«Навстречу друг другу из Чары и Хани вышли два путеукладчика. Первый прошел 104 километра. Проходя в день на один километр больше, он пришел к месту стыковки на один день раньше. Сколько километров проходил в день второй путеукладчик, если он до места встречи уложил путь на 125 километрах?»
…Идет урок арифметики в средней школе № 25 Байкало-Амурской железной дороги имени Ленинского комсомола в Юкталях. Жителей в этом новом поселке около четырех тысяч, 800 — школьники.
В окна школы видны магистраль, стройплощадка. Там работают отцы и матери ребятишек. Здесь все рядом. И ребята видят, чем заняты их мамы и папы, знают, как прожит трудовой день в поселке.
Дети здесь гордятся отцами. Они ежедневно впитывают в себя дух героического труда на огромной стройке Родины. Проходят крепкую закалку. И не из учебников, а на деле видят они, на что же способен человек: в условиях вечной мерзлоты прокладывать дороги и строить города. Каждая минута жизни ребят в Юкталях — профориентация.
Станции на БАМе распределены между строителями. Нию строят грузины, Кувыкту — свердловчане. Тында — столица БАМа — забота москвичей, а Усть-Нюкжа — челябинцев.
Столицу строят с размахом. Пятиэтажек немного, здания в основном девятиэтажные. А в центре и небоскребы есть — в шестнадцать этажей. По улицам мчатся машины, маршрутные автобусы, невозможно поймать такси, как и всюду в крупных городах.
На БАМ я ехал к своим землякам-челябинцам по заданию газеты. Из Тынды до Усть-Нюкжи добирался уже поездом. А давно ли здесь, где проложены теперь рельсы, была непроходимая тайга?..
Разговорился с попутчиком — молодым парнем. Ехал тот работать бригадиром на пути.
— Почему именно в Усть-Нюкжу?
— Друг позвал. Квартиру обещают.
Вот это темпы! Челябинцы еще только возводят поселок в медвежьем углу и — пожалуйста — квартиру обещают.
Станция челябинцев, как я уже говорил, называется Усть-Нюкжей — есть здесь такая горная речка Нюкжа. А поселок их — Юктали. Первые строители обосновались на берегу ручья Юктали, так и поселок назвали.
Что представляет из себя этот далекий край? А край — далекий. Больше суток я добирался до него самолетом с пересадками: Челябинск — Абакан — Благовещенск — Тында…
Приведу строки из письма юкталинских школьников, которые они переслали со мной челябинским ребятам:
«…До прихода людей долина, где расположен наш поселок Юктали, называлась Голубой. Так называли ее местные жители, потому что, если смотреть на нее с вершин сопок, она как бы окутана голубой дымкой.
Хотя климат здесь неласковый, но природа красивая, особенно летом, когда распустится лиственница, поднимется стланик и зацветут рододендроны, багульник, саранки. Все сопки, окружающие Голубую долину, оживают. Летом у нас много вкусных ягод — морошка, голубика, брусника, клюква…
…Хотя здесь вечная мерзлота, летом все с удовольствием купаются…»
Глухая тайга была здесь до великой стройки. Но когда мы с попутчиком перед рассветом вышли на станции, меня поразило море огней. Сверкал построенный «Уралавтостроем» вокзал с огромным циферблатом часов каслинского литья, горели фонари вдоль линии. Светились окнами жилые бараки, взобравшиеся на сопку над ручьем Юктали.
Станция напоминала мне не то химический, не то нефтеперегонный завод. Какие-то постройки из цветного профнастила; огромные серебристые баки над станцией и в долине; кругом нити трубопроводов. В баках — топливо и вода для котельной. Переплетения труб — система отопления, магистрали. Упакованные в теплоизоляцию и фольгу, отражающую солнце, трубы протянуты над землей: нельзя беспокоить вечную мерзлоту. Станция в перспективе будет одной из основных на центральном участке БАМа.
Челябинцы строят жилой городок капитально — из кирпича и бетона. Работают здесь строители, электромонтажники, санитарно-техническая служба из передвижной механизированной колонны объединения Челябметаллургстрой.
Один из первых в Нюкжу прибыл геолог Василий Васильевич Клименко. Это было весной семьдесят пятого. От него я узнал, что площадка, выделенная для челябинской станции, едва ли не самая удобная на тысячах бамовских километров. Ровная, окружена со всех сторон сопками. Они защищают поселок от жестоких зимних ветров.
Место высадки первопроходцев отмечено в поселке. На стальной пластине, приваренной к трубе, выведено огненной рукой сварщика: «Отсюда в марте 1975 года челябинские изыскатели начали освоение БАМа».
В Усть-Нюкже бараки и вагончики вознесены на постамент. Под зданием новой красавицы-школы можно свободно пролезть на другую сторону. .
— Вечная мерзлота намного усложняет работу,— говорит Клименко.
— Что это за мерзлота, когда снегу не видно?.. Взял вот валенки с собой — и ни к чему вроде.
— А она, мерзлота-то, у тебя под ногами валяется.
Клименко поднял первую попавшуюся гальку.
— Так ведь это насыпной грунт,— не соглашался.
— Ну и что. Его же сняли где-то в другом месте. А вечная мерзлота — это промерзший грунт. От поверхности до самых различных глубин. За лето верхний слой чуть оттаивает, внутри же — постоянный холод.
