Как-то в Шадринский городской краеведческий музей пришло письмо челябинского краеведа А. И. Козырева. В феврале 1918 года, сообщал он, Совет Народных Комиссаров РСФСР запросил Пермский губисполком: сколько голодающих детей питерских рабочих, ушедших защищать революцию, может принять Пермская губерния?
Вскоре в Перми организовалась комиссия по приему детей, и в Питер послали делегацию. В ее состав входил и большевик М. К. Пьянков. Уральцев принял Владимир Ильич Ленин, имел с ними деловой разговор и оказал содействие в отправке детей. Прибывшие на Урал мальчики и девочки были размещены в Перми, Осе, Соликамске, Нижнем Тагиле, а большую группу детей отправили в Шадринск.
И вот я листаю архивные документы, подшивку газеты «Крестьянин и рабочий», чтобы проследить пребывание детского дома в нашем городе. «Всего детей прибыло 200 человек, которым жители города Шадринска нанесли очень много провизии и жертвовали деньгами на устройство для них жилищ»,— сообщала уездная газета «Крестьянин и рабочий».
В делах Шадринского Военнореволюционного комитета подшита телеграмма комиссара снабжения Уральского областного/ Совета рабочих, крестьянских и Солдатских депутатов Петра Лазаревича Войкова в Шадринск: «Предлагаю немедленно реквизировать все лежащие вокруг города дачи (имелись в виду бывшие Носиловские и купеческие дачи на Городище в окрестностях Шадринска.— Л. О.). Срочно приняться за устройство общежитий для пролетарских детей Петрограда. Областной Совет предлагает это к немедленному исполнению. Дети петроградских рабочих, находящиеся в Шадринске, должны быть вывезены на дачи и жить под наблюдением воспитателей, но не размещены по городским квартирам».
Детский дом разместили в Волковском училище, история которого тоже заслуживает внимания. Как сообщил учитель-пенсионер К. Н. Донских, это училище было построено на деньги, переданные городу учителем Волковым, а деньги эти он выиграл по лотерее.
К радости ребятишек, им передали и Носиловские дачи. Писатель К. Д. Носилов к этому времени из Шадринска уехал. Место для детского дома было прямо-таки идеальное. Просторный, светлый, уютный дом и все необходимые хозяйственные постройки, а главное:— великолепный приусадебный участок. Есть где заняться огородничеством, пчеловодством и садоводством. Рядом река Исеть и бор, полный грибов и ягод. Теперь на территории Носиловских дач два пионерских лагеря— имени А. П. Гайдара и «Красных орлов».
Шли тревожные дни гражданской войны. Белочехи и местные контрреволюционеры захватили города Челябинск и Курган. Шадринск готовился к обороне. На помощь зауральцам прибыли два хорошо вооруженных красноармейских отряда из Петрограда. Был даже броневик с двумя пулеметами. В городе, видимо, были уверены, что не пустят противника, и эвакуацию учреждений не проводили.
Однако в конце июня белогвардейцы захватили Шадринск. Детей вывезти не успели. Об этом стало известно Владимиру Ильичу. Урок Шадринска взволновал уральских коммунистов, отвечавших за работу с эвакуированными детьми. И когда белые уже рвались к Екатеринбургу, то детей, размещенных на территории Пермской губернии, вывезли обратно в Петроград.
«Прибыли,— пишет М. К. Пьянков,— в Питер, сдали детей в целости и сохранности. А меня в Москву затребовали, к Ленину на объяснение по поводу детей, оставленных в Шадринске.
Так вот еще раз мне довелось встретиться с Ильичем.
Объяснил я ему обстановку, как мог. Задумался он и говорит: подождите пару деньков, выясним — нельзя ли детей через Красный Крест выручить?»
Но петроградская трудовая колония, или детский дом, продолжала существовать и после захвата города белыми. Городская дума даже выделила на содержание колонии какие-то денежные средства.
Но сведений о жизни трудовой колонии в период с августа 1918 по август 1919 года пока мало. Есть сообщение, что во время белогвардейского режима некоторые дети старшего возраста из колонии сбежали, но большинство юных петроградцев дождались освобождения. Весной 1920 года всех петроградских детей благополучно отправили на родину.
