Письмо из прошлого

Прошло более десяти лет как умер мой отец, Чумичев Иван Андреевич. Разбирая его бумаги, я наткнулся на письмо к ребятам краснопольской школы.
Отец был Почетным гражданином своего родного села.
У него и его сверстников случилась бурная, подвижническая, комсомольская молодость. Думается, что обнаруженный мной документ будет интересен молодым читателям «Уральского следопыта».
Видимо, сельские ребята обратились в свое время к отцу с просьбой рассказать, как возникла комсомольская ячейка. Похоже, они собирались открыть музей в селе. Не знаю, чем кончилась эта переписка. Ребята давно выросли, но, может быть, кто-нибудь из них прочтет эти строки и откликнется, расскажет, чем кончился их поиск. Ведь дело мне представляется очень стоящим: воссоздать историю своего села, своих отцов и дедов — значит воссоздать и сберечь свою родословную.
Левиан ЧУМИЧЕВ, кинодраматург

Комсомольцам краснопольской школы
Мои юные незнакомые друзья, товарищи комсомольцы! Это малюсенькое письмецо ваше, вы не можете себе представить, как оно меня взволновало, взбудоражило уснувшую было память. Поэтому, ребята, извините меня, если я буду не очень краток и не только постараюсь вам «помочь в розыске первых комсомольцев Краснополья, послать их адреса»
Дорогие ребята, ведь прошло полстолетия! Вам трудно пока понять, что это значит. Но вот настанет год столетнего Юбилея, и к вам, нынешним комсомольцам, обратится с вопросом племя юное, незнакомое. Вы попробуете вспомнить, что было. И невольно встанут вопросы наедине с собой: а как же Вы, дорогой товарищ, прожили эти пятьдесят лет? Что вы делали? Тепло ли было людям около тебя, приносил ли ты радость им или был себялюбцем, мелконьким человечишкой, беспринципным, размазней неорганизованной, коптившим понапрасну планету нашу? Какой след после себя оставил на земле?
Видите, ребята, какой я неудобный ваш корреспондент.
Вы спрашиваете об одном, я говорю и о другом. Такова уж моя закваска — «комсомольца двадцатого года» да еще немножко вожака.
Итак, какие же чувства, мысли, соображения, раздумья вызвала у меня маленькая записка?
Показалось мне, дорогие мои ребята, что у вас умные, настоящие учителя, наставники духовные ваши. Стало радостно за вас. Это же здорово — учредить музей — НАШЕ КРАСНОПОЛЬЕ.
Здорово, например, хотя бы потому, что в селе, в деревне никогда в жизни не было музея, а теперь открывается музей. А вы знаете, ребята, что в «Толковом словаре» знаменитого Владимира Даля даже не помещено это слово — «музей»? Есть «муза», есть «музовер» (изувер, басурман, злодей), а для слова «музей» не нашлось места в четырехтомном словаре, не было нужды в объяснении содержания этого слова. А вот в «Словаре русского языка» Ожегова, изданного в советское время, уже есть слово «музей». Объясняется оно и в действующем «Словаре иностранных слов», изданном под редакцией Лехина, и в.других. Это и понятно. В наше время много создается музеев, и надо знать, по крайней мере учредителям, что значит то, что начинаешь делать. А то мне вспоминается такой случай. В конце 1919 года мы, комсомольская организация, решили провести очередной вечер молодежи в Народном доме. Вечер по своей программе намечался необычайно интересным. Федя Бобров (он учился в Невьянском высшем начальном училище, ну, по-теперешнему, наверное, в классе шестом и был среди нас самым «образованным»), так вот Федя Бобров предложил назвать вечер — «Вечер-Кабарэ». Это было что-то новое, непривычное. И мы дали афиши о вечере-кабарэ в Народном доме. А потом над нами, конечно, немножко посмеялись товарищи из местной интеллигенции. Во-первых — не кабарэ, а кабаре. А кабаре означает просто небольшой ресторан с эстрадой.
