Уральский город Асбест всегда брал индустрией. И повелось считать, что в культурном отношении он, конечно же, «дыра». Ладно бы дожил до наших дней профессиональный театр «Пролетновъ», работавший в городе на стыке 20—30-х годов, а так и зацепиться не за что.
Это теперь, когда мы открыли для себя уроженца Асбеста выдающегося графика Николая Аввакумова (1908—1945) и назвали его именем одну из улиц, когда завоевал популярность мемориальный музей художника, когда в городе прошла организованная Союзом художников РСФСР большая персональная выставка рисунков Николая Михайловича из фондов Третьяковки, Русского музея и других именитых художественных хранилищ страны, вряд ли кто осмелится утверждать, что только камнем и характерен город горного льна.
Николай Аввакумов, его младший брат Павел Аввакумов, тоже талантливый художник, умерший, к сожалению, молодым, Петр Миронов, чья судьба до сих пор остается загадочной,— рисунки этого асбестовца, сделанные еще в 15 лет, высоко ценили парком Луначарский, художники Малявин, Якулов, за рубежом мальчика сравнивали с Леонардо да Винчи,— могли бы составить славу и не такого города, как Асбест.
Продолжают традиции мастеров даровитые художники: Владимир Абаскалов, Геннадий Никитин, Вячеслав Брюханов, Олег Мамаев, Павел Попов, Вячеслав Целуйко… И есть среди них художник, которого в какой-то мере можно сравнить с Пиросмани,— Нина Ивановна Варфоломеева.
Она работала маляром в стройгруште ОРСа комбината «Ураласбест» и не помышляла о живописи ни во сне, ни наяву. И на пенсию вышла с думой о бабушкиных заботах, а началось совершенно иное… Переполнило ее желание взять в руки кисть и рассказать свою жизнь и судьбы дорогих ей людей.
О гениальном Нико у Паустовского сказано так: «Он писал сразу — законченно, просто, бросал несколько мазков, линий, оставлял вместо черной краски чистую клеенку, писал так, как мы говорим, пьем, как плачет ребенок, как хохочет краснорожий кинто…» Варфоломеева тоже написала сразу — чисто и взволнованно и в мгновенье обрела себя. С той поры пишет жадно, много, словно наверстывая упущенное время.
Из искусствоведческой рецензии о персональной выставке Нины Ивановны: «Приходите на выставку и убедитесь, сколько правдивости, поэтической свежести и духовного здоровья в работах Варфоломеевой. Их читаешь, как книги. Вот одна из них — «Мой дом». Незатейливость убранства крестьянского» жилища, за окнами ночное небо — поздний вечер. А в комнате уютно от человеческого присутствия, тепла, каждый занят своим обычным делом. В этой атмосфере сквозит приятие жизни, ощущение чего-то глубокого, устойчивого, важного для человека. Мир, ограниченный стенами крестьянской избы, предстает вместилищем ясности и человеческого тепла».
Варфоломеева пишет, как дышит, как живет — тихо, скромно. Манера ее, как и у всех ее предшественников, начиная с Тогена и Руссо, чуть плоскостна, пропорции смещены. Ее непосредственные, наивно-поэтические работы чисты и прекрасны, в них —взгляд мудрого человека на мир. Ее работы хорошо принимают в Свердловске и Москве.
Крестьянский труд — основа сюжетов «Сенокоса», «Молотьбы» и других полотен. Косари в белых рубахах, женщины в новых цветастых кофтах вышли в луга, как на праздник. Художница изображает их любовно, не забыла и себя — подросток на лошади возит конны, помогая старшим.
Комментарий Нины Ивановны к «Уборке урожая в 30-е годы», закупленной Суздальским музеем народного творчества: «До обеда я бойко работаю. И вдруг — кровь из носа. Я стою да плачу: они вяжут снопы, а я нет, отстану ведь…»
Варфоломеева продолжает рассказывать свою жизнь в картинах «Похороны в деревне», «Женщины в войну», «Лесорубы», «Зимой. Военные годы», «Дальняя дорога»,..
Это большое, настоящее, заставляющее думать искусство. Один господь знает, что он положил в душу пожилой женщины, оборотив ее к творчеству, как и 90-летнюю бабушку Майкову с речки Тверцы.
Из рассказа Нины Ивановны: «Очень люблю изображать природу, цветы, лес. Но мне всегда хочется, чтобы там были люди или животные, чтобы все в картине было живое».
И она пишет радостные пейзажи. Сейчас подует ветерок — и облачки пушинок взметнутся с одуванчиков; тут же черемухи, яблони, травы… Сколько света, замешанного на цвете, в таких произведениях, как «Май», «Летний луг», «Ромашки», «Лужайка»…
Из рецензии: «Самый обыкновенный, знакомый всем мир в работах Нины Ивановны опоэтизирован. Светлые чувства жизнеутверждения, красоты, гармонии и оптимизма несут людям ее картины».
В международной энциклопедии народного творчества, изданной в середине 80-х годов в Югославии, среди многих одаренных мастеров, вошедших в искусство без диплома художественного вуза, нашлось место и для нашей Варфоломеевой, представленной репродукцией картины «На озере». Бесхитростная аллегорическая композиция: на ярко-зеленой траве в окружении сказочных деревьев и цветов застыли волшебные олени. Легкий шорох — и они скроются в чаще или отважно бросятся в зеркальную прохладу озера.
Имя в энциклопедии — это уже широкое признание таланта.
А еще я бы мог рассказать о редком мастере Викторе Тумове. Он занимается уникальным ремеслом — художественной ковкой металла по собственной методике. О нем и его творениях в Свердловске вышла книжка. Цветы, подсвечники, бра, люстры, художественное оформление зеркал, часов… Число работ Тумова подбирается к сотне.
Одна из композиций, особенно дорогая художнику тем, что выполнена из цельного куска меди, находится в Музее кузнечного искусства, что в Москве. Она называется «Цветы вместо ракет».
