дурное место, — говорил Ильич, самая большая неожиданность нашего похода. Из бесплотного имени, названия на карте он превратился в реально существующего человека. Туристы давно считают его такой же легендой, как тех девять неведомых манси, уточняют по довоенным картам дорогу к «промбазе Ильича, а Ильич сидит в одной из изб промбазы и, глядя, как мы пьем чай, рассказывает о человеке без головы, что ходит по перевалу. Оправившись от первого потрясения, понимаем, что Ильич любит и умеет посмеяться и над нами, и над собой, и над легендами; что семьдесят лет для него не старость; и что мы, черт возьми, ему здорово завидуем. Они шли к Отортену, как на главное свое сражение. И по Сульпе — левому притоку Лозьвы — должны были вернуться… А мы возвращались с Отортена. Пришли же к нему по Сульпе…
Нет, наш поход не посвящался им, да и те полчаса, что мы были на перевале, группа не стояла в подавленном молчании: мы и смеялись, и хрустели сухим перекусом.