Вообще, ребята, нам ужасно не везло со словами. Вероятно, мы не знали состава слов. Мы не знали и не могли знать прекрасных книг Корнея Чуковского и Льва Успенского. Как-то в 1919-м же написали мы объявления, что организация союза молодежи начинает ликвидацию не грамотности и все не грамотные могут прийти учиться. А на следующий день учительница, приехавшая к кому-то в гости, зашла к нам в комсомол и с дружеской усмешкой спросила: «Кто из вас тот грамотей, что писал объявление о ликвидации неграмотности?» Мы ответили, что такие ответственные объявления мы пишем совместно, обсуждаем, чтобы ошибки не вышло. Учительница покачала головой, вздохнула и сказала: «Ошибка-то все-таки вышла. Вы значит, ВСЕ неграмотные. Как же вы других будете учить?» А мы учили, ликвидировали неграмотность и у неграмотных, и у себя. Упорно учились.
Как-то мы дали объявление и пригласили взрослых Краснополья НА ЛЕКЦИЮ в Народный дом. Тема лекциии — о сельскохозяйственных коммунах. Народу привалило много. Бородачи. И вот выхожу я на сцену, ставлю на стол керосиновую лампу, открываю брошюрку (помню, была она с зелеными корочками) и начинаю читать книжку о коммунах. Представляете, ребята, полуграмотный мальчишка, да еще при тусклом свете, читает книжку народу, заполнившему весь зал. Книжку, в которой масса непонятных, иностранных слов. И все-таки я читал, а мужики сидели и слушали, жадно ловя каждое с трудом вычитанное слово. Велик был интерес народа к новому, незнакомому — к коммуне.
Итак, о музее вашем. Здорово! — потому что в деревне. Здорово и потому, что если вы и ваши наставники решите серьезно делать задуманное, то добрая половина из вас станет исследователями, людьми с живым интересом, с навыками самостоятельного подхода к оценке вещей, явлений, с острым глазом, любознательными, словом — СЛЕДОПЫТАМИ!
Сколько интересного ожидает вас, ребята! Следопытам-географам стоит выйти из школы на дорогу, пройти метров 200, как их взору откроются на левой стороне огромные округлые камни. Свернув на север, увидите камни в логу, на гуменье, на горе. На площади в 100—200 гектаров разбросаны колоссальные валуны. Откуда они?
Или если идти от Вилюя к церкви, то с левой стороны на горе выходят древние погребения. Почему бы не привлечь к ним внимание ученых, специалистов? Наверное, там зарыто много интересного и поучительного для всех нас.
Если пройти вверх по речке Мостовой, то можно собрать коллекцию разнообразных самоцветов.
В окрестностях Асбеста — охра, краска, а по тракту — железная руда.
Двинуться на Алабашки, Мурзинку и Южакову — там богатейшие залежи драгоценных камней. А графит! Вот и поразведать следопытам. Да непременно связаться с редакцией и читать славный журнал «Уральский следопыт».
Юные биологи могли бы, например, задаться вопросом: нельзя ли возродить кедровник? Или организовать прививки его на сосну в нашем сосновом бору.
До 1910—1911 годов в нашей округе траву косили только косами, сгребали сено только ручными деревянными граблями, хлеб жали только серпами, правда, некоторые, овес например, косили косами со специальными граблями с длинными зубьями, хлеб молотили цепами (вот почему строили овины— хлеб молотили зимой). Все эти орудия, вместе с сохой, с телегой, на деревянном ходу в музей бы, а?! А тут же где-то фотоснимки о теперешней сельскохозяйственной технике.
