или Истории королятника.
ПРОЛОГ.
Вселенная ужасно велика!
И можно утверждать наверняка,
Что где-то — уж не знаю, где, но где-то —
Вокруг звезды вращается планета,
Которую я выдумал вчера…
Эта планета называется «Бланеда», что на бланедском языке означает «планета». Недалеко время, когда космические корабли землян достигнут дальнего космоса, и для тех, кто полетит на Бланеду, я специально помещаю Учебник Бланедского языка
§ 1. Язык очень сложен, и меньше чем за три минуты его выучить трудно.
§ 2. Краткий русско-бланедский словарь.
Апельсин — абельзин
Великан — фелиган
Дракон — трагон
Крокодил — гроготил
Портфель — бордвель
Сапог — забок
Ну, и так далее.
§ 3. Упражнение. Переведите с бланедского на русский стихотворение:
Шили у папуси
Тфа фезелых кузя,
Отин пелый, трукой зерый,
Тфа фезелых кузя.
§ 4. Кто сумел перевести,— может заполнить удостоверение и лететь на Бланеду на первом попутном сфестоледе.
Два дня короля. От войны до войны.
Король Врандзии Зереша Четвертый вернулся с войны. Попрощался с маршалами и генералами и пошел домой, во дворец. Во дворце на него сразу же набросились слуги, стали раздевать его, умывать, кормить, чистить ему зубы и укладывать спать. А заснул король сам, слишком он устал.
Утром Зереша Четвертый проснулся в хорошем настроении.
— Можно к вам? — спросил, заглядывая в спальню, полководец маршал Антрюжа.— Доброе утро, ваше величество!
— Доброе! — согласился король.— Как дела?
Дела у маршала были не очень. Потому он и пришел. Но неохота было так вот сразу портить королю настроение. К счастью, король про дела спросил просто так и не ждал ответа.
— Ну, маршал, как вам наша вчерашняя война?
— Да-а,— осторожно ответил Антрюжа,— еще бы чуть-чуть, и тогда бы всё…
(В каком смысле «всё», маршал предоставил решать королю).
— …И мы бы стёрли Идалию в порошок! — подхватил Зереша.— Времени не хватило. Послезавтра кончается перемирие с Избанией. Уж эту Избанию я точно в порошок сотру!
— Вот-вот, я по поводу порошка, ваше величество. Может, отложим это дело? Может, продлим перемирие?
— Почему? — изумился Зереша.
— Ну… В общем, армия у меня разваливается,— признался полководец.— Солдаты не слушаются.
— В угол ставил? — строго спросил король.
— В какой угол, ремнем луплю. Не помогает. Давайте, говорят, получку, а то воевать не пойдем.
— А им разве не платят?
— Ни гроша, уже полгода. И мне в том числе. Но мне-то ладно, я богатый.
— Так,— сказал серьезно Зереша Четвертый.— Где министр финансов?
— …А что сразу министр финансов?! — спросил министр финансов, появляясь из-за портьер.— Нету у меня денег, нету!
— А где они?
— Девались.
— Куда девались?
— Сами знаете, куда. На полицию — раз?
— Раз,— согласился король и загнул палец.
— Новый дворец строится — два?
— Ну, два. Чем я хуже других королей, мне тоже нужен модный дворец!
— Ананасы на полдник — три?
— А что ананасы?
— Так ведь их с Южных Островов привозят, дорогое удовольствие.
— Всё, бросаю есть ананасы. Дальше.
— Пушки новые покупали? Покупали. А порох, а лошадей, а форму для солдат?
— Ну, военные расходы — это дело святое. Остальное-то куда?
— Остальные деньги уходят на содержание дворца. Чуть меньше, чем на армию.
— Мама моя королева!..— вскричал потрясенный король.
Впервые он попытался представить себе, сколько во дворце слуг. И не сумел! Были слуги для натирки полов, для чистки люстр, для смахивания паутины с потолка, для проветривания королевских тапочек… Буквально для каждого самого мелкого дела был заведен слуга, а кроме того, еще имелись слуги резерва, без определенных обязанностей, на всякий случай.
— Так-так…— пробормотал король Зереша.— Ну, что ж, будем сокращать штат. Увольнять лишних. С кого бы начать? — И король внимательно посмотрел на маршала.
Маршал вытянулся в струнку. Король посмотрел на министра финансов.
— У меня предложение,— сказал министр.— Увольте армию.
— А воевать кто будет?
— Никто. Вот и сэкономим.
— Шутите! Кто же нам без боя покорится? И потом, нас тогда самих ведь кто-нибудь завоюет.
— А, ну да, правильно, как я сам не подумал? Ну, тогда увольте учителей принца Мижи.
— А мой сын будет расти неучем?
— А он, только не обижайтесь, и так растет неучем. Двадцать педагогов день напролет в карты режутся, а его высочество в парке гуляет.
— Да, двадцать — это многовато. Надо отыскать одного, но уж самого лучшего. А сейчас — эй, позвать сюда всех слуг дворца!
Вскоре просторная королевская спальня была полна народу, а слуги все прибывали и прибывали.
— Хватит, хватит! — крикнул король, влезая на кровать.— Закройте двери.
Все слуги разом бросились закрывать двери и чуть не передавили друг друга. Зереша Четвертый дождался порядка и сказал:
— Слуги мои верные! Из-за плохого финансового положения у нас в казне кончаются деньги. И сейчас мы кое-кого из вас уволим. Вот ты, — король показал пальцем,— ты… нет, не ты, а вот он…
Слуги стали прятаться друг за друга.
— Ты, ты, ты, еще вот ты… И вы двое. Да-да, я — вам, не оглядывайтесь. Вы останетесь, остальные уволены. Дворцовую форму сдавать в гардероб, и до свидания.
Уволенные слуги в голос заплакали. Когда они ушли, на полу остались лужи слёз и мокрые следы. «Само высохнет»,— подумал король.
Назавтра одежду, оставшуюся от слуг, продали по дешевке на базаре и уплатили солдатам получку. Напослезавтра король Зереша Четвертый произнес перед войсками речь:
— Солдаты! Несчастный народ Избании только и ждет, когда же мы освободим его от тирании избанского короля. Вперед, на Избанию!
— Да здравствует король! — удовлетворенно гаркнули солдаты, получившие первую за полгода получку.
Три самые страшные вещи и 34 дуэли.
Есть на Бланеде город под названием Дазборг. Его основал один простуженный рыцарь. У рыцаря был хронический насморк, и этим звучным словом был назван город.
В те времена, о которых я пишу, Дазборг был столицей страны под названием Здрана. В Здране короля не было. Раньше был, да сплыл. В память об этом последнем короле, глупом и жестоком, на главной площади Дазборга висел памятник. Раз в год, в День Сплытия короля памятник опускали и торжественно вешали снова.
А на окраине Дазборга жил старый педагог, профессор-пенсионер Ифаноф. Жил профессор в маленьком доме совсем один и страдал от безделья и радикулита.
Пока профессор страдал, в Дазборге стали выпускать газету. От руки. Сидели в редакции триста переписчиков, а редактор ходил и проверял ошибки.
Вот что в ней писали.
«Новости политики. Позавчера возобновилась война между Врандзией и Избанией. Король Врандзии Зереша Четвертый пообещал стереть Избанию в порошок. Впрочем, то же самое обещали когда-то его отец и дед. Избанский же король Фазя Девятый заявил, что на этот раз покажет Врандзии, где раки зимуют. Места зимовки раков и другие вести с фронтов будут печататься в нашей газете. Читайте газету!»
«Новости моды. На балу у короля Анклии герцогиня Феронига привлекла общее внимание прической высотой три метра. В связи с модой на такие высокие прически в моду входят также дворцы с высокими дверями».
«Морские хулиганы захватили еще один анклийский корабль, груженный драгоценностями. Королевский флот Анклии не смог найти грабителя в океане. Анклийский король считает это хулиганство делом рук своего братца, короля хулиганов, за голову которого уже назначена премия в миллион золотых».
«Объявление. Известный педагог профессор Ифаноф ищет учеников. Плата не нужна. Обращаться в город Дазборг».
Через несколько дней газета поместила еще одну заметку:
«В моду вошел профессор Ифаноф. Это лучший на Бланеде воспитатель подрастающих королевичей. Король Врандзии уже отправил посланника, чтобы пригласить модного профессора в придворные учителя».
…Для всех королей было три самые страшные вещи: I — умереть, II — потерять престол, III — отстать от моды. И помчались со всех концов к Дазборгу всадники с одинаковым поручением — залучить к себе бесплатного профессора.
В один дождливый день первый посланник добрался до Дазборга и позвонил в дверь к профессору. Ифаноф впустил в дом насквозь мокрого человека. Грязная лошадь незнакомца осталась мокнуть у калитки.
— Я из Врандзии,— сказал важно незнакомец. С усов и чубчика его капала вода.— Я посланец короля Зереши Четвертого. Ваше объявление? — он показал газету.
— Моё,— заволновался профессор.
— Его величество приглашает вас стать учителем его высочества Мижи. Вы согласны, конечно?!
— Ох! Подождите, дайте опомниться…
И тут в дверь снова позвонили. На пороге стоял еще один незнакомец. Тоже мокрый, но рыжий.
— Собирайтесь! — рявкнул он так, что профессор вздрогнул.— Вам выпадает великая честь — обучать нашего наследника, принца Фидалига! Скорее одевайтесь, у нас мало, времени!
— Не слушайте его, профессор,— сказал спокойно посланник Врандзии.— А вы, милейший, опоздали. Д-до свидания.
— Это еще кто? — взревел второй посланник.— Давно шпагой не протыкали?
— Ну, что вы ревете, как дикий осел?
— Стойте! — воскликнул профессор Ифаноф, но было поздно. Посланники скрылись в комнате, оттуда послышался звон шпаг, бьющейся посуды и треск мебели. Ифаноф ждал. В дверь снова позвонили. Это был третий мокрый незнакомец. Он вошел с улыбкой и с ходу затараторил:
— Здравствуйте здравствуйте вы наверное профессор Ифаноф что это я спрашиваю, сразу видно что вы профессор отличная погода не правда ли я с детства люблю дожди а вы…— Незнакомец вдохнул воздуха и продолжил: — Я посланник короля Идалии привет вам от него хорошая страна Идалия слышали о такой а что там у вас за шум…
Посланник из Идалии заглянул в комнату и рухнул, сраженный цветочным горшком. «Пропал мой фикус»,— подумал Ифаноф.
Шум стих. Из комнаты вышел, пошатываясь, врандзуз.
— Вы поедете со мной,— сказал он и мягко свалился на пол.
Снова раздался звонок. Профессор открыл.
— Посланник? — спросил он мокрого человека.— По поводу наследника? Вы уже четвертый…— сообщил Ифаноф. .
Посланники прибывали до вечера и всю ночь.
И тридцать четыре дуэли состоялись в доме профессора. Потом Ифаноф вызвал полицию, и полицейский с порога отправлял всех посланников в гостиницу.
Короли, думал профессор, народ упрямый. Друг другу не уступят. Сегодня дерутся их посланники, а завтра, глядишь, вся Бланеда передерется… Думал Ифаноф, думал и, наконец, придумал.
Утром он сказал посланникам:
— Дорогие посланники! Я очень уважаю ваших королей и никому не могу отказать. Словом, я принимаю все предложения сразу. Передайте королям — пусть привозят наследников…
Посланники бросились к своим лошадям и, разделившись на две кавалькады, поскакали по дороге в разною стороны. Комья грязи после дождя летели из-под копыт.
Лирическое отступление
Лошадиные стихи
Носимся мы по порам и долам —
Кони гнедые, буланые, пегие…
Всадники мчатся по важным делам…
Им, значит, надо, а мы, значит, бегаем!
Мы понимаем: они не со зла,
Ведь не имеют они представления,
Что, может, у лошади тоже дела,
И, может, ей нужно в другом направлении..
Дворец, проспавший 300 лет
Глава правительства Здраны был мудрым политиком. Он очень обрадовался, что конфликта не вышло и можно и дальше поневоевать. На радостях он предоставил Ифанофу стерый королевский дворец, где сам хотел устроить дачу.
