Мне исполнилось десять лет, и дедушка Иван сказал:
— Ну, что ж, ты уже большой парень. Можно и в тайгу взять на пару дней… Комаров не боишься?
— Не-ет! — восторженно закричал я.— И медведей не боюсь! И росомах не боюсь!..
Дед добродушно потрепал меня:
— Ишь, герой. Нам медведи не нужны, и росомахи без надобности. Пойдем искать женьшень.
Я приуныл. Дед был заядлым охотником, и мне хотелось посидеть с ним в засаде, подкарауливая кабана-секача или медведя. Это занятие достойное мужчин! А женьшень… подумаешь, корень какой-то. Разговоров-то из-за него…
Корень находили в те годы чуть ли не за околицей села. Старики в Святогорье до сих пор вспоминают, как на одной невысокой сопочке близ деревни выкопали около пятисот крупных корней. Но уже в середине пятидесятых годов женьшень «ушел», и сборщики искали его все дальше в тайге.
Дед не был профессиональным сборщиком, но знал урочище: он нашел его случайно, заприметил место и никому о своей находке не говорил лет пять.
Мы пробирались то в мокрой густой траве, скрывавшей нас с головой, то выходили на полянки, сверкающие узорами из солнечных зайчиков и тени деревьев. Спустились в небольшую ложбинку, поросшую лещиной. Густо пахло перепревшим листом, глазам становилось больно от синевы поздних колокольчиков и темной зелени пионов.
— Где-то тут,— растерянно бормотал дед,— где-то тут он должен быть. Неужто лешак попутал?
В первый день мы не нашли ничего. Утром дед повел меня вдоль ручья, который обступала светлая полоса ильмов, ясеней, маньчжурских орехов и дубов. И вдруг остановился как вкопанный:
— Глянь-ко, тунза!
Ствол огромного кедра чернел большим квадратом оголенной коры. Из коры собиратели женьшеня делали пакеты для корней, а на дереве оставалась метка-тунза: тут, мол, росло целебное растение.
Дед, осторожно раздвигая траву, медленно закружил вокруг кедра. Когда он воскликнул: «Женьшень!», я сначала ничего не увидел. Старик подтолкнул меня и показал на красноватые точки, смутно стелющиеся на зеленом фоне лещины.
Дед не подпустил меня к женьшеню. Наверное, из боязни, что я, не дай бог, примну растение, и ягодки окрошатся на землю. Он осторожно собрал их в ладонь, завязал в тряпицу и только после этого срезал стебель ножом. Старательно, руками, дед выбирал перегной, бережно очищая ответвления корешков; их было очень много — они уходили корнями в глубь почвы, опутывали корневища кустов, камешки, и когда наконец таинственный корень полностью оказался в руке, он счастливо улыбнулся:
— Смотри, какой богатырь!..
Крупный желтоватый корень, напоминающий очертаниями фигурку мужчины, едва умещался на ладони. Его длинная шейка была увита многочисленными кольцами — их мы насчитали тридцать пять. Каждое кольцо — отметина о прожитом годе.
Дедушка уложил корень в большой конверт из кедровой коры, наполненный изумрудным мхом и трухой из гнилого пня. К концу дня туда же был уложен еще один женьшень. А семена дед посеял в укромном месте, поросшем разнотравьем и окруженном со всех сторон кедром.
— Лет через двадцать можешь сюда наведаться,— сказал дед.— Меня уже не будет, но завет помни: не жадничай. Вырастет здесь много корней — возьми столько, сколько нужно, остальные пусть растут: чем старше женьшень, тем целебнее.
Но не нашел я дедушкину плантацию… В эти глухие места добрались лесозаготовители — извели все под корень. А женьшень любит тайну — не растет он у всех на виду… А может, вырвали его браконьеры, украдкой продали где-нибудь. Невдомек иным покупателям, что неправильно заготовленный и высушенный женьшень теряет много полезных свойств. А иногда продавцы-обманщики всучивают корни молочая, дудника, петрушки, тоже напоминающих игрушечных человечков…
Однажды работники хабаровской краевой газеты «Тихоокеанская звезда» и местное отделение ТАСС чуть было не выпустили в свет «утку». Им позвонили и сказали, что один человек нашел в тайге десять корней. Подробно он описал их приметы, место, где были обнаружены, и, более того, привез одну находку напоказ. Внешне она действительно напоминала легендарный женьшень, но меня, видавшего настоящие корни, смутило одно обстоятельство: на корневищах не было длинных, характерных для панцуя корешков. Повезли «женьшень» в фармацевтический институт, и специалисты дали заключение: никакой это не панцуй, а обыкновенный бубенчик! Есть такое растение…