Юным историкам нашлась бы увлекательная работа тоже — ведь за плечами нашего села — трехсотлетняя история! Краснополье появилось при -царе Алексее Михайловиче. Он из казны государевой отпустил тринадцать с  полтиной на строительство Краснопольской слободы. Видно, на важных путях и месте была заложена эта слобода. Пройдите-ка по косогору правого берега Вилюя чуть повыше Народного дома. На этом косогоре стояла когда-то малюсенькая часовенка. Вглядитесь в площадку. Вы, наверно, заметите вал, интересно?! Что это за место? Почему царь придавал такое значение столь отдаленному от Москвы пункту? Здесь не было заводов, не было острогов. Почему первая земская четырехклассная школа была выстроена в Краснополье, а не где-либо в другом месте, и какую роль она и ее воспитанники сыграли в жизни села? Почему, скажем, такая стройная, красивая кирпичная церковь, которую видно далеко-далеко, выстроена в Краснополье, а не в Петрокаменске (там была деревянная), не в Бродовой и не в Решах?
Я давно, лет пятьдесят, не был в этой церкви. А интересно было бы посмотреть, как сохранилась в ней на стенах живопись, имеет ли она художественное значение.
Почему первый Народный дом был построен именно в Краснополье? Там же работал первый кружок самодеятельности, показывались «туманные картины» (это вроде фильмоскопа, словом, какой-то простенький проектор), в Краснополье же появилось первое электричество.
Знаете ли вы, ребята, что к концу царствования Романовых у нас в Краснополье имели образование выше 4-х классов только 5 человек? А как интересно проследить перемены в устной речи? Все ли еще говорят «спицы», а не «спички»? Экономятся ли звуки-буквы в словах — ЩЕ, а не ЧТО, ЗНАШЬ, а ие ЗНАЕШЬ? Широко ли употребляются — ПОШТО, ШИБКО, КОЛДЫ (вместо когда) и т. д.? И провести бы запись на магнитофон беседы со старожилами. А проследить, как менялись частушки! Их темы, содержание…
Интересные факты можно собрать по истории колхоза, о первых шагах партийной, комсомольской и пионерской организаций.
Как, например, создалась наша комсомольская организация?
Об этом — несколько страничек моих воспоминаний.
Ячейка в Краснополье впервые была оформлена вскоре после изгнания белых, вероятно, 17—20 августа 1919 года, не позднее. А этому предшествовали многие драматические события, я был свидетелем некоторых из них.
В конце 1917 года у нас в избе собрались бывшие фронтовики, в их числе мой брат Николай. Они установили в селе Советскую власть.
Был создан комбед. Стали раздавать беднякам пшеницу, шить для бедных обувь из конфискованной у Г. К. Семячкова кожи… Но укрепиться новая власть не успела. Вскоре через Краснополье, отступая, прошли красные войска. А однажды утром пришли белые.
Через неделю или немного более появился дома мой брат Николай. Я не помню, где он был: отступал ли с
красными или скрывался где. Его тут же арестовали местные белые власти. Решили, что если «общество» даст «одобрение» на сходке, то Николая отпустят, если нет, то его расстреляют. Я вечером по поручению отца обошел всех друзей, чтобы они пришли на собрание и сказали  слово за брата. К счастью, все кончилось благополучно. Николая освободили.
Запомнился вечер, проведенный нами в январе 1919-го под руководством учителя Анатолия Рафаиловича Заленского и посвященный Н. А. Некрасову. Вечер собрал полный зал Народного дома, стал протестом и демонстрацией против белых властей. Вместо «Эх полна, полна коробушка » мы пели «Эх полна, полна тюрьма…» В исполнении Анатолия Рафаиловича и хора слова «У парадного подъезда » звучали разоблачающе, новый смысл был вложен в слова: «…Стонет он по тюрьмам и острогам, в рудниках на железной цепи».