Дворец находился в лесу, за городом и был уже триста лет как заброшен. То ли тогдашний король бросил его в связи с переменой моды, то ли клопы завелись. Словом, бросил и запретил к нему приближаться под страхом смерти. И вот вокруг дворца вырос лес, а внутри дворца — джунгли: так разрослись экзотические растения, стоявшие в бочках по коридорам.
Профессору пришлось нанимать лесорубов, маляров, столяров, поваров, закупать продукты, чернила, бумагу, парты, кровати, матрасы… За всеми заботами у него не оставалось времени даже на радикулит. И тут, на счастье, нашелся замечательный человек — по имени Гослоф: по профессии — дворник, а по таланту — завхоз. Едва Гослоф взялся за дело, как суетня и неразбериха исчезли. Профессор радостно вздохнул и принялся встречать королевичей.
Один королевич уже приехал. Его папа — долговязый король Доля Второй — был очень самостоятельным королем. И принц Доля Третий тоже был долговязый и самостоятельный. Он приехал ка осле, привез жареную курицу, ящик с инструментами и папин портрет. И всё. Дворец еще не был готов, и Доле пока поставили раскладушку в первой же расчищенной от джунглей комнате. (Вернее, палате — во дворцах ведь палаты).
После Доли пришла еще карета. Профессор сам встретил ее.
— Кто это у нас приехал? — спросил он.
Распахнулась дверца, перед ней выстроились коридорчиком слуги. Придворный вывел карапуза в королевской одежде и громко объявил:
— Его высочество Фофа! Наследный принц Анкгии, граф Тарарамский, князь Трататамский, герцог Драмбамбамский!.. Полковник артиллерии, инфантерии и кавалерии, кавалер орденов Гордости, Доблести и Военной Мудрости трех степеней!..
Профессор почтительно выслушал титулы, недоумевая, когда это малыш успел дослужиться до полковника.
Затем кареты пошли караванами.
Образование для королей — не последнее дело. Много чего они должны знать… например, то, что ворон можно учить говорить, но нельзя им позволять большее.
Лирическое отступление
Король Мирон любил ворон.
Особенно — одну ворону…
Кормил из рук, а как-то вдруг
Ей подарить решил корону.
Но рядом был — остановил
Его министр обороны.
Сказал он, пальчиком грозя,
Что допускать никак нельзя,
Чтоб миром правили вороны.
Синий леопард, Черный крокодил и скатерть-самобранка
Когда разместили высочеств по палатам, получилось шесть палат; три — мальчиков и три — девочек, Три класса: младший, стерший и средний. Самые маленькие высочества были, как наши первоклассники, самые старшие— как наши шестиклассники. А семиклассников на Бланеде можно было женить.
Сначала королевичи и королевны были все такие важные и надменные, сидели по палатам и молчали. Но не век же молчать! И вот один принц из младшего класса сказал:
— А мой папа — самый великий король, он одной рукой солдата поднимает!
— Ой, солдата!.. Да мой — двух солдат! — отозвался другой королевич.
— А мой — трех!
— Да ты же говорил, что одного?
— Это правой — одного, а левой — трех или четырех.
— А у моего папы армия больше всех!
— Ну, а сколько у него солдат?
— Миллион!
— Ха, у моего — два миллиона!..
— А у моего, у моего миллион миллионов!
— …А я стану королем, всех вас разобью!
— А я…
Угадайте, чем закончился этот спор? Угадали: маленьким побоищем. А чем закончилось побоище? Опять угадали: синяками и шишками. Синяков хватило бы на небольшого синего леопарда. Вот так принцы младшего класса и познакомились.
Принцессы-младшеклассницы в соседней палате почему-то не дрались, а совершенно мирно играли в куклы. Водили их друг к другу в гости и устраивали балы.
А королевны среднего класса были уже слишком взрослые, чтобы так вот просто играть в куклы. Все они были в модных платьях с вот такенными юбками, на голрвах красовались высокие принески. Две королевны между собой вежливо беседовали.
— Вы, наверное, приехали с юга?
— Из Избании. Я принцесса Надажа Избанская. У моего папеньки дворец из розового мрамора.
— Ах, что вы говорите! Как интересно! А у нас в Пуркунтии три дворца, и все из белого камня…
А рыжая принцесса Лита слушала их, слушала, и вдруг ей стало смешно. Все на нее посмотрели, а она распустила свою прическу и сказала:
— Да ну ее. У нас так не носят.
— Правда?— удивилась Надажа Избанская.— А вы откуда приехали?
— Ниоткуда! Надо откуда. Секрет. Да ну, чего вы, как эти самые?! Давайте подушками лучше кидаться!..
Кудрявую Зонечку заело любопытство.
— Лита, а Лита! — подошла она попозже.— Ну, я никому не скажу! Откуда ты приехала? Ну, скажи…
— Не могу,— отвечала Лита совершенно серьезно.— Это, правда, секрет.
— Ой, задавала,— сказала Зонечка.— Ну и не надо! Все равно узнаю, всем будет сказано…
У королевичей среднего класса стоял грохот. Это длинный Доля прибирал над кроватью папин портрет. Братья-близнецы Ветя и Фидя играли на полу с котенком. Котенок Мурсиг изображал гигантского черного тигра, побеждающего войско оловянных солдатиков. Солдатики с криком «Мамочки!..» разлетались по всей палате, братья хихикали, а гордый королевич Гольга сидел на кровати и злился. Он думал, хихикают над ним. Наконец, когда солдатики стали залетать уже под гольгину кровать, он не стерпел, отчертил куском штукатурки линию на полу и сказал:
— Всё. Это моя территория. Кто сюда залетит, сам виноват будет.
Тут маленький принц Журиг возмутился:
— Ничего ты себе территорию отхватил! Вот граница,— Журиг тоже отчертил линию,— здесь уже моя земля. Кто пройдет без разрешения, тот на букву «п».— И пояснил: — «Палда».
Остаток пола разделили близнецы и длинный Доля. Еще один житель палаты — Мижа (помните, сын короля Зереши Четвертого?) — где-то гулял, и земли ему не досталось. До своей кровати ему пришлось бы теперь прорубаться с боями сквозь чужие земли. Назревала война. Хитрый Журиг уже предлагал Вете и Фиде военный союз, когда пришел завхоз Гослоф со шваброй.
— Запоминайте, ваши высочества, как это делается,— сказал завхоз, смывая все границы.— Король должен всё уметь, тогда будет порядок в королевстве. Хороший король — это хороший завхоз. Вот, оставляю веник, швабру, тряпку, ведро, это все теперь ваше,— и ушел.
А через окно прямо на свою кровать залез толстяк Мижа.
— Здорово, мужики! — сказал он.
— Мы тебе не мужики,— гордо ответил Гольга.
— А чего ты сразу обижаться? Немужики, я так считаю, нужно жить мирно,— толстяк Мижа в отличие от своего папы Зереши был очень спокойным и мирным человеком.
— Можно к вам? — спросил знакомый добрый голос, и в палату вошел профессор Ифаноф. Он привел еще одного королевича. Да не простого, и не рыжего, а чернокожего! И на плече у королевича сидел попугай!!
— Здесь ты будешь жить,— сказал ему Ифаноф.— Вот кровать, занимай.
А чернокожий королевич сказал профессору:
— У вас красивый голос. Как у доброй вороны.
— Ну, спасибо,— обрадовался профессор.— Ладно, знакомьтесь, а я пойду, там еще кто-то подъехал.
Новенький огляделся, сияя улыбкой, и сказал громко:
— Крокодил!
— Кто крокодил!— подскочил гордый Гольга. Он подумал, что это про него.
— Фамилия моя Крокодил,— объяснил новенький.— Нравится?
— Хорошая фамилия,— похвалил Журиг.— А за что тебе ее дали?
— А, это у нас на Южных Островах сперва одни звери жили, а потом часть зверей ими и остались, а другие в людей превратились. Мой предок был крокодилом, а стал королем. Так и осталась фамилия. Дед был Ведя Крокодил, отец — Мидя Крокодил. А я — Крижа Крокодил. А Чим — попугай.
— Говорящий? — спросили братья Ветя и Фидя.
— Учится. О, а это кто?
— Это наш котенок,— похвастались братья.— Зовут Мурсиг.
— Да! — сказал котенок. Мурсиг не умел говорить «мяу». Он говорил: «Да».
— На меня похож,— сказал Крижа Крокодил,— тоже черный. У нас есть такие же, только крупнее, пантеры называются. А еще тигры есть…
До вечера королевичи слушали рассказы про тигров, удавов, слонов, бегемотов.
А королевичи-старшеклассники до полуночи рассказывали анекдоты.
— …Приезжает рыцарь свататься. А король говорит: «Сначала надо убить дракона. Езжай на север, и пока не убьешь — обратно не приезжай». Рыцарь поехал на север. Видит — огромная гора. А в ней пещера. Он туда заезжает и кричит: «Эй, дракон! Выходи биться)» Дракон отвечает: «Биться так биться. Только зачем же с лошадью ко мне в ухо влезать?»
— …Один королевич решил у убить великана-людоеда. Прилетает к нему на ковре-самолете: «Эй, людоед, сдавайся!» А людоед спрашивает: «Принц, а принц» а что это за тряпочка, на которой ты сидишь?» — «Это ковер-самолет!»—-«А мне кажется — скатерть-самобранка! Хрум-хрум-хрум!..»
Заполночь принцы угомонились.
Принцессы старшего класса промолчали весь день. До позднего вечера они сидели на стульях в величественных королевских позах, высоко держа головы с прическами на стройных шеях, и зевки прикрывали веерами. Догорали свечи, гасли одна за другой, и принцессы с независимым видом раздевались и ложились в постели.
«Вас спасла Пиковая дама»
Среднеклассницы заперлись на крючок, и сквозь дверь их палаты доносились смех и визг, скрип кроватей, топот босых ног и хлопанье подушек. Принцессы скакали по кроватям в ночных рубашках, и атаманшей у них была рыжая Лита. Когда чуть не высадили подушкой окно, худенькая черноволосая принцесса Дамара стала рассказывать разные истории. В самых страшных местах она таращила свои и без того большие глаза.
— Давным-давно, триста лет назад, мы жили в старом замке. Мой отец был бароном, а мать — баронессой. И вот однажды родители в золотой карете уехали на бал к королю, а в замке остались только я, сестра и слуги. Ну, мы с сестрой стали играть, будто у нес тоже бал, танцы… И вдруг слышим, такой голос говорит: «Девочки, девочки, в ваше имение въезжает Черный Рыцарь». А мы думаем: «А, показалось!» — и дальше танцуем. Целый час проходит, мы уже про это забыли, и тут опять такой голос говорит: «Девочки, девочки, Черный Рыцарь подъезжает к вашему замку». Сестра говорит: «Ты слышала?» А я отвечаю: «Нет, ничего не слышала, это тебе показалось». А самой страшно… А голос уже говорит: «Черный Рыцарь стучится в ваши ворота». И слышится такой стук. Подходит слуга и спрашивает: «Открыть?» Сестра говорит: «Не надо!» А я думаю: «Ну, и что, подумаешь, черные латы. Чего мы будем бояться благородного рыцаря?» И говорю слуге: «Открывай!» Слуги опускают мост, открывают ворота, и въезжает такой рыцарь… Латы,
как черное стекло, сверкают, сам смуглый, брови и глаза черные такие, пронзительные. И перо на шлеме черное, и конь черный-пречерный… Слезает он с коня и так изысканно кланяется. И говорит мне: «Сударыня, я странствующий рыцарь, своими подвигами я прославляю имя дамы моего сердца. Я хочу попросить у вас ночлега».
А моя сестра влюбилась в него с первого взгляда, сразу про все страхи забыла. В общем, пригласили мы его в гостиную, поужинали с ним, побеседовали, а потом стали играть в карты. Ну, вот, а у меня карта под стол упала — дама пик. Я нагибаюсь и вижу: рыцарь под столом разулся, а у него вместо ноги — копыто.» Я подняла карту, он на меня так посмотрел и ничего не сказал. Ну, мы доиграли, а потом пошли по своим спальням. А сестра ничего не знала. Я у себя заперлась, всю ночь от страха продрожала. А утром просыпаюсь, а сестры нигде нет. Зову слуг — не отзываются. Захожу в сестрину спальню — она стоит посреди комнаты с испуганным лицом и окаменелая. Потом нашла слуг — они тоже все каменные. А рыцаря и след простыл. А у меня в покоях к столу кинжалом приколота записка: «Вас спасла пиковая дама». В общем, этот рыцарь был сам чёрт. Он всех превращал в камень, кроме тех, кто узнавал, что он чёрт…
Девочки завороженно молчали. А потом Надажа шепотом спросила:
— А сестра так и осталась каменная?..
