Ни один полководец не мог похвалиться большей преданностью своих солдат.
Монтень
— Егерей на холме убирать надо. Два орудия выкатываем и — картечью… Доверни чуть пушку на прямую наводку.
— Как бить-то, Андрюша, мы свою пехоту цепляем…
— Там всего батальон, так и так смертники…
— Ну, Бонапарт… Ну, живодер!
— Огонь!.. A-а, круто тебе, Вовик! Там, на левом фланге, возьмите в плен кирасирского полковника — он мне все глаза намозолил!..
— Веллингтону надо легкоконный выводить во фронт… Судья, у него есть два хода?
— Полтора, он полхода уже использовал — возьмите тетрадку с правилами, выучите их, ради бога!.. Сдаваться тебе придется, Антокольский.
— Я пехотой еще попытаюсь…
— Пехотой против кавалерии?..
— Посмотрите там по правилам: легкий пехотинец может поразить легкого кавалериста?
— Может. Даже среднего — может.
— А спешить я их могу?
— Гусары не спешиваются!». Нет, Вовик, плохи твои дела. Два конно-егерских и один линейный полк потерял — сдаваться надо.
— Погоди… Эта пушка живая?
— Живая. Но у тебя больше нет ни одного выстрела — только полтора хода.
— А этих… на лошадей нельзя посадить?
— Откуда у тебя лошади, они что — в обозе бежали?! Все, Вовик, не обманывай себя… Битву под Неаполем ты проиграл.
…Битвы этой под Неаполем никогда не было. Не было егерей на холме, не попадал в плен кирасирский полковник, не проигрывал сражения, имея мощный арьергард, герцог Веллингтон, и не одерживал такой виктории Наполеон.
Все это — игра, фантазия, вымысел. Кроме… пластилиновых солдатиков. Они реальные. Так же, как и участники игры, хотя уже можно догадаться, что «в миру» лорда Веллингтона зовут Вовик, а Бонапарта — Андрюша…
Потрясающее это зрелище! Сотни солдатиков, конных и пеших, пушки, лафеты, лошади — и посреди сего бранного поля, как Гулливеры, ползают на коленях взрослые дядьки, а счастливая ребятня с готовностью заряжает крошечными снарядами пушечные стволы. Настоящее представление — с режиссурой, сценарием, костюмами.
Солдатики — в палец величиной, а амуницию их можно полчаса разглядывать. Кивера, треуголки, султаны… Ментики, эполеты, лампасы… Скатки, седла, штандарты… Штыки, сабли, ятаганы… И каждый эфес, каждая пряжка, каждая пуговица соответствуют мундиру. Если у какого-то рода войск должен быть золотой росшив на обшлагах, то он есть; если определенного цвета перевязь, то она такого цвета…
Зачинщик всей этой игры — свердловчанин Андрей Абол.
— …Я рос в военных лагерях. Магазины с игрушками была далеко, но развлечений хватало: смотры, ученья, парады… Естественно, мы с дружком моим тоже думали, как бы нам «повоевать». Началось с пяти-шести солдатиков, никакой формы не придерживались — просто у него армия, у меня… Правила придумали… Дружок мой Сергей Павлушин — художник, живет сейчас в Заречном.
— Андрей, почему основная участница ваших игр — французская армия, а не римские легионеры, например?.. Не дружины русских князей, не итальянские кондотьеры или германские ландскнехты? И почему именно пластилин?
— Пластилин мне впервые сунули в руки года в полтора, и я начал лепить зверушек. А в первом классе мне попалась книжка Брагина «В грозную пору» — о войне 1812 года, с двумя вкладышами великолепных иллюстраций. Это было потрясение! Я оставил зверушек и стал лепить солдатиков… Потом увлечение переросло в интерес к военной истории, который со временем сузился до времен наполеоновских войн. Но диапазон мы увеличиваем: сейчас взяли всю первую половину XIX века, а Наполеон, как вы помните, умер в двадцатых годах.
— Кто ваши партнеры?
— Про первого я уже сказал. Самым стабильным партнером был мой двоюродный брат Виктор Сандаков, мы росли вместе. Сейчас он лет на пять вышел из игры — уехал учиться в Киев. Постоянные партнеры: Михаил Слуцкер, клубный работник,— он представляет австрийскую армию и императора Франца-Иосифа; Алексей Рождественский, ассистент режиссера,— он играет за короля Испании Фердинанда; учитель истории из Сургута Володя Антокольский — играет за Англию…
— Он из Сургута приезжает?
