Фрагменты поэмы
ПРОЛОГ
Хребет Уральский одолев, рвалась
Россия юная к вратам Сибири…
По диким тропам, через топь и грязь
Дружины Ермака здесь проходили.
И оставались за спиной дружин:
Селенья, гати и потомки тоже…
Как ни остры кучумовы ножи,
Но первопуток все же был проложен.
Вот от него и взял начало тракт —
До ро га и страданья, и прозренья…
Бежит бетонка на семи ветрах,
Собой связуя судьбы поколений.
И сердцу тесно сделалось в груди —
Судьба сказала: — Твой черед, иди!
•••
Как скучает жена молодая по милому мужу,
Так по правде тоскует все время душа.
Никого не хочу обелить — разобраться мне нужно,
Перед тем ка к судить, перед тем как прощать.
Никого не хочу обвинить. Это сделает время.
Мне же — надо все знать, чтобы дальше по тракту идти.
Выло брошено в душу эпохой сомнения семя.
Все я должен понять, чтобы правда смогла прорасти.
НА РАСПУТЬЕ
Я на распутье. Все темней в округе.
Куда идти? Ни дома, ни огня.
Ни стрелки-указателя, ни друга,
Чтоб к правде вывел в этот час меня.
Нет и машин: ни встречных, ни попутных.
И звездный компас в небе не горит…
И вдруг из тьмы ночной выходит путник
И мне слова такие говорит:
— Пойдем со мной. Поищем правду вместе.
Доверься мне — не ошибешься ты…
Гляжу во все глаза: он — мой ровесник,
Но где-то видел я его черты…
Скажи, ты кто?
И улыбнулся странник
(Мне показалось: грежу наяву…):
— Я — дед твой…
— Ты же умер?!
— Разве? Странно…
А я считал, что все еще живу…
Ведь ты же, внук мой, в призраков не веришь,
Коль ищешь правду… Призраки, они
Не так страшна, как люди, те, что — звери..
И он шагнул по тракту.
Я — за ним.
ЦАРЬ
Когда страну, дошедшую до грани,
Февраль взметнул, оковы сбив с сердец,
Сибирский тракт — стезю людских страданий
Увидел самодержец наконец.
Еще царя Сибирь встречает звоном
Церквей в провинциальных городках…
И на плечах — полковничьи погоны,
И золотые перстни на руках.
Еще на ушко царедворец верный
Ему лопочет, что готов побег.
Мол, с корнем вырвем революций скверну!
А главарей? На фонари их всех!
Еще царица верит в заграницу.
(Такая вера у царя в цене…)
И заграница верит, что в столицу
Царь-победитель въедет на коне.
Но на восток вращаются колеса.
И точкой всех монарших чувств и вер
У ж в Екатеринбурге, у матроса,
Шесть пуль хранит до срока
Револьвер.
— А что потом? — я вопрошаю деда.
— Как жил ты сам? — и слышу:
— А потом —
За нашу власть рубился до победы.
В село вернулся и построил дом.
ДОМ
Дед срубил пятистенку.
Был он — плотник, мастак.
Сам срубил. Не свалилась с небес.
У избы три окошка смотрели на тракт,
Два окошка — на поле и лес.
Жизнь по тракту текла —
Не удержишь ее.
А у деда — заботы, дела.
У него, честь по чести,
Хозяйство свое:
Лошадь, овцы, буренка была.
Дед когда-то батрачил.
Потом воевал.
У Чапая разведчиком был.
Власть землицу дала.
Раньше — кровь проливал.
Потом эту землицу полил.
Чтоб воздала она: успевай, не ленись!
Вот земля, не во сне и не в долг!
Поработай как надо, и сделаешь жизнь! —
Верил дед и работал, как мог.
Труд, по праву, ценил он превыше всего,
И людей различал по труду…
Урожаем землица дарила его
И в скупом на погоду году.
О РАЗНАРЯДКЕ
Тракт бурлил все сильнее,
Как река в половодье.
«Мы колхозом сумеем
Смять кулачье отродье.