— Нет, она простояла семьсот лет, вся покрылась пылью и паутиной, даже платье ее истлело, а замок наполовину развалился. А потом ее увидел прекрасный принц и решил, что это статуя. Но она была такая прекрасная, что он ее поцеловал, и она ожила.
— А слуги?
— А слуги так и стоят…
Когда девочки уже засыпали, вдруг раздался дикий визг!! Все повскакивали и увидели испуганную Зонечку.
— Ну, что орешь, как эта самая?..— недовольно сказала Лита.
— Там в окно кто-то черный… Девочки, я боюсь.
— Да ну,— Лита подошла к окну,— тебе показалось. Никого нет.
— Показалось!.. Приснилось!..— сказали принцессы и легли спать.
Зонечка побоялась еще немного и тоже заснула.
…Знали бы они, что ничего не показалось! Что в самом деле в окно заглядывал человек в черном!
Нежданный гость
В Дазборге, на площади Простуженного Рыцаря, жил министр войны.
Здрана, как вы помните, со всеми королями заключила мир, армию почти всю распустили, а министра хоть пока и оставили на всякий случай, но делать ему было совершенно нечего. На заседания правительства он не ходил, целыми днями валялся дома в постели и читал книжки про войну. А в перерыве между книжками пил чай с булочками и вареньем.
— Эй, кто-нибудь! Чаю!..— крикнул министр и перевернулся со спины на живот.
В спальню кто-то вошел. «Слуга,— подумал министр,— сейчас скажет: «Ваш чай, господин министр». Но слуга ничего не говорил. Министр оглянулся. Посреди спальни стоял смешного вида человек — маленький, пузатый, носатый, пучеглазый, да еще и лысый… Министр вскочил, вытянулся по стойке «смирно». Человечек усмехнулся и тихим, как будто спокойным
голосом стал ругаться:
— Лежим? Книжечки почитываем? Прекрасненько!..
— Господин Марг! — начал министр.— Я…
— Ты болван! — перебил господин Марг.— И больше никто. И этого болвана я учил уму-разуму! Это его я сделал из офицеришки маршалом! Членом правительства!.. Значительной фигурой, министром! Этот болван забыл всё доброе. Забыл?
Министр еще не знал, за что его ругают, но на всякий случай покраснел.
— Ничего не забыл,— прошептал он, теребя кружева на геузе.
— Ты позволил этому своему профессору, как там его, устроить королевский интернат?
— Он не мой, он главы правительства знакомый,— стал оправдываться министр.— И что тут такого, господин Марг, ну, подумаешь — интернат… Если бы он взял только нашего наследника — была бы война. А у меня два полка на огороде работают, и если что — я зимой без картошки остался бы…
— Болван!! — повторил Марг.— Войны он испугался!.. Картошка у него!! Да кто ты такой без войны?! Да никто! Лежишь тут, дурака валяешь, а твой пороховой заводишко скоро закроется. Кому нужен порох, если мир на дворе? — Марг принялся по-хозяйски расхаживать по спальне.— …Ладно. Еще не все потеряно. С этого дня ты будешь ходить на все заседания. Рано или поздно этот твой профессор придет просить у правительства денег. Твоя задача — чтоб он денег не
получил, понятно?
— Понятно! — сказал министр.— …А как это?
— Очень просто. Есть такой закон: пока у членов правительства имеются вопросы, решение не принимается. Значит, придет профессор, скажет: «Дайте денег», а ты ему — вопрос: «А зачем?» Он ответит. А ты — другой вопрос: «А почему именно столько?» Он ответит. А ты — третий вопрос, пятый, десятый… Пока профессор не поймет, что просить бесполезно, и не уберется. Ну, а без денег его интернат долго не протянет.
— Понял, господин Марг! — обрадовался министр.
Господин Марг возвращался домой пешком. Был вечер, на улицах веселилась молодежь. Но где появлялся господин Марг, песни смолкали, веселое настроение пропадало, люди провожали его угрюмыми взглядами. Почему? Узнаете. А пока скажу, что- господин Марг был самым богатым человеком по всей Здране.
Самая высокая в Здране лошадь.
Через несколько дней в Школе Мудрых Правителей (сокращенно— ШМП) начались занятия. Предметов было всего четыре. Самый главный — политику — Ифаноф преподавал сам. А еще он пригласил в учителя трех своих давних друзей, бывших учеников. Сухонький и очень подвижный мастер Дзаблин стал учителем техники. Добрый бородатый силач Ниголаеф — учителем природы. Изящный и лохматый маэстро Зиторенго — учителем культуры.
Вместо расписания в коридоре висела доска рекламы и объявлений.
«Темной ночью двое неизвестных зарыли в парке КЛАД! Мне удалось заполучить план, зашифрованный математически. На поиски клада приглашаю младший класс. Итак, во вторник утром. Пароль: «Клад зарыли темной ночью». Ниголаеф».
«НЕБЫВАЛЫЙ НОМЕР!! Поднятие целой лошади одной рукой! Состоится во вторник! Приглашается средний класс. Ответственный за поднятие — мастер Дзаблин».
«ДЛЯ ВСЕХ ЖЕЛАЮЩИХ открывается кружок фехтования. Записываться у маэстро Зиторенго».
В нижнем углу доски скромно поместилось еще одно объявление: «ЛИТКА — РЫЖАЯ». В данный момент его автор — королевич Журиг (кстати, сам тоже рыжий)— вдохновенно рисовал под объявлением портрет принцессы Литы, воровато при этом оглядываясь. Остальное мужское население Школы делало перед Дворцом зарядку.
Из кустов вёл наблюдение человек в черном. Конечно, это был не чёрт, и не призрак, и не рыцарь,— а секретный агент под кодовым номером 49. Среди машущих ногами он высматривал одного-единственного принца. Но почему-то не видел.
В хозяйстве Школы Мудрых Правителей имелась специальная учебная лошадь. На ней малыши учились сидеть верхом. На ней пахали на уроках природы. Ее рисовали на уроках культуры. И звали ее Зафразга. Сегодня Зафразге досталась роль лошади, поднимаемой одной рукой.
Механизм для подъема был не такой уж сложный, но большой. Основой служило огромнейшее дерево. На высоте метров пятнадцати через ветку был перекинут рычаг — ствол дерева поменьше. С короткого конца рычага свисал канат для подвязывания лошади, а с длинного — веревка. Конец этой веревки мастер Дзаблин намотал на ворот, вроде того, каким вытаскивают ведро из колодца.
Внизу под деревом собралась вся Школа, все три класса и учителя. Мастер Дзаблин распоряжался:
— А ну, расступись, дайте лошади пройти! Не толкайтесь, всем видно будет!
И мастер принялся крутить ворот одной рукой. Веревки натянулись. Наверху что-то заскрипело, посыпались крошки коры. Ствол-рычаг выгнулся дугой. Лошадь тоже. В толпе зрителей слышался напряженный шепот: Хоть бы веревка выдержала… Мастер все так же спокойно крутил ворот. И вот зафразгины копыта оторвались от Бланеды!
— Ура-а-а!! — раздался дружный крик.
— Поехали!..
— Поднимается!
— А можно мне покрутить? — подскочил к мастеру Журиг.
— Держи. Не упусти…
Журиг с усилием провернул ворот и сказал:
— Легкота!
— Ну, хватит, ты, наверное, не один,— сказал Гольга,— все хотят!
— Я за Гольгой,— предупредил Мижа.
Зафразга уже поднялась высоко — смирно висела над всеми и медленно поворачивалась. Она была привычна ко всему. Но когда за ворот взялись девчонки — первая, конечно, Лита, а потом Дамара,— Зафразга жалобно закричала по-лошадиному:
— Ну, может, хватит издеваться?!
Дамара вздрогнула и чуть не упустила ворот.
— Осторожно, лошадь уронишь! — предостерег ее мастер.— Всё, всё, животное ржет, пора опускать.
Зафразга медленно поехала вниз и была совершенно счастлива, ощутив под копытами твердую опору.
Тайны над головой
Конопатый королевич Журиг был родом из хитрой страны Тании. Именно в Тании находилась лучшая на Бланеде шпионская школа, и говорили, будто выпускники этой школы могут проходить сквозь стены и становиться невидимками.
А еще в Тании было слишком много королей, все они считали себя законными и боролись за власть. Борьба шла с переменным успехом, и случалось, менялось по три короля на дню. Дошло до того, что жителям Тании было уже почти всё равно, кто там сегодня на троне.
Боролась за власть и Журигова мама: строила заговоры, плела интриги. Иногда ей удавалось покоролевствовать недельку-другую. Все это время она ничего не ела, чтобы не отравили, почти не спала, чтобы не убили, и вместо государственных дел занималась разоблачением козней соперников.
Едва Журиг родился, как его несколько раз подменили. Во дворце, где он рос, было множество закоулков, скрытых ходов, потайных комнат. За каждым углом кто-то стоял — подслушивал, подглядывал, подкарауливал. Ходили там Только на цыпочках. Правду говорили редко и только шепотом.
И вот, в очередной раз захватив престол, мама Журига отправила сына в Здрану, подальше от злых глаз. Видимо, по привычке, но Журигу и здесь казалось, что за ним кто-то следит…
Журиг встретил в парке Гольгу и Мижу.
— Гольга, скажи «восемь»,— предложил Журиг.
Гольга бы сказал «восемь», а Журиг бы добавил в рифму что-нибудь обидное, поэтому гордый Гольга не стал говорить «восемь», а сразу погнался за Журигом:
— Насмехаться?! Я вот тебе понасмехаюсь!
— Не буду, не буду! — запищал Журиг, увертываясь от Гольги.— Ну, всё, всё, Голечка, не буду!
— Смотри мне,— сказал Гольга.- Последний раз прощаю.
(А что ему оставалось делать, если зловредный Журиг бегал быстрее?)
Но от Журига не так просто было отделаться:
— Голечка, а кто у тебя на королевском гербе нарисован?
— Уйди-и!
— Ну, кто?..
— Ну, дракон.
— Здорово! — восхитился Журиг.— А может, ты потомок дракона?
— Может быть» Тебе-то что?
— А давай проверим. Отрубим тебе голову… Если новая вырастет — тогда потомок. А если нет — самозванец.
— Опять насмехаться?! — возмутился гордый Гольга.
А тут подошли близнецы Ветя и Фидя и озабоченно сообщили:
— Мурсиг пропал. Дома не ночевал и утром не пришел. Молоко со вчерашнего дня стоит нетронутое.
Это было посерьезнее Журиговых штучек. Пропал котёнок, любимый, почти родной… Который и «мяу»-то не выговаривает… Принцы-среднеклассники бросили все дела и до самого вечера искали своего Мурсига по вселЛу дворцу и всему парку. Потом долго не могли заснуть — думали о котёнке.
— Может, в речке утонул. — предположил Журиг.— Увидел рыбу, прыгнул за ней — и каюк…
— Да ну,— сказали Ветя и Фидя.— Коты еще как плавают!
— У меня когда-то слонёнок был,— со вздохом сказал Грижа Крокодил.— Так он в джунглях заблудился.
— А точно! — осенило Долю Длинного.— Надо на втором этаже в джунглях посмотреть!..
Триста лет никто не бывал на втором этаже дворца. Дверь туда была заколочена. Но положение никогда не бывает БЕЗВХОДНЫМ. Уже в первый день хитрый Журиг разведал, что наверх ведет еще одна лестница — винтовая, с черного хода.
Ранним утром, когда птицы еще молчали, и даже повариха тётя Наздя еще спала, к черному входу подкрались На цыпочках семь человек. Шедший впереди распахнул дверь, махнул рукой и бесстрашно шагнул в темноту. Раздался ГРОХОТ! — и из двери посыпались ведра и лопаты, которые завхоз аккуратно составил на лестнице.
Из кустов осторожно выглянуло заспанное Лицо в черной маске — грохот разбудил агента N49. «Чертенята! — прохрипел про себя агент.— Ни днем, ни ночью покоя нет». И снова скрылся в кустах.
