На Приполярном Урале есть одна гора – пик имени журнала «Уральский следопыт». Высота 1550 метров. Его первопрохождение было совершено 9 августа 1979 года сборной командой Свердловского Совета по туризму и экспедициям. В 1999 году было решено отметить юбилей этого первопрохождения новой экспедицией «Уральского следопыта» на пик-«тёзку».
Однако, в силу ряда причин, связанных с тяжелой экономической ситуацией в стране, экспедиция была отложена. Заметьте: не отменена, а именно отложена!
И вот сейчас, летом 2002 года, группа энтузиастов решила совместить пеше-водный поход на Приполярный Урал с посещением пика «Уральский следопыт». Группа состояла из Максима Фирсова (глава Наблюдательного Совета нашего журнала), Анны и Олега Новосёловых, а также трёх детей: Кати Фирсовой, Саши и Димы Новосёловых.
…Из Екатеринбурга по железной дороге мы доехали до станции Инта. На ней мы случайно встретились с группой молодых, менее опытных туристов из нашего же Екатеринбурга. Договорились с ними о том, что завтра все вместе поедем на «Урале» — российском грузовом внедорожнике — до базы Желанной, на которой добывается горный хрусталь, и где начинался наш маршрут.
Спать легли в самом оптимистическом настроении. Проснулись в предвкушении хорошей заброски — а на улице холод, дождь, облака ползут метрах в 50 над землей. В горах, по логике, будет еще неуютнее.
Наш грузовик легко ехал через реки — чаще не очень глубокие, хотя приходилось брать водные преграды и посерьезнее. Чего стоит только брод через Кожим. Вокруг — тундра и прячущиеся в серых облаках горы. Краски неяркие, но даже в непогоду очень чистые, успокаивающие. Хотя на дворе август, но и они, и температура создают у нас ощущение удивительной свежести. Севера! И над землей, как прозрачная вода — сильный ветер. Свистит, воет — подает голос, словно зверь. Очень хочется быстрее приехать на место, слезть с машины и, наконец, пойти пешком.
Наконец мы доехали до места, выбрались из машины и сделали первые настоящие шаги по земле
Приполярного Урала — прошли через базу Желанная на озере Балбанты. Именно с этого и началась наша по-настоящему походная жизнь. Вершины всех гор в снегу, сверкают над плотной зеленью августовских трав и карликовых деревьев с причудливо извивающимися стволами. Ветер южный, температура в самом лучшем случае — градусов десять тепла. Это лето выдалось необычным — очень холодным. Снег в горах так и не растаял до конца, хотя, как правило, к августу остается только несколько никогда не исчезающих снежников и ледников.
…Наша группа, уже без временных попутчиков, движется вперед вдоль озера Балбанты, вверх по реке Балбанью. Честно говоря, в это время нам были еще не до конца ясны детали нашего маршрута: у нас, как всегда, была оставлена про запас пара дней на непогоду или днёвки. Кто-то хотел зайти на первый на нашем пути настоящий ледник Балбан, попинать его снег (так мы и сделали в итоге). Кто-то хотел завернуть на озеро В. Балбанты (или Восьмерку, оно прозвано так за свою форму). Появилась идея провести лишнюю ночь вдали от перевала, половить рыбу в Балбанью. Короче говоря, соблазнов Приполярный Урал предложил нам много — и мы оказались несколько дезориентированы.
Мы шли в блеске и в грязи: одновременно лился дождь и светило солнце. Все сверкало от холодной, почти осенней воды.
Сделали очередной привал, и ребята тут же отправились осматривать на склоне горы шахту с отвалом кварца. Любопытно же! Но сходили зря, вернулись разочарованные — ничего интересного не нашлось. Вход в шахту оказался завален: видимо, добыча хрусталя здесь оказалась бесперспективной. От этой стоянки до озера Круглого было уже совсем близко — километра четыре. И только здесь кончились все колебания: мы решили идти прямо к Круглому и далее, через перевал Кар-Кар — таким образом выигрывается целый день на маршруте, и мы быстрее доберемся до своей главной цели — до пика Уральский следопыт.