г. Шадринск
«Особая милость» Демидова
Ольга СИЛОНОВА, сотрудник музея
В октябре — ноябре 1806 года тайный’ советник, действительный камергер, командор ордена Иоанна Иерусалимского Николай Никитич
Демидов пребывал на своих нижнетагильских заводах. Среди заведений, которые он изволил посетить, была школа живописи, основанная по его воле в том же 1806 году Василием Албычевым, выпускником императорской Академии художеств Демидов был осведомлен о широком распространении на заводах подносного промысла. Беспокоили его и донесения, что заводские слесари тихонько делают подносы для жителей из господского железа и в рабочее время. Поэтому, когда директор заводов М. Д. Данилов предложил завести господскую лакировальную фабрику, Демидов дал свое согласие. Он писал по этому поводу: «Желание мое состоит только в том, чтобы живописцы заводские менее писали худое, а рисовали сколько-нибудь похоже на натуру. Что тут хорошего, когда пишут теперь ногу в аршин, а руку в вершок». Заведение было «особой милостью» Демидова.
К письму прилагалась роспись первоначальных мероприятий. Для изготовления железных подносных форм заводилась слесарная мастерская. В нее разрешалось отобрать двенадцать самых лучших слесарей «из заводских жителей, отличающихся чистотой работы». Их числу должен соответствовать штат учеников школы живописи.
Из документов Центрального государственного архива древних актов нам известны имена восьми учеников: Павел Баженов, Яков Арефьев, Яков Турыгин, Федор Попов, Иван Макаров, Иван Кондюрин, Александр Ткачев, Андреян Ветлугин. Младшему, Турыгину, было 12, старшему, Баженову,— 18, остальным по 13— 16 лет.
Данилов писал заводчику: «Содержание живописных учеников на родственников их по бедности обратить не можно, которое и будет оставаться на счет Вашего Превосходительства ». Документы подтверждают, что без милости. Демидова они действительно не смогли бы учиться. Каждому ученику определялось жалование 25 рублей в год и бесплатная одежда. Содержание стало выплачиваться с 1 ноября 1806 года.
Где же размещалось заведение — в Нижнетагильском поселке или в Выйском? В материалах Государственного архива Свердловской области за 1814, 1819—20 годы оно именуется «Выйским». Но чаще всего в бумагах 1806—20-х годов название школы географически нейтрально. Пишется просто «живописная ». Скорее всего, школа на восемь человек была просто светлой удобной комнатой, специально оборудованной. Сведений об отдельном помещении нет (возможно, пока не найдены).
Наступил 1809 год. Истекал срок, отведенный для подготовки учеников. О положении дел в этот период Данилов доносил: «…Мальчики, обучающиеся у г. Албычева, все почти весьма успели… и заняты теперь писанием образов для Висимо-Уткинской церкви». В отношении лакировальной фабрики директор заводов сообщал, что остановил ее постройку, т. к. «убедился в невыгодности сего предприятия для заводовладельца». Оказалось, что для выделки подносов недостаточно одной слесарной мастерской, к ней «надобно приготовить еще две, т. е. грунтовальную и лакировальную. А ко всем трем понадобится людей около 50 человек, которых получить никак нельзя, как отделением от самонужнейших занятий». Данилов решительно предлагает фабрику не строить, школу ликвидировать, учеников отпустить по домам на собственное пропитание «с положением на каждого оклада поставкой древесного угля для заводов». Демидов нашел остановку постройки резонной: «Отнюдь моего нет желания иметь свою лакировальную фабрику»,— сообщил он в тагильскую контору. Но в отношении школы советовал не спешить, дать возможность ученикам пройти полный курс обучения, а затем соглашался обратить своих живописцев… в углепоставщиков. Поэтому в документах 1810 года мы находим школу действующей. В очередном донесении Данилова читаем: «…Училище существует и поныне… с самого начала открытия училища был только один выпуск и только пять учеников. Все они выпущены с хорошим’ поведением и способностями к службе на хорошие должности».
Еще в 1806 году, когда Демидов осматривал школу, он лично отобрал двух мальчиков — П. Баженова и Я. Арефьева и распорядился отправить их в Италию для обучения живописи.