…Мерзлоту нельзя согревать. Поэтому-то все дома на свайных фундаментах парят над землей. Теплотрасса — на воздушной подушке. И прежде чем снять верхний слой (мох, стланик, дерн), нужно тысячу раз подумать. Мерзлота капризна. За поведением ее наблюдают постоянно у жилых домов, под проезжей частью автодороги, у школьного здания да и в любом другом месте.
Для этой цели челябинцы бурят скважины. Стенки их укреплены обсадными трубами, а устье скважины термоизолировано. Тепло не должно проникать в глубину. В любое время, открыв замок на скважине, можно опустить в нее градусник и узнать температуру на глубине.
…Буровая извлекала очередной столбик керна. Вечная мерзлота. Галька, камушки, земля, хвоя, лед, снег — все перемешано в замороженный монолит. Но на весеннем солнце сразу же распадается, как говорят изыскатели, на фракции. Глубина самая разная, поведение мерзлоты самое загадочное.
В Усть-Нюкже бурили скважину питьевой воды. 50, 100, 150, 180 метров — мерзлота! И только на глубине свыше -240 нашли воду. А по берегам ручья Юктали вода вдруг пошла на первом же десятке метров. В устье ручья, похоже, мерзлоты вообще нет. Как поведут себя соседние постройки? Загадка.
Лаборант Наташа Соколова каждый день перебирает руками эту мерзлоту, отбирая образцы с различных глубин. Чтобы они не растаяли в ладонях, Наташа быстро опускает их в смесь парафина с гудроном. В лаборатории она определяет объем каждого образца, выпаривает в печи влагу, узнает ее содержание в породе, просеивает через сито на фракции. Затем все это. описывает… Вот такая работа у Наташи, очень нужная, но и очень нелегкая.
Надо ли говорить, что каждый построенный здесь дом стоит гораздо дороже своего челябинского собрата. Панели привозят из Шимановска — с завода, построенного на Транссибе. Там их делают с учетом повышенных требований.
И ночью не прекращается работа в Юкталях. Бурильщики сверлят мерзлоту и устанавливают сваи круглосуточно.
У прораба Мухарама Якупова одиннадцать человек в бригаде: сварщики, экскаваторщики, бульдозеристы. Коллектив постоянный. Основная работа спецстроевцев — инженерные сети, то есть тепло, вода, канализация.
Коммуникация здесь надземная. Здания и строящиеся объекты связаны строгой геометрией эстакад, приподнятых на полметра над землей. Сделаны они из оцинкованного профнастила. В них-то и вмонтированы все инженерные сети.
Брак здесь недопустим. Ас электросварки — Николай Алексеевич Быков. «Сварено по-быковски» — лучшая оценка для сварщиков. Ни один шов, сваренный им, не переделан на многих километрах магистрали.
…Строители заканчивали отделочные работы в первом благоустроенном жилом доме, готовили основание для следующего. Главный инженер колонны Анатолий Яковлевич Андреев, недолго вводил меня в курс дела. Вся стройплощадка была как на ладони. Сложности стройки традиционны — неритмичная поставка конструкций. И если бы не это, юкталинцы справили бы новоселье в новом доме еще в прошлом году.
Москвичам повезло, «свою» Тынду они строят из московских конструкций. Дальше, да быстрее. Строительство остальных станций зависит от поставок с Шимановского завода. Тоже неблизко, но еще и медленно. При мне юкталинцы получили всего две панели и две сантехкабины, и то была радость.
Но рабочие здесь не сидят сложа руки в ожидании конструкций. Монтажники во главе с партгрупоргом бригады Юрием Ивановичем Коневым вязали из дерева сложную опалубку крыльца. Здесь многие умеют делать всё. И не называют это освоением смежных профессий, а просто делают то, что сегодня более нужно.
Юрий Иванович работает пять лет в Юкталях и даже отпуск проводит здесь. Несуетливый, какой-то весь надежный, он сразу же вызывает доверие. Партгрупоргом бригады его выбирают не первый год.
…Почти каждый день я слышал имя — Владимир Письменный, но никак не мог его увидеть. Главный механик все время в бегах. Только в последний день мне удалось с ним встретиться.
Техники здесь полно и самой разной: буровой, рыхлительной, подъемной, транспортной… Иная грохочет круглые сутки, иную же необходимо долго разогревать, прежде чем поутру пустить в работу. Много техники устаревшей. За всем этим хозяйством главный механик должен углядеть. Теперь понятно, почему неуловим главный механик. Он мотается из конца в конец, выпрашивая, выменивая, выбивая запчасти. Латает ежедневные прорехи. И нет у главного механика помощников: ни завгара, ни механика по выпуску машин, ни даже простого линейного механика. Один во всех лицах.
Трудные задачи решают бамовцы. Сколько приходится тратить сил и здоровья на их решения. И все-таки справляются. Но вот напрашивается вопрос: может, хватило бы бамовцам тех препятствий, которые неизбежны в работе в условиях вечной мерзлоты?
…Задачи отцов в облегченном варианте дети решают пока что в классах. Это не «приближение математики к жизни», а вторжение жизни в сухие формулы учебника.
«…Мои родители работают на БАМе,—пишет в сочинении Сережа Бахтин.— …Когда я и мои одноклассники станем комсомольцами, мы вольемся в ряды строителей молодежных новостроек страны».
Этим мальчишкам и девчонкам, для которых с детства ударная стройка — за порогом школы и вагончика под лиственницей, не усидеть в пыльных городах. Их постоянно будет манить та жизнь, которую они знали с детства…