Двигались по дороге, идущей на перевал Волдан. От нее, наконец, отделилась тропа к Кар-Кару. Мы шли чуть выше речки, которая бежала под нами. Здесь — самое ее начало, и она еще беспомощный ручеек, который легко перейти вброд. Балбанью сильно петляет, и мы уже четыре раза форсировали ее вслед за тропой. Но пятый раз нам не представился — мы начинали по-настоящему подниматься вверх.
Сделали очередную остановку, сев на камни прямо внутри тучи. Мы не знали, сколько она еще будет продолжаться, и удастся ли нам в скором времени оказаться выше нее. Опять пошел нудный дождь, который зарождался прямо здесь, в воздухе вокруг нас. Аня вздыхала, что, когда мы еще чуть-чуть поднимемся, вода наверняка превратится в снег. И эти прогнозы оправдались…
Дождь постепенно перешёл в мокрый снег, который сыпал все гуще и гуще, приходилось двигаться прямо сквозь тучу. Видимость — отвратительная, и мы ориентировались только по системе спутниковой навигации GPS (Спасибо за нее Олегу Майорову). Если бы не она, нам наверняка пришлось бы остановиться.
Заглянули на ледник Балбан. Он лежал в цирке, окруженный мрачными скалами. Белая корка льда, а над ней —чёрные подтёки лавы, застывшей миллионы лет назад. Мы стояли на самой границе двух миров: под нами, на 200-300 метров ниже, градусов на 5 теплее, чем здесь. При этом метров 50 вперед и вверх — начало зоны снегов. Снежный покров здесь не постоянный — он лег только позавчера, однако все еще не собрался таять. Так что температура там, наверху, явно где-то около нуля.
На озере Круглом мы разбили лагерь. Здесь без дров нам предстояло провести две холодные ночёвки. Отсюда планировался радиальный выход на высшую точку Урала — гору Народную. А на другой день мы собрались перевалить в долину реки Манарага.
4 августа, накануне дня рождения Анны, мы поднялись на самую макушку Урала. Сильно пуржило, снег под ногами лежал уже плотным настом, видимости совсем никакой, и мы опять двигались вперед только по GPS. Уже на вершине Народной все по той же GPS-ке мы замерили высоту горы и обнаружили небольшое расхождение. Американская навигационная система давала неточность: на дисплее прибора высвечивалась цифра 1905 метров, а на карте указано 1896 метров. Программа борьбы с террором дала погрешность по высоте…
А еще на горе мы видели памятник какому-то французу. На памятнике было обозначено, что он погиб пять лет тому назад, 10 августа.
С Народной пока смутно, на самом горизонте, виден пик имени «Уральского следопыта». Увы, погода не дала нам его разглядеть как следует…
Постояли на вершине, полюбовались огромным миром вокруг нас, и спустились.
Пятое августа. От озера подошли под перевал Кар-Кар. День стоял теплый, но опять пошел снег. Из-под его падающих и тающих хлопьев выглядывают розовые цветы — так сказать, лето и зима одновременно!
Вверх, на перевал, мы двигались, то и дело останавливаясь на отдых; зато вниз, к реке Манараге, скатились чуть ли не кубарем. Шел сильный снег, и ветер старался набить его нам в глаза, за шиворот — вообще куда угодно.
В долине мы и встретились с той самой командой из Екатеринбурга, с которой вместе ехали на машине. Они на Народную подняться не смогли — непогода…
В лагере земляков мы не задержались — вокруг него рос только кустарник, нам же хотелось настоящего костра, а не ужина на газовой горелке.
До тайги дошли за три перехода, углубились в нее примерно на километр, стали лагерем. И принялись печь самые настоящие оладьи, по-настоящему отмечая прошедший день рождения.