В 1812 году они с позволения Демидова поступили в Академию художеств, заводчик связывал с ними особые намерения — хотел открыть «живописное заведение такого рода, чтобы искусство лакировальное распространилось по всей губернии и всей Сибири, чтобы в Тагил могли явиться учиться даром все желающие, кроме, разумеется, содержания и пищи». Но к этому опыту, видимо, так и не приступили.
Баженов прибыл в Тагил в 1817 году. Его товарищ Арефьев год спустя. Демидов капризно отказался дать художникам вольную, вернул «рабов своих» в тагильские владения, определив смотрителями в школу живописи с окладом 200 рублей в год.
В 1819 гаду в Выйской школе живописи занимались новички, недавно набранные. Демидов утверждает новый штат учеников школы. Закупает для нее в Париже алебастровые статуи и бюсты, отправленные в Тагил в 13 ящиках. И вдруг в июле 1820 года заводская контора получила приказ: «Живописное училище далее за неимением в нем надобности упразднить и бывших в оном учеников разместить по разным должностям».
Господская милость иссякла, и школа перестала существовать.
г. Нижний Тагил
Его песни пела вся Россия…
Лев ДАНИЛОВ, краевед
Среди его друзей был поэт Ф. Батюшков, издатель музыкальной литературы Петр Юргенсон. Он был знаком с великим Пушкиным, Белинским…
Юрий Александрович Нелединский-Мелецкий происходил из знатного аристократического рода. Мальчик рано лишился матери и воспитывался бабушками. С особой теплотой вспоминал об одной из них — княгине Куракиной, привившей ему любовь к поэзии.
Связанный родством с аристократическим Петербургом, он по окончании пансионата год жил в Страсбурге, изучал право, после чего вернулся на родину. В мае 1770 года он отправляется во вторую действующую против Турции армию под начальством своего дяди П. Панина.
Однако военная карьера не удалась. В 1785 году Нелединский-Мелецкий подает в отставку. Поводом к ней, по семейному преданию, послужил следующий эпизод. Армией в это время командовал царский фаворит Г. Потемкин, уверенный в своей полной безнаказанности. «Светлейший» принимал смотр батальона, которым командовал Нелединский-Мелецкий, сидя у себя в комнате на подоконнике в нижнем белье. Смотр прошел благополучно, но сразу же после него в знак протеста против поведения фаворита Нелединский-Мелецкий подает в отставку. Она была принята, и будущий поэт уезжает в Москву.
В 1816 году Юрий Александрович при довольно необычных обстоятельствах знакомится с А. С. Пушкиным. 6 июня 1816 года в Павловске в честь брака Вильгельма Оранского с Анной Павловной, сестрой императора Александра I, давался праздник. Нелединскому-Мелецкому поручили написать к этому событию стихи. Он обратился за помощью к Н. М. Карамзину, который в свою очередь рекомендовал обратиться к лицеисту Пушкину. Через два часа юный поэт написал стихи, имевшие большой успех. Уже тогда Нелединский-Мелецкий с восхищением отозвался о поэтическом даровании лицеиста Пушкина, предрекая ему огромную известность. В дальнейшем они поддерживали тесные отношения.
Всероссийскую славу принесли Нелединскому-Мелецкому его народные песни: «Выйду ль я на реченьку», «Ох, тошно мне», «Если б ты была на свете» и другие.
В 1796 году выходит в свет «Карманный песенник» Дмитриева, где впервые опубликованы слова песни «Выйду ль я на реченьку». Незадолго до этого Юрий Александрович познакомился с выдающимся русским композитором Даниилом Никитичем Кашиным. Выходец из семьи крепостных крестьян, он своим талантом и упорным трудом завоевал признание как автор многочисленных романсов, а с 1801 года стал издавать журнал «Отечественная муза». Кашин написал музыку к стихам Нелединского-Мелецкого, и вся Россия запела песни поэта.
Последние годы своей жизни Юрий Александрович Нелединский-Мелецкий провел в Москве, а умер в 1829 году в Калуге, где и похоронен. В 1830-х годах его друг Д. Кашин издал «Сборник русских песен для фортепьяно», куда были включены и песни Нелединского-Мелецкого. Почитатель его таланта издатель музыкальной литературы Юргенсон собрал все песни Нелединского-Мелецкого, в том числе и ходившие в списках, и выпустил в 1891 году отдельным изданием. В наше время его произведения изданы в малой серии «Библиотека поэта».
Ленинградская обл.
