Тут вот Данилушке думка и запала. Не нами сказано — чужое охаять — мудрости немного надо, а свое придумать — не одну ночку с боку на бок повертишься. П. П. Бажов. «Каменный цветок»
Более полугода жители города Алушты и гости Южного Крыма знакомились с выставкой каменной живописи Мина Федосеевича Клементьева и его соавтора Николая Ивановича Смирнова. Тысячи посетителей побывали за это время в Доме-музее академика архитектуры А. Н. Бекетова, в трех залах которого была размещена лишь малая часть произведений самобытных художников.
Самые полярные мнения вызвала у посетителей эта выставка. Было и глубокое потрясение тонким проникновением художников в мир камня и активное неприятие самой сути нового творческого метода. Объединяло сторонников и противников неравнодушие к поиску новых средств выразительности. Экскурсоводам Дома-музея приходилось выступать в роли и внимательного слушателя, и собеседника — настолько велика была у посетителей потребность тут же высказать свое мнение, определить свое отношение к увиденному. Чаще всего звучал и, пожалуй, закономерный вопрос: как среди буйства южных красок появился этот сказочный мир уральских самоцветов? Связь с Уралом действительно есть, и самая непосредственная. Мин Федосеевич Клементьев родился 21 января 1929 года в городе Бугуруслане. Сатка, Бугуруслан, Билимбай, Златоуст, Миасс — с этими городами Челябинской и Свердловской областей связаны детские и юношеские годы художника. Здесь родилась его любовь к природному камню, которая мучила, вдохновляла, помогала впоследствии искать художнику свой творческий путь.
Страсть к рисованию пробудилась у юного Клементьева рано. Еще в начальной школе он старательно срисовывал с ковриков лебедей и кошек. Лубочные картинки пользовались спросом, а заработанные деньги маленький художник тратил на краски. Знаменательной стала для двенадцатилетнего мальчика встреча с уральским сказочником Павлом Петровичем Бажовым. Запали в душу сказы-притчи об уральских камнях, открытием было знакомство с коллекцией самоцветов, поразили воображение пейзажные яшмы. Картины, написанные вдохновенной кистью природы, казались рукотворными, манили своей неповторимостью. С юношеской страстью стал собирать Мин уральские самоцветы, неутомимо полировал камень примитивными способами, пытаясь отыскать на срезе все новые и новые рисунки. Пейзажные яшмы попадались не часто. Только поиски и изучение природного камня уже не удовлетворяли Мина. Хотелось творить самому. Вот тогда-то и зародилась у него поначалу несмелая и, казалось бы, неосуществимая мечта — поймать силу камня, попытаться самому заговорить на его языке. Долго и кропотливо исследовал художник строение рисунка, буквально «анатомировал» природный камень, изучал закономерность линий и цвета. Тонны самоцветов прошли через его руки, сотни километров исходил он по Уральским горам. Но до разгадки было еще далеко. Жизнь шла своим чередом: Мин Федосеевич учился в Свердловском художественном училище, реставрировал церкви в Миассе, Златоусте, Челябинске, работал с гипсом, цементом, флорентийской мозаикой, пробовал себя в энкаустике. Неизменным оставалось только желание создать свой самоцвет, повторить естественные сочетания красок лучистого малахита, пестроцветной яшмы, добиться полного сходства с фактурой полированного камня. Уже тогда было ясно, что овладеть языком природы с помощью традиционных средств изобразительного искусства не удастся. Настойчиво ищет художник новый материал, новую технику, позволившую бы передать тайну извечной гармонии природного камня.
В 1958 году М. Ф. Клементьев переезжает в Крым. Семнадцатилетним пареньком пришел к Мину Федосееви-
чу самодеятельный художник Николай Смирнов. «Заразившись» идеей Клементьева, он стал ему надежным помощником, единомышленником на долгие годы. И снова — поиски, неудачи, открытия и надежды. Теперь уже вдвоем. В середине шестидесятых годов эксперименты художников увенчались успехом: была, наконец, найдена особая сырьевая смесь и создана уникальная техника. Линия; и цвет природного камня подчинились замыслу художника, дивная палитра уральских самоцветов естественно и убедительно заиграла в полотнах Клементьева, а полное сходство с фактурой камня многих зрителей вводило и вводит в заблуждение. Рукотворный камень позволил создавать картины по сюжету и замыслу их творцов.
Главную роль в образной системе произведений Клементьева играет цвет. Глубокие, темные тона, причудливые
сочетания и переходы, их своеобразный ритм вызывают вполне определенные зрительные ассоциации. Кажется, сама вечность смотрит с небольшой картины с названием «Старое дерево». Интенсивный зеленый цвет яшмы, темные прожилки передают ощущение бесконечности времени и природы.
Часто возвращается Клементьев к своим истокам, к Уралу, его притчам и преданиям. Картины «Колдун-гора», «Хоровод», «Когда цветет папоротник…» будто навеяны бажовскими сказами. Творчество художника разнообразно и в жанровом отношении: сюжетные композиции, портреты, пейзажи — «Осень в горах Крыма», «Девушка и смерть», «Тайное свидание», «Маки». Сложный мир человеческих чувств, будто на моментальном снимке во время их кульминации, запечатлели картины «Отчаяние», «Энергия», «Схватка», «Трагедия».
Более четырехсот работ составляют творческое наследие Мина Федосеевича Клементьева. Прямо скажем, официальное признание не баловало каменную живопись, непросто было самодеятельным художникам заявить о себе. Но и те немногие выставки, что удалось организовать при жизни Мина Федосеевича (1975 год, Москва, Центральный Дом архитекторов, Московский архитектурный институт; 1976 год, ВДНХ, павильон «Гражданское строительство»; 1977 год, Алушта), не прошли незамеченными. «Застывшей музыкой» и «неповторимой сказкой» называли картины художника зрители, а космонавты А. Леонов и А. Николаев отметили космический динамизм композиции в работах Клементьева.
Художник умер 19 июля 1987 года в Алуште, дело его сегодня продолжает Николай Иванович Смирнов. Скоро в Симферопольском художественном музее откроется выставка работ М. Клементьева, новых полотен Н. Смирнова.