Это была первая ночь за весь поход, когда мы смогли спать не закутавшись в спальник и еле-еле дыша в этом коконе… Всю ночь по палатке молотил дождь — мелкий, противный. Но ему все же было далеко от нестихающего завывания пурги, и вдобавок нам не надо было два раза за ночь вставать, скидывать сугробы с крыши палатки.
Отдохнув в лесу, пошли дальше — к Манараге-горе.
Манарага нависала над нами, как стена доисторической исполинской крепости. Черные и белые краски, ни полутонов, ни переходов. Только снег и отвесный камень, с которого все скатывается. Сама ее скальная вершина черна и иногда просвечивает сквозь облака, как тень. Манарага —исполинская лапа медведя, прячущегося глубоко под землей и выставившего из своей берлоги каменные когти-пики —упрямо хотела поймать что-то там, в небе…
…По ее подножью мы шли все вместе. Очень хотелось по-настоящему разглядеть ее вершину —снизу нам это не удавалось сделать целых трое суток. Как ни взглянешь —она запорошена облаками.
На ее вершину поднялся один Максим —он прошел, утопая по пояс в снегу, по гребню горы и вышел на правый зуб. Все остальные оставались внизу.
После «Медвежьей лапы» мы вернулись на берег реки Манарага, которая впадает в р. Косью. Собрали катамараны и сплавились до реки Пывсян-Шор.
Мы выбрались на берег: нам надо было подниматься по речушке Пывсян-Шор вверх, туда, где она ручьем вытекает из перевальных озер. И, наконец, пошли прямо к пику «Уральского следопыта№. Погода стояла та же —странная, то лето, то зима. Сначала вдоль реки росла тайга. Выше нее началась зона тундры —ягель и берёзка едва до колен. Когда мы достигли тундры, вершина горы просматривалась уже вполне отчетливо. Мы медленно, не торопясь шли к пику.
Его светло-серый, массивный конус вырастает из основания гор ступенями. И на нем лежат такие же массивные, как камни, спокойные облака. Они медленно движутся, открывая нам то один, то другой склон. Холодно. Кажется, что и миллионы лет назад здесь все было точно таким же, каким мы видим его сейчас. И через миллионы лет тоже будет таким же. Неизменность. Серое, черное, белое. И контрастом к этой картине суровой вечности — река. Она бежит, играет на порогах, то смеется, то ворчит о чем-то.
Поднялся ветер, и на несколько часов пик освободился от завесы туч. Мы смогли сделать несколько хороших снимков. И, конечно, смоли тщательно рассмотреть сам пик и вспомнить все, что мы о нем знаем.
«Вершина имеет два цирка. Северный цирк наиболее обрывист и имеет высоту стен около 500 метров. Почти вся площадь северного цирка занята снежником, в верхней части кторого идет скальное ожерелье. На дне цирка — красивое озеро длиной около 300 метров, из которого вытекает ручей, каскадом падающий вниз и втекающий в третье сверху озеро реки Пывсян-Шор. Южный цирк имеет меньшие размеры, чем северный. Стены сложены скалистыми обрывами, а внизу покрыты каменистыми осыпями. На дне южного цирка находится километровое озеро, дающее начало реке Правому Парнуку.
Вершина имеет четыре гребня. Восточный и южный гребни относятся к Исследовательскому хребту. Все гребни имеют скалистый характер. Восточный круто падает вниз на 150 метров к двум перемычкам-седловинам, являющимся перевальными точками из долины реки Правый Парнук в долину реки Пывсян-Шор. Южный гребень имеет скальные обрывы, на восточном они более пологие, каменистые, на западном склоне — осыпные. Последний спускается к перевалу из долины реки Правый Парнук в долину реки Правый Вангыр. Перевал отстоит от вершины на расстоянии трех километров.
Непосредственно вершина сложена из средне- и крупноблочных скал. Размеры вершинной площадки — 3 x 5 метров».