Летом, вероятно уже в июле, словом, перед отступлением белых, стало известно, что вот-вот должны пройти обыски, а затем аресты в Краснополье. Вся активная часть населения, в том числе и мы, юнцы, по одному, конечно, на лошадях уехали в леса. Краснополье вымерло. В лесу была партизанская организованность, дисциплина, караулы и прочее. Бессонные ночи. Наконец-то разведка доложила, что белые уже отступили. Ночью вернулись все из леса. Следующий день выдался тихий, солнечный. Прошел словно в ожидании чего-то. Вечер. Сижу на сарае. Вдруг послышались звуки какие-то. Громче. Это по мосту проскакали всадники по направлению к школе. Выстрел. И снова все замерло. Разве усидишь тут на сарае в конце улицы Пестеревой! Побежал в слободу как вихрь, а там бегут и другие. Старые и дети. Мужчины и женщины. Вдруг услышали: «Смело, товарищи, в ногу». Приближа ется кавалерия. Митинг. А ночью во всех избах шумная, радостная встреча освободителей, угощение, расспросы, рассказы. Похожие чувства я пережил, когда проезжал из Невьянска через деревни на первом тракторе, полученном для ТОЗов Петрокаменского района. Надо было видеть удивление и радость хлебопашцев… Сразу же после освобождения Урала от Колчака и у нас, в Краснополье, легко и просто создалась комсомольская организация. В нее вошли, кроме нашей группы, брат Петра Мунтякова Дмитрий Бунин, Петр, Георгий и Кирилл Косиковы, Савватей Пунтяков и друг наш Петр Камаев, его сосед Дмитрий Гаев.
Когда комсомол страны объявил мобилизацию комсомольцев на фронт, наша организация выделила 18 человек. В Екатеринбурге собрались комсомольцы всего Урала. Из нас приняли только двоих, которые были постарше — лет семнадцати,— Петра Косикова и Кирилла Косикова. Остальных всех обком вернул домой. С руководителями делегаций беседовала председатель Уралобкома комсомола Жеребцова. Обком тогда находился в двухэтажном доме по ул. Пушкина… Екатеринбург на нас произвел сильнейшее впечатление. Он был действительно центр революционного Урала. Запомнился крупный лозунг в зале екатеринбургского вокзала, который гласил: «Торжеству рабочих и крестьян не будет конца». Впоследствии этот лозунг был справедливо раскритикован В. И. Лениным. На нынешней площади им. 1905 года стояла колоссальная фигура рабочего. Комсомольцы рвались на фронт, на Колчака. Распевали песенку — «мундир японский, правитель омский».
Перед отъездом домой в обкоме комсомола нам выдали несколько килограммов конфет-леденцов для школьников Краснопольской школы к годовщине Октябрьской революции. Это был первый подарок детям. Мы его бережно привезли и вручили ребятам. Никто из нас не съел ни одной конфеты. А были мы, вероятно, довольно голодные, так как впервые в жизни, невзирая на предубеждения,  веками воспитанные в нас, с аппетитом ели кусочек конины с фасолью, поданный на второе в столовой кино на углу улиц Ленина и К. Либкнехта.
Если вам, товарищи комсомольцы, удалось бы собрать всех старых комсомольцев в Краснополье! Адреса некоторых из них я вам дам. Это было бы здорово! Я бы, например, где-нибудь на каком-либо сборе рассказал о некоторых интересных односельчанах, а также о встречах с А. В. Луначарским, Н. К. Крупской, Андреем Шохиным, об Орджоникидзе, Сергее Гессене, Лядове, Мархлевском и т. д.
До свидания, ребята!
Будьте здоровы, бодры, веселы, прилежны. Желаю радостно, с охотой трудиться и трудиться, учиться и учиться.
Тоже был комсомолец Иван Чумичев 12 марта 1968 года
Желаю счастья и успехов. В те годы нам нравилась песенка, напечатанная в какой-то газете летом 1918 года, в которой были слова:
Я сразу в двух влюбился,
Две милых у меня.
Одну зовут работа,
Другую звать мечта… —
Мечтайте, дерзайте, учитесь!