Экспедиция вступила на лестницу. Впереди хромал Гольга (его стукнуло ведром по коленке). Журиг зевал от волнения. Близнецам Вете и Фиде всю ночь снился Мурсиг — будто сидит он на ветке в джунглях и жалобно кричит: «Да!», а со всех сторон к нему подкрадываются хищники. Криже Крокодилу не терпелось увидеть местные джунгли. Спокойный толстяк Мижа надежно прикрывал экспедицию с тыла.
Свет на лестницу проникал откуда-то сверху. Висела мохнатая от пыли паутина. Пауки давно куда-то исчезли. На стене королевичи разобрали старинные буквы: «ЛЁЖА». «Дурак ты был, Лёжа»,— подумали королевичи.
Дверь на втором этаже сгнила и еле держалась, И вот они — джунгли!
— У-у-у, какие же это джуйгли…— разочарованно Протянул Крижа Крокодил.
— А что?
— Нет, вообще-то Джунгли… Но не такие джунгли.
Под ногами лежала земля. Тонкие деревянные стволы, извиваясь петлями, тянулись под потолком. Гирлянды желтых листьев висели поперек и наискосок. В беспорядке торчали цветы — огромные и маленькие, бледные и яркие…
— Вперед! — сказал Гольга и взмахнул ножом, разрубая лиану.
Гольга был гордый. Королевство, где правил Гольгин отец, тоже было гордое, хоть и небольшое. Располагалось оно в горах, разделявших Идалию и Враудзию. И все время его кто-нибудь осаждал — то итальянцы, то врандзузы, которые воевали между собой; то кто-то ехал завоевать к идальянскому королю или в гости к врандзузскому;— и маленькое королевство всегда оказывалось на пути. А иногда Гольгин отец и сам объявлял войну, устраивая набеги в одну из соседних стран. Характер у короля был не сахар. Бывало, напьется пьяный и бьёт всех, кто попадет под руку. Даже королеву… Все во дворце его боялись. А вот Гольга вырос почему-то не запуганным, а гордым. Он даже с отцом дрался. И отец его втайне уважал.
И вот сейчас, в джунглях, одним ножом работали все по порядку, а второй нож Гольга не уступал Никому. Доля Длинный, передавая в очередной раз кому-то нож, сказал:
— Надо изобрести джунглепрорубатель. На лошадином ходу.
— Сюда и лошадь-то не затащийшь…— отозвался Крижа Крокодил.— У нас джунгли лучше. Там птицы поют, обезьяны кричат, тигры рычат, крокодилы пасти разевают…
— Только крокодилов тут и не Хватало,— сказал Журиг.— Вот у нёс, в Тании; раньше тоже было много крокодилов. А потом их комары закусали.
— Комары?! Крокодилов?..— удивился Крижа Крокодил.— Такую шкуру?..
— A-а… ну, это были не просто комары. Это была помесь комара и дятла — комары-долбоносики, крокодилоеды. Облепят крокодила — и давай долбать.Так всех и задолбали.
— А людей?
— Нет. Крокодилами только питались.
Тайны над головой (продолжение)
— Комната! — сказал Голь га.— Зайдем!
Странное дело, дверь в комнату была нараспашку, но растения сюда почему-то не забрались. На столе, в раскрытом шкафу, на полках — всюду стояли колбы с жидкостями, баночки с порошками. Валялись книги, битое стекло, и всё припудрено пылью. Алхимическая лаборатория!
— Сейчас мы что-нибудь схимичим! — обрадовался Доля и принялся сливать в одну колбу все жидкости подряд. Жидкость в колбе вскипала, дымилась, меняла цвет. Волшебство! Увлекшись, королевичи подавали
Доле все новые химикаты:
— А вот этого порошка сыпани, что будет? Здорово!..
Мижа листал на столе алхимическую книгу. «Чтобы изготовить гомункулюса,— говорилось в ней,— возьми восемьсот двадцать три капли человеческой крови, вытекшей из носа в безлунную ночь, добавь туда истертые в муку зубы тигра, сколько требуется, корня красной травы…» Далее шли еще несколько десятков разных компонентов, а потом заклинания и непонятные знаки. «Замысел свой держи в тайне,— предупреждала книга,— иначе всё пропало».
— Да, умные люди эти алхимики…— сказал Мижа.— Почти как колдуны.
Журиг отыскал какое-то вещество, и едва всыпал его в колбу, как колба стала нагреваться, а из горлышка полезла пена. Доля заткнул горлышко пробкой и крикнул:
— Отходи! Сейчас лопнет!
Бабах!!! Пробка выстрелила в потолок, жижа хлынула фонтаном и залила весь стол.
— Рецепт! — спохватился Мижа.
Но было поздно. Чернила моментально размылись. Журиг достал из шкафа еще две бутылки.
— Хватит,— сказали Ветя и Фидя,— мы тут развлекаемся, а кот, может, уже умирает.
И они пошли дальше.
— Один алхимик,— сказал Доля Длинный,— получил в колбе сверхтяжелое вещество. Такой маленький-маленький шарик. Так вот, этот шарик продавил в колбе дырку, пробил пол и ушел куда-то вглубь, к центру Бланеды. Весь центр Бланеды состоит из такого вещества.
А Мижа всё вздыхал:
— Рецепта жалко! А то бы гомункулюса сделали.
— А что такое… этот… как ты его назвал? — спросил Крижа Крокодил.
— Гомункул юс? Искусственный человечек. Химически полученный.
— А зачем?
— Для интереса.
— Знаю я эти интересы! — сказал Журип— У нас в Тании во дворце алхимик живет. Яды приготавливает. Так он однажды сделал десять штук гомункулюсов. И не маленьких, а здоровых. Тупых-раступых!.. Отдал их в армию капралами служить, а получку за них себе брал. А еще он фальшивое золото из ртути и серы варит. И весь интерес.
— Всё равно интересно сделать гомункулюса,— в сказали Ветя и Фидя.— Играть с ним.
Крижа Крокодил подумал и неожиданно соббщил:
— У нас в джунглях таких полно.
— Гомункулюсов?!
— Ну да. Обезьяны называются. Они шерстью покрыты, а некоторые с хвостами.
— У меня в Тании,— сказал Журиг,— было четыре верных рецепта. Два для хвостатых, два для бесхвостых. У меня один даже получился, только я забыл добавить молотых сапфиров, и он обратно растворился…
Гольга в разговоре не участвовал. Честно говоря, только гордость не позволяла ему сказать честно, что он уже замучился Махать ножом; и гордый Гольга, сжав зубы, героически работал до самого привела.
На привале Журигу пришла в голову идея. Он показал на толстую ветку и предложил:
— Давайте подтягиваться — кто больше.
Гольга подтянулся три раза. Повисёл, подрыгал ногами и подтянулся еще раз. Спрыгнул и гордо отряхнул ладони.
— Мало,— сказал Журиг.
— А ты сам-то сколько?
— Да уж раз двадцать потянусь, — пообещал Журиг.— Спорим? На полкоролевства?.. Боишься! Ладно, на три шелбана?
— Спорим!
И Журиг начал потягиваться, сладко зевая, выгибая спину и поскуливая…
А по-настоящему больше всех раз подтягивался королевич Мижа. Восемь раз. Вот вам и толстяк.
— Ну, долго мы будем приваливаться? — торопили Ветя и Фидя.— Уже ведь немного осталось. Может, Муре там, в конце?
Но в конце этажа Мурсига не было. Там была последняя дверь, и за этой дверью кто-то РЫЧАЛ. Порыкивал. Экспедиция замерла. Гольга решительно взял ножик наизготовку.
— Не ходи! — вцепились в Гольгу Мижа и Доля.
— А ну, пустите! — разозлился Гольга.— Я ему покажу, как рычать! Он мне порычит!.. Я ему порычу!
Гольга распахнул дверь ногой и вошёл. Все — за ним. И увидели: на полу, присыпанный листьями, лежит человек и храпит. Длинные волосы перепутались с лианами, одежда облохматилась. В сапогах мыши прогрызли дыры, и видны пальЦы с грязными ногтями. Рука сжимает рукоятку шпаги. Клинок съела ржавчина.
— Разбудим? — спросил Гольга.
— Не надо,— сказал Мижа.
— Разбудим! — сказали все.
— Ладно, буди,— согласился со всеми Мижа.
Но разбудить человека оказалось не так просто. Его можно было дергать за бороду, пинать ногами — он не просыпался. «Заколдован»,— поняли королевичи.
(Впоследствии еще не одна экспедиция проникала на второй этаж и обязательно пыталась разбудить спящего человека. Сам профессор Ифаноф ходил будить. И — бесполезно. Кто этот беспробудный соня, и зачем его усыпили — так и осталось тайной).
…Да, но котенка-то в комнате не было. Делать нечего, экспедиция повернула назад.
На обратном пути Ветя и Фидя поймали в джунглях — кого бы вы думали? — гомункулюса! Правда, Крижа Крокодил утверждал, что это просто обезьяна. Но откуда тут могла взяться обезьяна? Обыкновенный гомункулюс.
Назвали его Муня.
Подземелье с приведениями.
Долговязый Доля как мог утешал близнецов:
— Вы не переживайте… Да у Мурса и мяукатель был сломан…
— Да-а-а… зато какой у него мурлыкатель! — возразили Ветя и Фидя.— Сам не переживай. Мурсиг, может быть, в подвале заблудился. Оттуда мышами пахнет.
— Решено,— сказал Гольга.— После обеда идем в подвал.
Тут послышался вредненький голосок:
— Сказано, сказано!
Королевичи обернулись и увидали кудрявую принцессу Зонечку. Семь кулаков погрозили в Зонечкину сторону.
— Все равно, всем будет сказано!.. А возьмете меня с собой, тогда не сказано.
— Ладно, приходи,— серьезно сказал Журиг.— Завтра на урок культуры.
— Только не надо, Журичек. Я все слышала про после обеда. Берете? А то — сказано!..
— Тебе послышалось,— заверил Зонечку Журиг.
— Как хотите,— сказала Зонечка, по-вредному поджала губки и ушла.
«Надо будет взять с собой простыню»,— подумал Журиг. (Зачем — станет ясно позднее).
А Зонечка пришла в свою комнату и сказала:
— А что я знаю!
— А я с тобой не разговариваю! — сказала Дамара.
— А я и не тебе! — огрызнулась Зонечка.— Так вот, мальчишки после обеда идут в подвал.
— Ну, и дураки,— сказала Дамара.— Там живет Зеленое Привидение.
— Так ты же со мной не разговариваешь, Дамарочка!
— А я и не тебе, Зонечка!
— Ну вас,— сказала Надажа Избанская сосновым голосом. (Сосновым — потому что со сна. Эта спящая красавица опять не выспалась.) — Дамара, рассказывай.
— …В общем, это был колдун и звездочет по имени Каммаган,— начала Дамара.— Он бродил по свету и предсказывал судьбу по звездам и по глазам. И вот приходит он в Здрану, прямо во дворец, и говорит королю: «Ваше величество, я предсказатель судьбы Каммаган. За две тысячи золотых я расскажу вам будущее». А король на него как закричит: «Уходи прочь, мошенник! Я сам знаю свое будущее! У меня завтра свадьба!» Хлопнул в ладоши, прибежали слуги и выкинули колдуна за ворота. А Каммаган — бамс! — снова появляется перед королем: «Ваше величество, всего тысяча золотых, и вы узнаете свою судьбу». Ну, а король опять — хлоп в ладоши и приказал старика замуровать в подвале. И вот настала свадьба. Король с невестой сидят рядом, улыбаются, у нее такое платье белое, тут такая фата… Все кричат «горько!», пьют вино, танцуют. Про колдуна забыли. И вдруг, ровно в полночь, на столе возникает Зеленое Привидение — тот самый Каммаган. И говорит: «Слушай, король, мое предсказание. Сегодня ночью ты убьешь свою жену, а утром умрешь сам». Король вскочил, задрожал от злости и кричит: «Хватайте его, казните!» Слуги привидение хвать-хвать, а хватают только воздух… Тогда король взял золотой бокал и как швырнет в колдуна! А бокал пролетел насквозь и невесту — бац! — по балде. Та — оуэ! — и умерла. А колдун расхохотался и исчез. А утром король застрелился. И с тех пор Зеленое Привидение бродит по подвалам…
— Девча! — сказала принцесса Лита.— Айда тоже в подвал, за мальчишками следить.
