Избранниками судьбы, открывшими золото на Северном Урале, стали два антипода общественной лестницы: помещик Никита Всеволодович Всеволожский и его крепостной человек Петр Федорович Сигов, Семья Всеволожских пользовалась известностью в России, и неспроста их именами названы уральские поселки: Всеволодо-Благодатское и Никито-Ивдель (ныне г. Ивдель).
Никита Всеволодович был человек просвещенный и весьма прогрессивно настроенный, дружил с А. С. Пушкиным. Первый сборник своих стихотворений А. С. Пушкин в начале 1820 года проиграл в карты Всеволожскому, и эта рукопись, так называемая «тетрадь Всеволожского», вернулась к поэту только в 1825 году. Ходили слухи, что Никита Всеволодович состоял даже в тайном обществе декабристов, но его участие не было раскрыто.
Из семейства Сиговых, кроме упомянутого Петра Федоровича, надо назвать его отца Федора Петровича и внука Павла Сергеевича Сигова.
Федор Петрович был подобен былинному богатырю: на борьбу с ним выходило все взрослое мужское население Майкорского завода, принадлежавшего Всеволожским. Будучи кричным мастером, он легко ворочал под механическим молотом многопудовые крицы железа.
Благодаря необыкновенной силе и профессиональному умению, он приобрел такое благоволение со стороны владельца завода, что тот взял на воспитание его сына Петра и дал ему медицинское образование.
Петр Федорович воспитывался вместе со своим сверстником — помещичьим сыном Никитой Всеволодовичем, а впоследствии ездил с ним за границу, подолгу жил в Париже, где почти безвыездно обитала
жена Никиты Всеволодовича.
Внук Петра Федоровича — Павел Сергеевич Сигов оставил интересные мемуары, .хранящиеся у автора этих строк. В них записано такое предание:
«В праздник Преображения 6 августа Петр Федорович Сигов нашел золото своему помещику на многие миллионы рублей. Дело происходило таким образом: дед мой повздорил из-за чего-то со своим помещиком (Никитой Всеволожским) и в азарте спора дал ему пощечину, за что был немедленно закован вцепи и сослан в рудники. Вскоре финансовые дела у помещика стали совсем плохи. Жена его, первая красавица в парижском свете, жила там постоянно; для поддержания ее блеска нужны были большие деньги, с которыми она обращалась, как со щепками. Помещик посылал и посылал в Париж деньги без конца, пока не перезаложил все, что можно было заложить. Дошло до того, что нечем было платить проценты по закладным; положение становилось безвыходным: впереди предстояла опись и продажа имущества с молотка и полное разорение».
Мемуарист упоминает о крупной расходной статье бюджета Никиты Всеволодовича. А какими предприятиями создавались его доходы? Обратимся прежде к отцу Никиты — Всеволоду Александровичу. Пожевский завод, купленный им в 1773 году у Строганова, был сначала медеплавильным. Руда для него добывалась за хребтом Уральским в Заозерской даче Всеволожских площадью свыше 2500 квадратных километров. Краевед Н. К. Чупин писал в 1873 году: «Теперь еще существует пешеходная тропа из Всеволодо-Благодатского села на р. Вишеру, это остатки конкой дороги, протяжением 87 верст», На Вишере Всеволодом Александровичем была построена пристань, где медная руда грузилась на речные суда и отправлялась на Пожевский завод. Путь по рекам составлял приблизительно еще около 400 километров.
Месторождения меди были довольно капризны. В 1794 году ее добычу прекратили: богатые участки медных руд были отработаны, а далекая доставка стала нерентабельной. Вместо меди Пожевской завод стал обрабатывать железные руды, для чего были поставлены две домны, а на соседнем Майкорском заводе того же владельца организовано железоделательное производство.
Перевозка железной руды тоже ложилась нелегким бременем. Поэтому делаются попытки приискать сырье поближе к заводам, и совершенствуются транспортные средства. В 1815 году на заводе Берда был построен первый в России пароход. Он стал совершать регулярные рейсы между Петербургом и Кронштадтом. Одновременно еще один пароход был заложен на заводе В. А. Всеволожского (Пожевском) и годом позже стал курсировать по рекам Пожве и Каме. Вскоре по Каме и Волге плавали уже два пожевских парохода. Они показали высокую техническую зрелость уральских судостроителей, руководимых инженером П. Г. Соболевским. Пожву не случайно считают колыбелью российского пароходства.