Мы колхозом приблизим
Грядущее счастье.
Ты, кулак, берегись
Нашей праведной власти!»
Разнарядку прислал
Райсовет сельсовету.
Пред — затылок чесал:
Кулаков у нас нету!
Как же так?
Если нету —
Ты сам — их приспешник.
Вот кулачьи приметы.
Ты действуй, не мешкай!
Кто лошадку имеет —
Кулачьи замашки.
Кто ко р о в ку имеет —
Не будет промашки.
Нам с тобой рассуждать,
Сомневаться — нет проку.
Важно список подать.
Чтоб в районе был к сроку !
РАССКАЗ МАТЕРИ
«Случилось так: твой дед был раскулачен,
Хоть никогда и не был кулаком.
Сам с малолетства на других батрачил.
До Октября — остался батраком…
Потом — поднялся. И не знал бы горя,
Ведь он себя в работе не жалел…
Да председатель в дедовом подворье
Угрозу нашей власти усмотрел.
Мол, лошадь есть, корова и излишки,
Какие-никакие, все же есть!
Забыл про то, видать, что нас, детишек,
Семь на руках, и каждый просит есть.
А может, оттого так обернулось,
Что председателю еще с парней
Когда-то хохотушка приглянулась,
Что позже стала бабушкой твоей…
Так ли — не так?
Но так вот все и вышло.
Дождавшись — был в отъезде как-то дед,
Нас до рассвета председатель выслал.
И доложил, как надо, в райсовет».
О СОМНЕНИЯХ
Присели. Отдыхаем на привале.
Вдруг дед сказал, не поднимая глаз:
— Ты знаешь, если честно, то бывали
И у меня сомнения не раз…
Вот как-то возвращался я с покоса,
Сосед Федот — с Тамбовщины кулак —
В улыбке щерится, но смотрит волком, косо
И норовит поддеть словами так:
— Вот ты, Иван,— все за Советы грудью.
Гутарят: ты — сознательный у нас…
Из батраков едва лишь вышел в люди,
На поселенье угодил тотчас.
А я всю жисть, как в масле сыр катался.
Себе в угоду пил и кушал всласть.
Пока в окопах с вошью ты братался,
Кровь проливая за Совецку власть.
Теперь и ты, и я — в одной упряжке!
Выходит, не враги мы, а друзья…
Пойдем-ка, Ваня, выпьем сладкой бражки..
— Да нет, Федот, с тобой не выпью я.
— Ну, зря воротишь нос — свои же люди!
Придешь ведь на поклон, нужда припрет..
Кто сытно жил, тот сытно жить и будет,
Кто нищим был, тот нищим и умрет…
От тех речей тошнехонько мне было.
А что в ответ ему я мог сказать?
За что меня родная власть казнила,
За что детей заставила страдать?
ВОЙНА
…Вдоль Сибирского тракта
Спешил эшелон.
И теплушки старались
В затылок держаться…
Мамин брат в сорок третьем
Поехал на фронт —
За родимую землю сражаться!
Ехал дядя на фронт,
Чтобы кровушкой смыть
Тень вины, за которую он
Не в ответе…
Два у тракта конца.
На одном — право жить.
На другом — над могилами
Кружится ветер.
Два у тракта конца.
Не сойти, не свернуть.
Не предать и не вспомнить
Былые обиды!
И, наверно, не страшно
Под пули шагнуть,
Если правда и жизнь
Во единое слиты.
ЭПИЛОГ
Посветлело вокруг.
Пала в поле роса.
Дед ссутулил широкие плечи:
— До свидания, внук!
Ты шагай теперь сам.
Мне ж — пора. Добираться далече…
Поклонился и канул…
А в душу мою
Бьют вопросы, подобно набату.
Оглянулся: стою
В том же самом краю.
Будто и не ходил я куда-то.
Все на той же развилке один, на краю…
Указателей нет, где неправда, где правда?
Тракт пылится у ног. И нельзя, ка к в бою,
Повернуть и сойти
Мне с Сибирского тракта.