— А привидение?..
— Ой, ну и что привидение. Вот у нас… В общем, где я жила, столько привидений!.. Я видела — и ничего.
— Да — ничего?! — сказала Дамара.— Это ваше ничего, а Зеленое Привидение предсказывает всем смерть.
— А если… Ой, а если мальчишки на него наткнутся?
Дамара подумала и сказала:
— Не бэ. Я заклинание знаю. Чтобы обезвредить привидение, надо, входя в подвал, сказать через нос: «За водою приходило сто четыре крокодила, пропади, чужая сила, два, четыре, сто!»
Закопченные своды подвала казались такими тяжелыми, что хотелось говорить только шепотом.
— Разве это подвал,— шептал Журиг,— вот у нас в Тании подвалы, так подвалы… Один маркиз заблудился, а на волю вышел где-то в Бордукалии.
Кто знает, не вел ли и этот подвал куда-нибудь в Бордукалию, но пока принцы добрались лишь до ящиков с картошкой, которую хранил здесь завхоз.
— Тс-с! — сказал вдруг Журиг.— Слушаем!..
Принцы замерли и услышали позади, за поворотом, какой-то шорох, коротенький смешок.
— Девчонки следят!..— объяснил Журиг.— Зонька выдала.
Девочки, довольные собой, дождались, когда свет гольгиного факела удалится, подхватили юбки и двинулись следом за мальчишками. И вдруг увидели, как от стен отделилось белое бесформенное существо и с воем пошло им навстречу!.. Какой тут визг раздался! Какой писк! Как убегали принцессы из подвала! А вслед им несся вой и страшный многоголосый
хохот!
— Трусихи,— сказала рыжая Лита, когда девочки очутились на улице.— Обычное привидение. И даже не зеленое.
— Ужас такой…— не могла успокоиться Надажа.— Я так испугалась… А оно еще как завоет! Что же будет с мальчишками?!
— Ничего не будет,— сказала Дамара.— Я ведь заклинание сказала.
— …Можете мне поверить,— возбужденно шептал Журиг, закутанный в простыню,— девчонок пугать — самое интересное занятие! Я в Тании только этим и занимался. Идея!.. Давайте проведем среди них чемпионат по визгу. Напустим в палату лягушек. На спор — Зонька победит!
Подвал между тем все мрачнел и мрачнел. Все чаще коридор сворачивал. Крутая лестница увела котоискателей вниз, стены коридора стали сырыми. Гольга с факелом гордо шагал впереди. Вдруг он остановился и прошипел:
— Смотрите!
В каменной нише лежали ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ КОСТИ. Жуть. Череп скалился и таращил пустые глазницы. Рядом к стене была привинчена ржавая цепь.
— Ой, мама…— сказал Журиг, стараясь испугаться не всерьез.
— Боишься? — спросил Гольга подозрительно.
— Не-ет, череп только какой-то знакомый…
Мижа, хорошо подумав, сказал:
— Мужики, а пойдемте домой.
— Боишься?! — опять спросил Гольга.
— Я не боюсь. Я факелы запасные нэсу. А их половина осталась. Как раз на обратный путь. И место тут не очень кошачье.
— Ладно,— снисходительно сказал Гольга, решив, что это уважительный повод.
Но через несколько минут, повернув назад, королевичи наткнулись на ржавого истукана, составленного из рыцарских лат. А потом своды из круглых стали квадратными. И, наконец, путешественники вышли в просторный круглый зал — ну, совершенно незнакомый. В центре толстая колонна подпирала потолок. В разные стороны уходило семь коридоров. Вместо восьмого коридора в стене была ниша, а в ней — каменная статуя человека, до пят закутанного в какую-то хламиду, v Королевичи обошли вокруг колонны и стали спорить, из какого коридора они вышли. Гольга и близнецы показывали на один, остальные — на другой, а Мижа — так вообще в противоположную сторону. Гольга уселся спиной к колонне и сказал:
— Всё. Пришли.
Журинг — вор, нахал, самозванец!
Доля молча принялся делать из факелов лучинки. (Не думайте, что прошло мало времени. Это в книге прошло две страницы, а в Дазборге дело шло к вечеру. Даже к ночи.) Журиг так и ходил в простыне, похожий на статую, которая в нише.
— Человек живет без еды месяц,— сказал Журиг.— Нас семеро, будем каждый месяц есть одного человека, а там, глядишь, и выблудимся отсюда. Давайте считаться, кого первого съедим.— И Журиг начал считать:
Жил да был зеленый краб, лап-тап,
Его звали Восьмилап, лап-тап,
И была у Восьмилапа, лапа-тапа,
То ли мама, то ли папа, лапа-тапа…
— Заткнись,— сказал Мижа.— Надо сейчас эти коридоры обследовать, дойти до скелета, а там и выход найдем.
— А если в каждом коридоре по скелету? Еще глубже забредем.
— Все равно нас сласут,— уверенно сказали Ветя и Фидя.— Возьмут собаку-ищейку и найдут.
— Ладно, пошли,— Гольга поднялся на ноги.— Крокодилыч, тебе дело — будешь стрелками путь отмечать. Все здесь?
Оказалось, не все. Не весь был Журиг. Он ушел обследовать левый тоннель.
— Жди его теперь,— злился Гольга.— Если он вообще придет.
Как бы в ответ на эти слова из правого коридора появился Журиг в костюме привидения. Вошел и молча остановился.
— Ну как? — спросили его.
— Что «ну как»? — удивилось привидение.— Это я должен вас спрашивать «ну как». Страшно?
— Что страшно? — не поняли королевичи.
— Как — «что»? Вы не видите разве, что я — Привидение Тихого Гостя? Ну, бойтесь, дрожите, убегайте!
— Хватит шутить, пошли,— сказал Мижа, хотел хлопнуть Журига по плечу, но почему-то промахнулся…
Тут из левого коридора раздался протяжный стон, и вышло второе привидение. Оно задуло свечу и сказало голосом Журига:
— О, пожалейте старое бедное привидение!..
— А это еще кто? — спросило первое привидение.
— О, собрат! Разве вы не видите, я такое же бедное несчастное привидение, как и вы!
— Вот так шуточки! — воскликнуло первое привидение.— Видали самозванца?! Я — Привидение Тихого Гостя, пятьсот лет здесь живу и ничего подобного не видел!
— То-то я тебя тут в первый раз вижу,— отозвалось второе привидение.— Сам самозванец!
— Я самозванец?! Это ты самозванец, нахал, вор!..
— Кто первый обзывается, тот так и называется.
— Грубиян, невежа!
— Рад познакомиться, а я — Привидение.
И тут Привидение Тихого Гостя не выдержало, повисло в воздухе, поджав колени, и разрыдалось. Второе привидение сняло простыню и оказалось растерянным Журигом. А королевичи от страха еще не смеялись, но от смеха уже не боялись, Стояли и смотрели.
— Ой… Я не нарочно…— сказал Журиг смущенно.— Простите, пожалуйста. Я же не знал, что вы — настоящее… Ну, не расстраивайтесь! А?..
Привидение уняло рыдания и махнуло рукой:
— Ладно, прощаю.— И, высморкавшись в подол, вздохнуло: — Как я теперь пугать вас буду? Пропал эффект внезапности…
— Зачем пугать? — спросил Журиг.
— Так ведь это же лучшее развлечение! — удивилось Привидение.— А то скучно ведь. Подвал, как облупленный, знаешь… Каждую крысу в лицо.
— А котенок сюда не забредал? — спросили Ветя и Фидя.
— Нет,— покрутило головой привидение,— котят я триста лет не видело. Это такие маленькие, хорошенькие, их еще гладят?.. Дадите погладить?
— Сколько влезет,— пообещали Ветя и Фидя.— Вот только найдем. Вот только выберемся отсюда.
— А! Так вы еще и заблудились?! Ха-ха! — Привидение потерло руки.— Тут вам и смерть найти!!!
А потом поникло, опустило руки и сказало тихо:
— Ладно, в другой раз. Настроения нет. Идемте за мной, покажу выход.
Привидение прошло сквозь колонну и направилось в один из коридоров.
— Вот за этой дверью,— объясняло оно на ходу,— камера пыток. Здесь мучили ведьм. А вон туда идет подземный ход, он кончается в лесу, в дупле старого дуба, если дуб еще не сгнил. А тут в старину замурованы кости великана — их нашли, когда дворец строили. Самая маленькая кость — с меня ростом… Ну, а вот здесь,— Привидение показало на совершенно ровную стену,— потайной выход из подвала. Ведет через камин в комнату, где раньше жили королевские дочери. Надо нажать на этот кирпич.
Гольга нажал.
— Сильнее,— сказало Привидение,— может, заржавело?
— Ну-ка, дай, я,— предложил Мижа.
— Обойдемся,— сказал Гольга и надавил со всех сил.
И вот толстенный кусок стены медленно повернулся, открывая вход. Королевичи погасили лучинки и полезли туда.
— Дверь, дверь за собой закрывайте,— зашелестело Привидение.
Вот это да!.. Знаете, куда они попали? В девчачью палату! Королевские дочери сладчайщим образом спали в своих постелях и во сне выглядели даже не такими вредными. Возле кроватей висели на подставках их расфуфыренные платья с неуклюжими юбками. Палата у девочек была большая. Здесь стояли большие фенедзианские зеркала, маленький клавесин. Еще одна дверь вела в гардероб и умывальню. У мальчишек отдельной умывальни не было.
Ветя и Фидя о чем-то на ухо шептались. Как вдруг кто-то сказал очень знакомым голосом: «Да!» — и из-под кровати, потягиваясь, вышел черный котенок. Мурсиг!.. Братья бросились обниматься с котенком, а Журиг зловеще прошептал:
— Так. Всё ясно!.. Наша месть будет страшной.
— …Ой, котенок! — вышло из стены подглядывавшее Привидение,— Дайте, поглажу!
Ветя и Фидя отпустили Мурса и принялись ворошить девчачьи юбки.
— Что вы ищете?
— Проволочный каркас. Эта не пойдет… Из китового уса. Эта тоже.
— А зачем?
— Клетку для попугая сделать. А то кот вырастет — съест нечаянно. Эту возьмем. И вот эту…
— Бросьте,—сказал Мижа.— В чем они ходить будут?
— В чем хотят. Мы ведь жили без кота почти неделю — и ничего.
На двери своей палаты королевичи увидели записку: «Поздравляю с возвращением! Будьте так любезны, зайдите сейчас ко мне и покажитесь, что все целы. А то я не сплю, за вас волнуюсь. Пр. ИфанЬф».
И еще один, по крайней мере; человек не спал в это время и волновался за королевичей. Не угадаете, это агент № 49… Вернее, он волновался только за Журига.
А Журиг в это время со всей компанией стучал в Покои профессора Ифанофа. Хотя королям и королевичам стучать в дверь вовсе не обязательно… Но у королей много манер, которым они не следуют. И их жесты иногда обозначают вовсе не то что обозначают.
Лирическое отступление
Что значит королевский жест
Одну плохую пьеску
Смотрел, скучая, зал;
А в ложе королевской
Король сидел, зевал.
«Король зевает! Боже…
Что с нами будет, что же?!»
От страха у актеров
Мороз бежал по коже.
Конец. Молчанье в зале,
Критический момент.
И тут все услыхали
Один аплодисмент.
Взорвался зал овацией —
Похлопал сам король!
…А если разобраться,
Он просто хлопнул моль.
Мода, мода, новая мода!
— Ой, девочки, у меня платье пропало! Ой, не пропало! Ой, что это с ним?!
Кричала Надажа Йзбанская. Ее хоть и называли спящей красавйцей, но сегодня она проснулась раньше всех и увидела, что ее прекрасного платья на подставке нет. Что оно валяется рядом, на полу, И пропал каркас от юбки.
У всех девочек сны оборвались на самом интересном месте.
— Чего орешь, как эта самая? — недовольно спросила Лита.
— У меня каркас от юбки украли! Как я теперь из комнаты выйду?
— Ой, правда, что ли? А ты попробуй так надеть. Надажа попробовала. Юбка висела, как тряпка.