Мы знали о всех семи путях восхождения на пик «Уральский следопыт».
«Из долины реки Пывсян-Шор по северному цирку и далее по западному гребню» (этот маршрут был пройден во время первовосхождения на гору);
от реки Пывсян-Шор по северному гребню (маршрут чисто скальный и сложный);
из долины реки Пывсян-Шор по крутосклонному снежнику и далее по восточному гребню (этой дорогой спустились с вершины первопроходцы зимой 1982 года);
от верховьев реки Правый Парнук с выходом на восточный гребень и далее на вершину:
из долины реки Правый Парнук по южному гребню (сложный скальный маршрут):
из долины реки Правый Вангыр по южному гребню (по каменистым осыпям и участкам скал);
из верховьев реки Правый Вангыр с выходом на перевал западного гребня и по нему на вершину».
(Цитата с данными взята из статьи Ю. Борисихина «Приглашает гора «Уральский следопыт», журнал «Уральский следопыт», № 8 за 1982 год.)
Некоторые из маршрутов были, в общем-то, по силам некоторым членам группы. Но… Погода. Снег. Его не должно быть в августе. И путь наверх вел не по честным, твердым скалам. Нам «светило» пробираться через белые, коварные поля. Какие трещины засыпаны? Где снежник может съехать, внезапно обернувшись лавиной? Хотя она будет и не той силы, что в феврале, но все-таки окажется очень опасной. Тем более, что в группе не у всех людей есть достаточная подготовка для таких испытаний… Мы стояли под перевалом, через который идет путь к цели, и думали над ситуацией. Вершина «Уральского следопыта» вполне оправдывала свое местонахождение —это район хребта Неприступного, который получил свое название из-за крутых склонов, отвесных сбросов, опасных для прохождения гребней.
Так что нам оставалось любоваться «тезкой» и вспоминать давным-давно прочитанный репортаж о первопрохождении пика: «Скалы гладкие, зацепок мало. Западный ветер принес тучи. Они не спеша обволокли окрестные вершины. Заморосило. На перевал мы спустились уже в завесах дождя. Подъем занял около трех часов.
А дождь перешел в смесь водяных капель и снега, тянет ветерочек. Ноги скользят. Необходима предельная осторожность. Снова начинаются скальные участки внушительного размера. Проходит еще час… Вот и вершина! Стоим притихшие. Нет слов.»
…Мы идем по курумнику ниже почти отвесного сброса. Вокруг на каменных осыпях растет лишайник. Он прирос к скалам и камням, став как бы их второй поверхностью, своеобразной шкурой камней — такой же мохнатой, как шкуры зверей, бродящих у самого подножия горы.
Дует сильный ветер. Выше нас начинаются снега. Свободные от них участки склонов совершенно неприступны без профессионального скального снаряжения. А идти на заваленный снегами перевал — неоправданный риск.
Нам немного досадно на то, что восхождение совершить не удастся. Но присутствует и чувство удовлетворённости. Мы, несмотря на все препятствия, смогли подойти к подножию горы! Как бы не мешала нам погода, мы дошли!
Снега на пике сверкают под солнцем — когда оно выглядывает из туч. Они поразительно яркие на фоне облаков. И этот отблеск снегов, падающий на нас с высоты, зовёт к новым вершинам.
Перед тем, как начать возвращение от пика, мы долго стоим и смотрим на него. Он уже снова покрыт облаками.
Мы знаем, что вернемся сюда. Через год или два, но обязательно вернемся. И пройдем еще дальше — поднимемся на вершину! Ведь она не достигнута нами только временно, только пока!
Так что до свидания, вершина имени журнала «Уральский следопыт»! Ты оказалась сложной, неприступной. Но ведь так даже интереснее.
Ведь зачем же еще мы шли к тебе — разве не за тем, чтобы попытаться справиться с трудностями? Кто-то недаром сказал: «Люди проверяют себя горами…»
