А если той же дорогой повернуть назад к храму, а потом отклониться влево, то сквозь высокие травы проглянет каменный столбик. Стороны его образуют сверху квадрат; памятник — безымянный… Но нет! Поодаль, в траве, белеет крышка этого памятника. Сквозь мшистые наслоения просматривается изящная, сложного плетения резьба — растительный узор по камню. И дата — 1863 год. Официально кладбище открыто в 1865 (из той же летописи). Стало быть, официальное открытие лишь подтвердило выбор екатеринбуржцев. Они облюбовали это место под приют успокоения. Можно порадоваться вкусу наших предков. Нарядная плита свидетельствует непреложно: кто-то любил усопшую Прасковью. Разве можно согласиться, что на кладбище не было ничего примечательного?
Увы, примечателен и тот вандал нашего времени, который не поленился своротить крышку, венчавшую надгробие. Памятник устоял против, всех бурь двадцатого века, но под конец нашелся редкостный варвар. «Ведь если бы с этакой волей и настойчивостью да на доброе дело», — говаривал Николай Васильевич Гоголь о Чичикове, который хоть и причастен к мертвым душам, но все же по могилам не мародерствовал.