— Хи-хи-хи, такая дура!— не удержалась Лита.— А попробуй простыню под низ запихать.
Девочки в ночных рубашках собрались вокруг Надажи и принялись давать советы. Тут в дверь постучали. Принцессы с визгом бросились по кроватям.
— Нельзя, нельзя!
— С добрым утром, ваши высочества,— раздался голос профессора.— Подъем.
— Встаем, встаем,— крикнула Лита и вдруг обнаружила, что с ее платьем та же история — нет каркаса!
Когда все девочки пошли на завтрак, вредина Зонечка показала Лите язык и сказала: «Бе!». Две бедняжки остались дома. Надажа заплакала. Лита сердито сжимала губы.
— Знаешь, что? — решила вдруг Лита.— Я сейчас пойду на завтрак в халате.
— Ты что?! — ужаснулась Надажа.— Того?.. Совсем уже?
— А что? Подумаешь. Не съедят же меня. Будь, что будет.
— Да ну! Лучше умереть.
А Лита аккуратно подпоясала домашний халатик, распустила рыжие волосы и надела свою маленькую корону.
— Пойду! — сказала она.
— Ну и иди.
— Ну и пойду.
И пошла.
Эффект ее наряд произвел потрясающий! Потом целый день и полночи у принцесс всех классов только и пересудов было, как это назвать — «такая наглость» или «такая прелесть». С одной стороны,— против моды. А с другой стороны;— раньше так носили и, вообще, красиво… И после мучительных колебаний девочки-старшеклассницы на другое утро появились все, как одна; стройные и красивые, без пузатых юбок и трёхэтажных причесок.
С этого дня дамские моды в ШМП стали меняться каждую неделю, а то и чаще. Завхоз привез из города ткани и нитки, а добрая повариха тётя Наздя учила девочек шить. Очень скоро королевны дошли до платьиц, которые даже колени не закрывали, и были чрезвычайно довольны.
Министр войны задаёт вопрос
Правительство Здраны называлось Барламенд. В него входило тридцать семь человек. Один — глава правительства. Шестеро — министры. Остальные тридцать — просто барламендарии. Заседали в Барламенде сплошные богачи. Глава правительства — тот был хозяином ткацких мануфактур, а, скажем, Министр войны владел пороховым заводом. Самый большой богач — господин Марг — правительство не входил, зато имел там своего человека.
В прежние времена Барламенд заседал раз в месяц. Ну, два раза. А теперь стал заседать чуть не ежедневно. Как Здрана перестала воевать, так у Министра финансов появились лишние деньги. Как появились деньги, так остальные министры начали их выпрашивать. А тридцать барламендариев все заседания напролет спорили — давать деньги или не давать. В этих спорах рождалась истина под названием «резолюция».
На одном из таких заседаний министр мира, который договорился с заграничными торговцами устроить в Дазборге ярмарку, Просил денег на постройку прилавков. Против был министр порядка, он сказал, что вместо торговцев понаедут шпионы, а потом их вылавливай. Барламендарии его дружным хором переспорили и вынесли резолюцию: денег дать.
Министр уюта и культуры доказывал, что Дазборгу требуется двести один дворник и восемнадцать мусорных телег. Просил денег. Спорили долго. Решили: деньги дать, но только половину, и то — если останутся. И пусть министерство контроля проверит все расчеты — может, еще и не надо столько дворников.
Министр порядка требовал денег, чтобы построить на пустыре новый полицейский участок. Потому что на этом пустыре по выходным ткачи дерутся с оружейниками.
— Они уже двести лет дерутся,— жаловался министр порядка,— Но теперь ткачей становится всё больше, а оружейники уже с ножами приходят. А вот построим участок — драться станет негде, и будет порядочек.
— Чепуха! — возразил глава правительства,— Пустырей много, другой найдут. Лучше я вот что сделаю: возьму и отменю своим ткачам выходной день. Придут оружейники на пустырь — а драться не с кем… Ткачи все на работе!
— Да вы что?! — замахал руками министр порядка.— Если рабочие без выходных останутся, они весь город разнесут, с ваших мануфактур начиная!.. И тогда я ни за какой порядок не отвечаю!
Барламенд зашумел, заспорил с новой силой, и спустя час пришел к выводу: лучше пусть себе дерутся, лишь бы нас не трогали.
Когда запросы министров иссякли, когда уже все барламендарии устали и сорвали голоса, пришел профессор Ифаноф и попросил денег — пять тысяч.
— О чем речь! — воскликнул министр финансов.— Если Барламенд не возражает,— то дам, мне не жалко.
Барламендарии не возражали, только для порядку немного поспорили шепотом.
И тут на заднем ряду поднялась значительная фигура министра войны. Все заседание он мирно дремал, набираясь сил для своего часа; и вот этот час настал.
— У меня будет ряд вопросов к досточтимому профессору,— произнесла значительная фигура артистическим голосом.— Прежде всего, не будет ли досточтимый профессор столь любезен дать нам разъяснения по поводу причин, побудивших его обратиться в Барламенд с просьбой о ссужении ему упомянутой суммы, так и целей, в коих он, профессор, намерен использовать эту сумму, если таковая ему будет выделена?
— Объясняю,— сказал профессор.— Деньги нужны для хорошего дела, Принцессы у нас затеяли шить себе платья. Вот. Нужно купить ниток, ножниц, иголок, наперстков. И материи разной побольше. Пусть шьют.
Министр войны выслушал ответ, подняв левую бровь, сделал паузу и сказал:
— А не будет ли досточтимый профессор столь любезен объяснить, какими такими соображениями он руководствовался и из каких посылок он исходил, когда определил размер необходимой для его целей суммы, какую он просит сегодня у Барламенда,— именно в пять тысяч, и не единым грошом больше, либо меньше того?
…Профессор отвечал и на третий вопрос, и на пятнадцатый, И на сто пятнадцатый. Сто пятнадцатый вопрос звучал так:
— А не будет ли достопочтеннейший профессор столь любезен удовлетворить наш естественный интерес относительно того, каким предположительно образом повлияет выделение ему суммы в пять тысяч из государственной казны на погодные условия в западных районах Здраны?
За окном стояла ночь. Барламендарии спали в креслах, каждый примостив голову на плече у соседа. Глава правительства изо всех сил таращил усталые глаза, чтобы они не захлопнулись.
— Простите,— сказал он,— я прерву вашу интересную беседу. Заседание пора закрывать. А, знаете, профессор, плюньте вы на эти пять тысяч. Пусть ваш завхоз ко мне завтра Приезжает с телегой на склад, я ему сколько угодно ниток и материи дам. Мне все равно девать некуда.
— Так нечестно! — возмутился Министр войны.
— Все честно.— ответил глава правительства и позвонил в колокольчик, закрывая заседание.
— Спасибо,— встал Ифаноф.
А сам подумал, что, наверно, его впереди ждут главные беды.
Лирическое отступление
Стихи, сочиненные Журигом
В весеннее время, в безветренный день
На крыше сидел молодой воробей.
Ему надоело сегодня летать,
Решил он сидеть и ногами болтать.
Другой воробей на дороге стоял
И под ногй очень серьезно смотрел^
Хотел воробей научиться ходить
И думал, с какой ему лапы шагнуть.
А третий взлетел воробей в небеса
И, крылья раскинув, глядел с высоты.
И думал он гордо: «А ну их совсем.
А может, я просто некрупный орел».
История хулиганского королевства
Урок политики всегда проходил в классе. На Стене висела политическая карта Бланеды. Профессор Ифаноф рассказывал:
— Пятнадцать лет тому назад умёр великий анклийский король Яжа Пятый.
— Мой дед! — шепнул на весь класс Журиг.
— Правильно. Дочь Яжи Пятого вышла замук за короля Тании.
— Моя мама!..
— Вот, а кроме журиговской мамы, у короля еще были два сына-близнеца, Яжа Шестой и Яжа Седьмой. И когда отец их умер, то Шестому суждено было взойти на престол, а Седьмому, который был младше брата на десять минут,— всю жизнь оставаться принцем.
Ветя и Фидя пересели с задней парты на переднюю, чтобы лучше слышать.
— И вот наступает день коронации,— продолжал профессор,— и тут выясняется, что оба принца — Яжи Шестые… То есть один-то, конечно, Седьмой, но не признается, и никто в целой Анклии не может его отличить. Оба рыжие и голубоглазые, каждый называет брата самозванцем. Приехала из Тании сестра, но и она руками развела. Помню, говорит, у одного должна быть родинка под мышкой — но у какого, забыла. Что делать? Отложили коронацию раз-другой. А потом вдруг один из братьев пропал неизвестно куда. Что ж, подумали придворные: пропал так пропал, сам виноват, в другой раз пропадать не будет… И короновали того, который остался.
Проходит год. Правит король как умеет. А умеет он, прямо скажем, не очень. Крестьяне того и гляди забунтуют. И вдруг по стране идет слух: брат-то короля нашелся! Его на острове в тюрьме держали, а он сбежал и теперь собирает всех, кто за справедливость, потому что он и есть настоящий король Яжа Шестой. Кто его видел — говорят, точная копия короля, который на монетах отчеканен. А когда законный король займет престол, то все крестьяне получат землю, потому что король этот знает сам, почем фунт лиха.
И пошел народ к объявившемуся королю, и началась крестьянская война. Не известно, чем бы всё кончилось, если бы вражественные Анклии страны не стали ей в этот момент дружественными и не прислали свои войска на борьбу с крестьянами. Крестьянская война — вещь заразная, все короли это знают. Победят крестьяне в Анклии, а во Врандзии на них посмотрят — и тоже захотят. И в Идалии захотят, и в Кермании. Что тогда с королями будет? А так короли прислали в Анклию войска, и крестьянскую армию разгромили.
Остатки армии крестьянский король увел на север, в Жотландию. В этой холодной, скалистой стране не было людского жилья — только развалины древних крепостей. Пришельцы поселились в землянках, в пещерах. Но чем жить? Хлеб посадили — не растет. Овец разводить — так их в пути съели. Многие крестьяне не выдержали, вернулись на милость анклийского короля. Кто выдержал — занялся хулиганством. Крестьянский король стал королем хулиганским.
Прошло с тех пор тринадцать лет. За это время обстановка с хулиганством на Бланеде сильно изменилась. В каждой стране теперь в лесах обитают хулиганские шайки, и атаманы их подчиняются жодландскому королю. Кто не подчиняется, тех выгоняют из хулиганского братства, и полиция с теми легко расправляется. Записаться в хулиганы стало очень сложно, а чтобы стать атаманом, надо окончить Жодландский Институт Хулиганства, изучить там хулиганство дорожное, лесное, морское. Говорят, даже есть секретная кафедра воздушного хулиганства. А король Жодлантии теперь один из самых могущественных королей, хоть другие короли и стыдятся это признать.
— Мой дядя! — гордо сказал Журиг.
Все немножко ему позавидовали.
Ифаноф рассказывал про Жодлантию, но ни слова не сказал о том, что вместе с королем хулиганов в полуразрушенном замке жила дочь короля. Дочь выросла без матери, среди мужчин, она ловко лазила, по скалам, бегала, как ветер, скакала на коне.
И никто почти на всей Бланеде не знал, что король хулиганов отправил свою дочь в Школу Мудрых Правителей. Знал об этом профессор, да знали хулиганы из ближнего леса…
Папа Крижи Крокодила был тоже великим королем. Это он еще в молодости объехал все Южные острова, первый посчитал их и объединил в одно большое королевство. Но и теперь, когда молодость короля осталась далеко позади, он дальше всех кидал копье, бегом догонял хромого страуса, а речку переплывал быстрее, чем настоящий крокодил. Три сына короля были во всем под стать отцу. А четвертый — Крижа — все больше мечтал и сочинял стихи. Бился над ним отец, бился и, ничего не добившись, отправил в учение, мудро рассудив, что хуже не будет.
У долговязого Доли отец тоже был долговязый и худой. И очень самостоятельный. Все королевство у них состояло из Дворца, в котором постоянно шел ремонт, и придворцового участка. Король все делал сам, у него не было ни слуг, ни министров, ни подданных. Жена — и та сбежала. Но все-таки это было настоящее королевство, со своим гербом и со своими законами, и король Доля Второй был в нем полным хозяином. А корона у него представляла собой набор гаечных ключей.