Но все эти усилия не принесли Всеволожским большого богатства. Окончательно бюджет расшатался при Никите Всеволодовиче, Угроза полного разорения толкает его в авантюрные предприятия. В Пермское горное управление поступает донесение горного начальника Богословских заводов о незаконной разработке Н. В. Всеволожским земель, принадлежащих казенным заводам. Потерпев здесь фиаско, Никита Всеволожский оказался еще ближе к разорению.
Между тем в это время нарастает золотой бум, вызванный находками богатых россыпей в ряде районов Урала. Особый ажиотаж вызывали многокилограммовые самородки, найденные на Царево-Александровском прииске в Миасской дистанции, «Вот где может быть фарт!» — решает Никита Всеволожский.
«Помещик вспомнил о своем опальном товарище,— продолжает мемуарист,— послал приказ расковать его и привезти. Когда дед мой явился к Всеволожскому, тот принял его милостиво и поручил заняться разведкой золота. И вот недавний колодник снаряжает большую партию и отправляется в лесную глушь на север, чуть ли не к Никито-Ивделю». Еще в 1826 году Никита Всеволожский испрашивал позволения разрабатывать на золото пески на реке Стрелебной в Заозерской даче. В марте 1827 года последовал указ сената министру финансов о разрешении такой разработки. Но в 1826 и 1827 годах оттуда поступада лишь незначительная золотая продукция.
Снова вернемся к мемуарам. «Партия проработала все лето, но не нашла хорошего золота. Шестого августа в праздник Преображения дедушка (Петр Федорович) приказал партии свертываться, чтобы ехать восвояси, а сам, захватив промывальный ковш, пошел побродить вдоль какого-то ключика или ручья, время от времени останавливаясь и делая пробу. Попробовал в одном месте — золотоносные породы; спустился пониже — явные признаки золота; пошел дальше, зачерпывая в ковш и промывая — всюду оказывался золотоносный песок, встречались даже мелкие самородки. И чем дальше шел дедушка, тем богаче было золото. Пробродив вдоль ручья до вечера и окончательно убедившись, что напал на богатые золотые залежи, Дед мой тотчас же вновь поставил партию на работы. Дело закипело, и оказалось богатейшее, небывалое золото, но начались заморозки, и работы пришлось остановить. С весны работы возобновились; с заводов Всеволожского высылались на открытые дедушкой прииска все новые и новые партии рабочих. Золото «гребли лопатами» и нашли его на миллионы рублей. Помещик благодаря дедушке был спасен, и преисполненный чувством беспредельной благодарности подарил ему серебряные часы и восстановил его в прежней должности заводского «придворного» лекаря, но «вольной» дедушке все-таки не дал. Когда отец мой женился (это было ранее освобождения крестьян), дедушки Петра Федоровича уже не было в живых, так он воли и не получил»,
В «Горном журнале» за 1835 год есть ведомость о золоте и серебре, доставленных с казенных и частных промыслов в Санктпетербургский монетный двор за время с 1827 по 1835 год, в том числе с «заводов»
камергера Всеволожского. Согласно этой ведомости в 1827 году с его приисков получено 3 фунта 8 золотников (1,3 кг) золота. Но уже в 1828 году добыча возросла почти до одного пуда, в следующем — два с половиною пуда, затем четыре, а потом два года подряд добывалось примерно по 12 пудов золота…
Но где же находятся эти приисковые площади? Это, конечно же, не ключик, не ручей, упоминаемые в мемуарах. Уверенно можно исключить и современные речные долины. А вот в немногих километрах от реки Стрелебной имеются давно разрабатывавшиеся обширные прииски: это древняя, мезозойского возраста россыпь. Тут, вероятно, и сделал свое открытие Петр Федорович Сигов.
В рукописных мемуарах П. С. Сигова есть фотография, подписанная его рукой: «Помещик Всеволожский». На стуле, облокотившись рукой на небольшой столик, сидит — нога на ногу — человек в меховой куртке, в начищенных до блеска охотничьих сапогах, придерживая великолепное охотничье ружье. Темная шевелюра, высокий лоб, окладистая борода и пышные усы, прямой нос и смелый, властный взор темных глаз. Как фотография попала к нам? Путь только один — это подарок владельца Петру Федоровичу, но уже на склоне лет. Почему нет дарственной надписи? Не много ли будет, чтобы помещик и камергер делал посвящение своему крепостному?.