— Да, мы обязательно приурочиваем к его приезду сражение… Я почти всегда играю за Францию; учитель Михаил Черняховский — за Польшу; Ваня Степанов, десятиклассник,— за датского короля… Ваня с нами уже несколько лет и ни одной игры не пропустил.
— …И что же, все эти армии есть?!
— Европейские — все. Даже папский легион есть. И турецкое войско… Сейчас у нас 1000 фигурок. Идеальный вариант будет при 7000 — кстати, он отразит соотношение реальных сил того времени.
— Как вы прокомментируете последнее сражение? Почему его проиграл Антокольский?
— Вообще-то он здесь проявил несвойственный ему авантюризм. Сам предложил соорудить холм, рассчитывал, что мы изо всех сил будем его занимать. А мы ее стали… Подставил под удар два полка, допустил много ошибок. Арьергарды зря берег… Теперь ему только к испанцам за помощью идти; значит, следующее сражение будет с испанцами.
— Аналогий с историей вы не придерживаетесь?
— Нет, исторических реалий никаких. Это уже не игра — когда все заведомо известно. Хотя варианты правил носят характер сражений тех времен. Деление на корпуса, дивизии… Самые крупные сражения отмечаются надписями на знаменах — «За взятие такого-то города», тоже было принято. Или вот: пленных французы не расстреливали, они после 1812 года начали расстреливать, а тогда еще был четкий моральный кодекс,— и мы пленными обмениваемся.
— Легко ли в точности воспроизвести форму — мундиры солдат, офицеров, обозначения различных родов войск?
— Различие не только в форме — в цвете, элементах… Это очень сложно. Литературы мало, иллюстративного материала — того меньше. Я долго искал форму вестфальских кирасир, по деталям восстанавливал: раз кираса — значит, нагрудник и спина железные, каска — само собой… Из двенадцати французских гусарских полков восстановил только три — они все различались. Форму австрийских стрелков до сих пор найти не могу. Не знаю, чем отличались наполеоновские гренадеры от его же егерских полков… Вот недавно раздобыл редкую книгу — Лилиан и Фред Функен «Униформа и вооружение солдат Первой империи». Многое по ней уточняю, у двух полков уже сменил шапки. Но и загадок новых полно… Бельгийцы, например, в то время воевали на стороне французов, а на их седельных чепраках и кавалерийских ташках почему-то вензель Веллингтона… Никак они не могли воевать за Англию! Или вензель обозначает что-то другое… Много таких головоломок.
— А лепите вы один?
— В основном, но помогают. Из друзей Миша Черняховский прекрасно лепит. Ребятни много ходит, обучаю их — анатомию блюсти, детали выдержать. Практически пользуемся только ножницами. Фольга, пленка, нити золотые, шоколадные обертки — все собираем. Килограммов десять пластилина у меня в квартире всегда есть в запасе. Правда, пластилин в продаже плохой — как песок рассыпается… Качественный пластилин приходится очень беречь — чтобы только примешивать.
— У лошадей в ногах проволочки, а у фигурок нет каркаса? И дюжат?.. Сколько они живут, пластилиновые солдатики?
— Есть фигурки, которые я сделал лет пятнадцать назад. Ремонта они, конечно, время от времени требуют. Но тем и хорош пластилин, что он легко восстанавливается и поддается точности исполнения — не как отливка, например. Иногда даже внешнего сходства удается добиться — не для каждого солдата или даже генерала, которых у Наполеона более 300 было, а для маршала, допустим,— их всего было 33.
— Сколько же вы сделали солдатиков за всю свою жизнь?
— О-о-о… Вот этого не могу сказать — столько раздарено! А растащено или, как принято говорить, на сувениры взято — не счесть…
— Что вы еще можете сказать о других своих увлечениях, о своей жизни, Андрей?
— Имею кое-какой литературный опыт, занимаюсь скульптурой… Учусь на искусствоведческом отделении. Учеба, работа, семья — все как обычно.
— И сколько лет идет игра в солдатики?
— С шестого класса по-серьезному, значит… уже шестнадцатый год. В году мы устраиваем сражения раза четыре, не чаще. Громоздкое это дело, да и негде играть… В квартирах тесно, а площадки — где их взять? В Доме культуры имени Свердлова играли, в мастерских у художников — там просторно… Вот у вас, в «Следопыте», провели игру…
— Спасибо. Мы получили возможность сделать слайды и показать их нашим читателям.
— Я рад. Только… нас с вами не обвинят в милитаризме?
— Не думаю. Когда солдаты лежат в коробках, кони — в чемоданах, а пушки — в старом «дипломате», кому они страшны?..