И вот Доля Длинный и Крижа Крокодил нашли общий интерес — изобретать. Изобретали они большей частью в уме.
— Давай изобретем механического человека. Ходячего,— предлагал Доля.
— Да ну, упадет еще, сломается. Лучше механическую лошадь. Чтоб на ней ездить.
— А правда, почему люди на двух ногах и не падают? А деревья так вообще на одной стоят?..
— А вот и нет. У деревьев ноги под землей. Они в земле стоят по пояс.
— Ну, хорошо, давай — лошадь. На пружинном заводе.
— А можно карету с ногами.
— А можно карету, чтоб колеса крутились сами! Как в часах.
— Заводить только замучаешься…
А дракон гораздо лучше!
Однажды Журиг долго ходил, хмурясь и глядя себе под ноги. И вдруг сразу повеселел, стал даже попискивать и подпрыгивать от восторга. Потому что в его хитрой рыжей голове родился замечательный план, как отомстить принцессам и вызволить от них котенка. В таком прекрасном настроении Журиг и пришел на урок культуры. В этот день маэстро Зиторенго собирался вести средний класс в дазборгскую обсерваторию.
— К большому сожалению,— извинился маэстро,— обсерватория закрылась на учет, и пока все звезды не пересчитают, она не откроется. Чтобы урок не пропал, будем рассказывать сказки. Кто у нас лучший сказочник?..
Королевны выдвинули Дамару. Журиг выдвинулся сам.
— Чур, первый! — сказал он.
— Чур, вторая! — согласилась Дамара.
— У одного кузнеца был сын,— начал Журиг.— Кузнец хотел, чтобы сын тоже стал кузнецом. А сын хотел стать рыцарем. Отец сначала посмеивался, думал — это пройдет. А оно не прошло. Сын заладил: буду рыцарем, и все тут. Отец говорит: «Но, послушай, рыцари все дворяне, а ты — нет». А сын: «Ну и что, я буду странствующим рыцарем; кто там разберет — дворянин, не дворянин!.. Выкую латы и поеду!» Отец рассердился: «Никаких тебе лат! Ни куска железа не дам!» А сын тогда облазил все помойки, нашел там самовар да медный котелок и сделал себе панцирь и шлем. Украл у цыган лошадь и поехал.
Едет, едет. Видит — на дороге стоит старик с шахматами под мышкой.
— Рыцарь, давай тебе бесплатно погадаю.
— Ну, погадай. А на чем?
— На шахматах. Они никогда не врут.
Старик расставил шахматы, стал играть сам с собой. Поставил себе мат, глядел-глядел и говорит:
— Ну, всё ясно, рыцарь. Все твои беды будут от женщин.
Рыцарь поехал дальше. А сам думает: «Шахматы — не карты. Игра научная. Должны правду говорить… Ну, и чёрт с ней, с дамой сердца — обойдусь как-нибудь без нее. Буду БЕЗДАМНЫМ рыцарем».
Приезжает в столицу. А там объявления висят, трубы трубят. Рыцарский турнир для всех желающих. А приз — золотой меч. И самой прочной стали.
А на поле уже толпа рыцарей. Все дворяне. Стоят, переругиваются, злость разжигают. Один кричит: «Моя дама сердца — самая-пресамая!» Другой кричит: «А у меня еще самее!» Третий кричит: «А моя дама — вообще всем дамам дама!» А рыцарь в самоварных латах как гаркнет:
— Все ваши дамы не стоят моей мамы!
Сразу тишина наступила. А он говорит:
— Ну, кто на меня?
Выезжает рыцарь-верзила:
— Ну, я на тебя!
— А кто еще? Нападайте все!
Все на него напали! И создалась такая теснота, что никто меча поднять не мог. А Бездамный рыцарь, хоть и не дворянин, зато с детства кузнечным молотом махал. Схватит одного за ноги, раскрутит над головой и — трах! — рыцари, как доминашки, падают. С верзилой остались вдвоем. Начался финальный поединок. Верзила — прыг на коня — и давай оба по полю носиться, туда-сюда, туда-сюда. Бездамный увернулся, верзила — трах! — в дерево. Аж вороны посыпались…
Так что Бездамный победил, получил меч и собрался уезжать. А все дамы его спрашивают: «А, почему вы без дамы? Может, еще не выбрали? А может, меня выберете?» А он говорит: «Нет, у меня никогда не будет дамы. От них все беды. Смотрите, все, кто с дамами,— валяются вон». И уехал. После того случая многие рыцари побросали своих дам.
Приезжает Бездамный в один город. А город на замке. Стучится — не открывают. Он давай ногами: бам, бам! Видит — люди из-за стены высовываются. Худые-худые.
— Не стучи,— говорят.— Мы уже три месяца никому не открываем, без еды сидим. Тут дракон трехголовый ходит, всех съедает.
А дракон тут как тут. Бежит, хвостом по стене стучит — та аж трясется. Увидел рыцаря и спрашивает:
— Что, тоже стучишься? Не откроют. Погоди, еще кипятком будут облив.ать. Это я их запугал. Слушай, давай с тобой биться! Кто проиграет, того я съем.
Стали биться. Бездамный мечом — вжик! — у дракона голова шлеп! — и тут же новая вырастает. И пламенем, пламенем поливает рыцаря… Уже лошадь изжарилась и умерла, а рыцарь и не думает сдаваться. Наконец оба устали и проголодались. У дракона огонь кончился. Разогнали ворон с жареной лошади, стали обедать.
— И в кого ты такой хулиганистый? — спрашивает Бездамный.
— В папу,— говорит дракон.— Он меня так воспитал.
А рыцарь был хоть и Бездамный, и даже бездомный, но зато не бездумный. И думает он: «Когда дракону срубаешь головы по одной, то новые берут пример с других и тут же неправильно воспитываются. А срублю-ка я все три разом!»
И все три головы долой… А у самого больше сил не осталось — стал он цветочки собирать. Тут у дракона головы новые повылезли и оглядываются: с кого бы пример брать. Видит — рыцарь цветы собирает. А это доброе занятие, и стал дракон добрым.
С той поры Бездамный рыцарь с драконом ходили по Бланеде и совершали подвиги. Вдвоем им некого бояться. А даму себе рыцарь так и не завел. Зачем ему дама, если у него есть дракон?!
Королевичам сказка Журига очень понравилась, а королевнам почему-то не очень.
Зато дамарину сказку они слушали, затаив дыхание. Сказка была длинная и волшебная. Про то, как у короля с королевой не было детей, а потом одна колдунья дала рецепт, и у них родился сын. Вырос, пошел себе искать невесту, полюбил дочь колдуна, а потом три года у этого колдуна учился. А потом была свадьба, а колдунью, которая рецепт дала, не пригласили, и она превратила принца в дракона; а невеста, дочь колдуна, нашла потом колдунью в Черных Горах, и колдунья потребовала тысячу лягушек, а девушка могла наловить только 999, а в тысячную лягушку превратилась сама, и тогда колдунья рассказала, как расколдовать принца, а тем временем дракон уже передушил полкоролевства и дочку колдуна, свою невесту, когда увидел, тоже чуть не задушил, но она его одурманила волшебным зельем, привела его на вершину огнедышащей горы, столкнула в пропасть, сама бросилась следом, а утром оба проснулись на берегу реки, принц уже был расколдованный, и весь мир был счастливый и прекрасный…
Пока Дамара рассказывала сказку, принцесса Лита тихонько ушла. Она оседлала лошадь и, никому ничего не сказав, ускакала. Профессор Ифаноф встревожился и поскакал ее искать, а Лита уже ехала ему навстречу. Профессор покачал головой, а Лита чуть виновато улыбнулась.
Ифаноф один знал тайну Литы. Больше никто.
План страшной мести
— Знаете, почему люди по ночам спят? — спросил Журиг.
— Почему?
— От страха! Ночью всё гораздо страшнее.
И Журиг рассказал королевичам свой замечательный план.
1. Однажды ночью девчонки, ничего не подозревая, ложатся спать.
2. Вдруг в тищине звучит ТАИНСТВЕННЫЙ ВОЙ. Они — ды-ды-ды! — дрожат.
3. Тут раздается ЖУТКИЙ ХОХОТ, и сразу…
4. Из камина вылетает стая летучих мышей.
5. А дверь снаружи заперта!
6. Зато окно со скрипом отворяется, и медленно поднимается БЕЛАЯ ФИГУРА… А вместо головы — череп! И глазищи — светятся!
7. Девчонки в ПАНИКЕ!
8. А королевичи забирают котенка и ЗЛОРАДНО СМЕЮТСЯ!
— А всё это мероприятие назовем «Ночка маленьких ужасов». Сокращенно «НМУ».
Королевичам понравилось. Стали готовиться.
Гольга сел вырезать из бумаги череп. Ветя с Фидей предложили для девчонкопугания применить гомункулюса Муню, а летучих мышей отменить. Муню до сих лор ни одна посторонняя душа не знала. Муня от чужих прятался в шкаф. А попугай Чим сам напросился участвовать. Журиг долго репетировал жуткий хохот. Говорил: «Попались!» и начинал хохотать. Получалось не очень.
И вот после очередного «попались!» из-под потолка раздался очень талантливый смех — хриплый, ехидный, страшный! Это смеялся Чим. Чим принадлежал к породе почтовых попугаев, которые запоминают слова отправителя и пересказывают их получателю. Такого попугая нужно обучать восемьдесят лет, зато потом он будет верно служить лет сто пятьдесят, а то и двести. А Чим по возрасту был почти цыпленочек, ему только исполнилось двенадцать лет.
Мижа, как самый сильный, взял на себя подъем белой фигуры. За таинственный вой отвечали Доля Длинный и Крижа Крокодил. Они изобрели хитрое воющее устройство. И теперь в палате принцесс по ночам что-то тихо и таинственно выло. Жаль только, что по ночам принцессы спали и ничего не слышали.
Лирическое отступление
Колыбельная
Рано утром на рассвете
Спать ложатся черти-дети,
Лишь один малыш-чертенок долго не заснет.
Дома сладко пахнет серой,
У постели мама села
И чертенку потихоньку песенку поет.
— Баю-баюшки, чертенок,
Спи, мой милый постреленок.
Там, на улице, снаружи, страшно и светло.
По квартирам с крыш и улиц
Кошки черные вернулись,
Петухи давно пропели, солнышко взошло…
Спать ложатся все соседи —
Привидения и ведьмы:
Спят кикиморы, русалки, лешие храпят…
Спать легли сычи и совы,
Только люди днем гуляют, люди ночью спят…
Спят вампиры, вурдалаки,
Перестали выть собаки,
Спят летающие мыши головою вниз.
Спрячем хвостик под подушку
И вот так откроем ушко…
Чтобы сон был интересней,— на бок повернись.
Спи, мой чертик,
Спи, чудесный…
Спи — до ночи не проснись!
Потусторонним вход воспрещен
До Ночки Маленьких Ужасов (сокращенно «НМУ») оставались ровно сутки. Королевичи мирно спали, кроме Мижи, который, как обычно, засыпал последним. Ветя похрапывал, фидя посапывал. Журиг спал под одеялом с головой. Гольга что-то пробормотал во сне и повернулся на другой бок.
— Гольга, ты спишь?
— Сплю,— ответил Гольга.
— Ничего ты не спишь.
— Кто не спит?! — возмутился Гольга.— Это я-то не сплю?
— Не спишь,— подтвердил Мижа.
— Насмехаться, да? Я тебе понасмехаюсь! — И гордый Гольга бросился на Мижу.
От шума попросыпались другие королевичи:
— Что такое? Что случилось?..
Мижа держал Гольгу за руки, тот вырывался и кричал:
— Пусти! Я тебе покажу, как я не сплю!
— Не, мужики,— сказал Мижа,— я так считаю: спишь — так спи себе. Драться-то чего?
Журиг сонно махнул на них рукой и вышел в коридор. Но вскоре влетел обратно и в восторге пропищал:
— Что сейчас будет!.. Все по местам, притворимся, что спим.
Через полторы секунды все королевичи дружно храпели. (Нет, Доля не храпел, потому что спал по-настоящему.)
И вот дверь приотворилась, и в палату тихонько прокрались несколько фигур, завернутых в простыни.
— Храпят,— прошептала одна.
— Хи-хи! — не удержалась другая.
— Да тише ты, дура!
— Сама ты!..
— А где у них рыжий спит? Рыжего надо намазать…
— Наверно, за камином.
Кто-то из королевичей нечаянно хрюкнул носом. Момент настал! Журиг вскочил и запер дверь на швабру.
— Ага! — закричал он.— ПОПАЛИСЬ!
И тут же из-за потолка раздался жуткий хриплый смех.
— Ой, мамочки! — испугались девчонки, сбиваясь в кучу.
Мальчики повскакивали, зажгли свет и злорадствовали. Гольга надел на голову рогатый череп и замогильным голосом провыл:
— Где котенок?!
Губы у девчонок уже дрожали, еще чуть-чуть — и разревутся. (Ну, кроме, разве, Литки.)
Но тут проснулся Крижа Крокодил… То есть что за ерунда?! Крижа ведь давно уже не спал! А это проснулся перемазанный сажей Доля. Ничего не соображая, он сел на кровати и, растирая по лицу сажу, спросил:
— Что тут происходит?
И всё! И сразу девчонки передумали разрёвываться и сразу рассмеялись. А Литка хохотала громче всех.
— Рано смеетесь,— зловеще сказал Журиг.— Мы сейчас на вас чёрта напустим. Лучше признавайтесь, где котенок?
— Нету! — нахально ответила Лита.
— Как хотите,— сказал Журиг.— Так. Где у нас чёрт? Доставайте чёрта, я сейчас вернусь.— И выскользнул за дверь.
Фидя распахнул шкаф. «Чёрт» прятался на верхней полке в углу. Как, он ни пищал и ни упирался, Фидя вытащил его за ногу и бросил на девчонок.
— Куси их!..
Муня попал на Литку, вцепился в простыню, в один момент вскарабкался принцессе на голову, потом подпрыгнул и исчез в темноте под потолком.
Девчонки ахнули от ужаса. А Лита? Только разочек вздрогнула!..
—| Ой, ой, больно напугали,— презрительно сказала она,— прям это самое…
И, глядя на Литу, девчонки тоже собрали всю свою вредность и на этой вредности держались. Дамара даже сказала:
— Ну, и что — черт… Вот и целуйтесь с вашим чертом, а котенка не отдадим!
— Ваш, что ли, котенок?
— И не ваш. Он сам свой, А вы его мучить будете…
А Журиг, ходивший в девначью палату, обнаружил, что котенка в ней не оказалось… Вместо котенка там были спящая красавица Надажа и Привидение Тихого Гостя. Привидение сослепу приняло Журига за девчонку и спросило:
— Ну, как? Ой, пардон…
— Все ясно,— сказал Журиг.— Предатель! А мы ему еще котенка давали погладить… Больше не дадим, понял?
— Ну, и не надо,— ответило Привидение из стены.— Мне девочки дадут!
— …И запомни: в нашу палату ПОТУСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН. Ясно?!
— Не очень-то и хотелось,— буркнуло Привидение.
На прощание Журиг подрисовал спящей красавице Надаже усы.
Королевичи с чувством победителей легли спать. А принцессы еще долго пели под клавесин бодрые песни. Кроме Литы, все они немного играли на клавесине, а лучше всех играла Надажа, И здесь самое время сделать очередное
Лирическое отступление
Песня про сонного рыцаря, которую пела принцесса Надажа Избанская, смыв нарисованные Журигом усы
В тумане странный образ вдруг может — появиться,
И ты, его увидев, не бойся, не беги.
Проедет безобидно угрюмый сонный рыцарь,
И конь, хромой на три ноги.
Заржавленные латы готовы развалиться,
Изъедены до дырок стальные сапоги…
Дорог не выбирая, блуждает сонный рыцарь
И конь, хромой на три ноги.
Когда-то на Бланеде о нем гремела слава,
Он в честном поединке любого был сильней.
Был меч его защитой для бедных и для слабых,
И конь был лучшим из коней.
Но вдруг одной колдунье приспичило влюбиться.
«Уйди,— сказал ей рыцарь,— с тобою мы враги…»
…И стал навеки сонным несчастный этот рыцарь,
А конь — хромым на три ноги.
Не может ни проснуться и ни остановиться,
И конь его поныне всё меряет шаги…
Порою возникает в тумане сонный рыцарь
И конь…
А тем временем у Агента № 49 кончилась выдержка. Сколько можно?.. Все нормальные шпионы уже передали добытые сведения и украденные документы, уже повесили в шкаф шпионские плащи и маски и уже спокойно спят, засунув под подушку кинжал. А он, один из лучших шпионов Бланеды, не знает в этом КОРОЛЯТНИКЕ ни сна, ни отдыха, ни дня, ни ночи… Уже несколько раз Агент откладывая главное дело, ради которого он сидел здесь уже второй месяц. А теперь выдержка кончилась, и он решил — хватит. Пора. Во что бы то ни стало!.. На этой неделе! Или на той! Или никогда.
По небу летали чулки.
Часовой бьет тревогу
ИНСТРУКЦИЯ: Найти чулок. Насыпать в него пару горстей песку. Завязать узел, чтобы песок никуда не делся. Взять чулок за хвост и, раскрутив, запустить в небо. Летит очень красиво. (Примечание: на Бланеде были чулки шерстяные и шелковые; но наши, земные — капроновые — летают ничуть не хуже.)
Чулкам не нравилось, что их крутят за хвост, и они то и дело нарочно застревали на деревьях. Все деревья уже были увешаны чулками, и все младшеклассники ходили с голыми ногами и приставали к старшим:
— Журиг, а, Журиг! Подари чулок…
— Отвяжись!
— Ну, Журиг, ну, подари-и-и… У тебя все равно один.
— Ладно: отгадаешь, как подзывают маленькую цаплю, тогда подарю.
— Не знаю… А как? Жур, ну как?
— Цыплят как подзывают? Цып-цыП. А ЦАПЛЯТ — цап-цап. Всё, иди. Не мешай думать.
— А о чем думать?
— Отстань.
— Жур, ну, о чем?
— Ладно, забирай чулок, только отвяжись!
А думал Журиг, как ему выручить котенка. Можно, думал он, затеять хитрую интригу с переодеваниями и фальшивыми записками. Но на это нужно время, а Муре и так уже настрадался…
В парке резвились девчонки. Они играли в прятки и в «сорок восемь — сорок два». Это игра вся из беготни, прыготни и визготни, не поддающаяся описанию. А что такое прятки, вы знаете.
Старший класс сидел на деревьях. Принцессы — на одном дубу, принцы — на другом. Каждый на своей законной ветке. Генеалогической. Раньше они только кидались желудями да хором обзывались, а теперь протянули нитку и по этой нитке переправляли с дуба на дуб записки. Вроде этой: «Мне нужен труп одной девицы. До скорой встречи! Черный рыцарь».
Доля Длинный теперь плохо спал по ночам — все не мог забыть, как его принцессы сажей намазали. И вот решил он вместе с Крижей Крокодилом изобрести механизм, который бы охранял палату от посторонних. Как часовой. Так и назвали: «часовой механизм». Соорудили его из швабры, ведра и веревки. Сначала испытывали на себе. Три раза. Доля входил в дверь, и три раза швабра стукала его по голове, а ведро поднимало страшный шум. Потом испытывали на Журиге и на близнецах. Срабатывало безотказно. На Гольге решили не испытывать, а Мижа где-то гулял.
— Ну, теперь поспим! — радовался Доля, щупая свои шишки на голове.
В десять часов принцы поставили «часового» на боевой взвод и улеглись спать. А в половине одиннадцатого вернулся Мижа. И механизм честно сработал! Ну, ничего, посмеялись, снова завели «часового» и легли спать дальше. Мижа только проворчал, что зачем ставить механизм, если не все дома. Заснули. Час спят. Два спят. А потом Журиг спросонья побрел в туалет, и «часовой» опять всех разбудил! Тут уж было не до смеху. Спать хотелось. А Гольга так прямо и сказал:
— В следующий раз кто разбудит — убью.
В эту ночь Агент № 49 вышел на дело. Никем не видимый, он проник во дворец. Тихо, как тень, прошел по коридору. Не дыша, остановился напротив нужной двери. Прислушался. Все спокойно. Бесшумно приотворил дверь…
— Ай!..
— БАХ-ТАРАРАХ-ГРОМЫХ-ГРЯМС!!!
— Кто опять?! Убью! — страшно закричал Гольга, бросаясь к двери с кулаками. Но убивать было некого. Виновник тревоги уже исчез.
И разобрали королевичи механизм обратно на швабру, ведро и веревку.
А Доля, засыпая в очередной раз, подумал, что в механизме нужна еще четвертая деталь, которая отличала бы Посторонних от своих, и думала бы когда греметь, а когда не надо.
Агент №49 действует
Журиг все-таки утащил Мурса! Утащил прямо из-под носа у девчонок. Королевны сидели в гостях у доброй поварихи тети Назди. Там же и котенок томился в неволе. Принцессы его даже погулять не выпускали. Единственной радостью для Мурсига оставалось глядеть в окно.
Хитрый Журиг выбрал момент, распахнул снаружи раму, схватил котенка и — бежать! А девчонки — злые-презрелые — за ним! А он — от них! А на выручку ему бегут Гольга и Мижа!
И вдруг… Этого никто не ожидал! — вдруг с дерева спрыгнул какой-то дядька, накинул на Журига мешок и пронзительно свистнул. Совсем рядом поросшая травой кочка зашевелилась, поднялась на ноги и, оказалось, что это переодетая лошадь. Дядька положил на лошадь мешок с Журигом, вскочил сам — и только его и видели…
Перепуганные девчонки побежали искать взрослых. Лита стояла, закусив губу. А Гольга немедля помчался в конюшню, взял без спросу коня маэстро Зиторенго и поскакал в погоню за похитителем.
Профессор Ифаноф срочно отправил почтовых голубей в полицию. Вскоре прибыл толстенький полицейский начальник и весело сказал, что «это ничего страшного», что это проделка Агента № 49, ловкого шпиона из Тании, что полиция за ним давно-давно следит, и что целое полицейское управление уже поехало его ловить.
— Я тоже поеду,— заявил профессор.— Маэстро Зиторенго останется вместо меня.
— Лошадей нет, профессор,— сообщил завхоз Гослоф. Ниголаеф и Дзаблин на выходные уехали в город. Одна Зафразга осталась и ослик.
…Гольга даже не видел, за кем гонится. Пока он бегал в конюшню, похититель скрылся из виду. Но там, где проскакала переодетая лошадь, еще висели клубы пыли. По этому следу Гольга приехал в лес. Другой бы человек подумал: лес большой, незнакомый, следа никакого, искать бесполезно. Но Гольга был гордый и упрямый. Раз приехал — надо искать, решил он.
Шпион привез Журига в потайное жилище.
— Вот и приехали,— сказал он, вытряхивая Журига из мешка.— Что, укачало? Хе-хе! Привыкай. Ты теперь заложник. Если мама тебя любит,— пускай отречется от престола. Это что у тебя? Котенок? Ну, можно с котенком… Посидите оба в чулане. Мышей половите. А завтра мы за границу поедем.
Журиг хмуро молчал. «Убегу!» — думал он.
— Что, думаешь, убежишь? — догадался Агент № 49.— Думай, думай. До окошка в чулане тебе не достать, а если бы и достать,— так не пролезть. Ну, спокойной ночи, Журиг.— И Агент запер Журига в чулане.
— Эй, откройте! — застучал Журиг.
— Что еще?
— Вы сказали — Журиг? Я — не Журиг!
— Как — не Журиг?
— Журиг — это тот, рыжий! А я Фаня,
— Да ты ведь и есть рыжий!
— Да нет, это Журиг рыжий, а я Фаня, я белый!
Шпион вообще-то никому не доверял. А тут что-то засомневался: а вдруг ошибся? Бессонные ночи, жаркие дни, нервы… А ведь это ж не простое дитё — это ж королевское дитё! Ошибочка дорого обойдется…
— Э! Журиг! Или как тебя там… Фаня! А ты не путаешь?
— Ничего я не путаю,— и Журиг для убедительности натурально заревел.
Шпион открыл дверь чулана:
— А ну, иди сюда.
В ответ Журиг заревел громче.
— Тьфу!— сказал Агент № 49 и сам шагнул в чулан.
Окончание следует
