«МЫ, НИЖЕПОДПИСАВШИЕСЯ ПРЕДСТАВИТЕЛИ ЦЕНТРАЛЬНОГО СОВЕТА ФАБРИЧНО-ЗАВОДСКОГО КОМИТЕТА БОГОСЛОВСКОГО ГОРНОГО ОКРУГА И ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА СОВЕТА РАБОЧИХ И СОЛДАТСКИХ ДЕПУТАТОВ НАДЕЖДИНСКОГО ЗАВОДА, ПРИНИМАЯ ОТ ИМЕНИ УКАЗАННЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ ЗАВЕДЫВАНИЕ ПРЕДПРИЯТИЯМИ БОГОСЛОВСКОГО ГОРНОГО ОКРУГА, ОБЯЗУЕМСЯ ПЕРЕД СОВЕТОМ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ:
— ПОДНЯТЬ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ВСЕХ ПРЕДПРИЯТИИ И РАБОТ В ОКРУГЕ;
— УСТАНОВИТЬ В ПРЕДПРИЯТИИ ПОЛНЫЙ ПОРЯДОК И ТРУДОВУЮ ДИСЦИПЛИНУ;
— ОРГАНИЗОВАТЬ ВООРУЖЕННУЮ ОХРАНУ КАК ВВЕРЕННОГО ИМУЩЕСТВА, ТАК И СВОБОДЫ РАБОЧИХ И КРЕСТЬЯН;
— ВОЙТИ В СОГЛАШЕНИЕ С БЛИЖАЙШИМИ СОВЕТАМИ ДЛЯ ОХРАНЕНИЯ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫХ ПУТЕЙ, СТАНЦИЙ УЗЛОВЫХ, ЧЕЛЯБИНСКА И ДРУГИХ МЕСТ ОТ КОНТРРЕВОЛЮЦИОННЫХ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ…»
Исторические, одни из первых, а возможно, и первые в Советской России обязательства перед Советским правительством. А нижеподписавшимися были А. Курлынин и М. Андреев.
…Авторы документа. Они навсегда остались в памяти потомков, в истории бывшего Надеждинска, нынешнего Серова, в истории металлургического завода имени А. К. Серова — слесарь, член исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов Михаил Андреев и рабочий углежжения, председатель совета фабзавкома профсоюзов Богословского горного округа Алексей Курлынин.
Распахнутая косоворотка, открытое скуластое лицо, решительный взгляд. Таким запечатлел фотограф Андреева, уральского пролетария, готового идти за правое дело в огонь и воду, в рискованное путешествие в далекий грозный Питер. На нерезком, размытом снимке Курлынин — само спокойствие, уравновешенность во взгляде. Может быть, из-за смолевой бороды, упрятавшей пол-лица? Их двоих отрядил Совет в бывшую царскую столицу, ставшую столицей пролетарской, чтобы решать судьбу уральских мужиков, завода, округа.
…Октябрь 17-го перевернул казавшийся вечным уклад жизни монархической России. Рухнул трон. «Вся власть — Советам!» И вся полнота власти в Надеждинске — в руках большевистского Совета. На повестке дня — вопрос об установлении строжайшего контроля над производством.
14 ноября 1917-го ВЦИК принимает разработанный В. И. Лениным Декрет о рабочем контроле. Но господа-держатели Богословского акционерного общества, пережидающие революционную бурю в Петрограде, стоят на своем: никакого контроля. А за этим крутые меры: уже два с половиной месяца рабочие округа не получают ни копейки денег. Долг владельцев достигает огромной суммы— пять миллионов рублей. К тому же прекращено финансирование продовольственной службы округа. Господа акционеры рассчитали все с иезуитской точностью:— полная остановка завода, голод и их последствия.
«В конце 1917-го года приехали мы… в Петроград искать управу на правление округа. Ходили по учреждениям, ходили, ничего для Надеждинского завода не выходили. Решили написать докладную записку на имя председателя Народных комиссаров. Тут у нас спор вышел. Я говорю: ты пиши записку. А Курлынин говорит: нет, ты пиши. Взяли мы лист графленой бумаги, вынул я карандаш, наточил его, начал писать. Когда все было написано, Курлынин прочитал и сказал, что надо выправить и переписать получше. А у меня рука устала, не писаря мы были: он — каменщик, я — слесарь…»
Карандашом на листе «графленой бумаги» два полуграмотных пролетария-ходока пишут вождю революции записку, которая должна решить судьбу завода, судьбу тех надеждииских мужиков-рабочих, что миром решали, кому ехать в Питер отстаивать и защищать их права.
«Ни я, ни Курлынин никогда не видели портрета Ленина, Я представлял себе Владимира Ильича могучим человеком с большой шевелюрой, наподобие Карла Маркса. Курлынин рисовал себе Ленина в этом же роде, только волосы, ему казалось, должны быть не такие, как у Маркса, а поменьше и по-другому причесаны…»
От секретаря СНК Горбунова узнали ходоки, что примет Ильич пятого декабря в одиннадцать часов вечера. И радость их была беспредельна, телеграммой известили земляков о том.
«Я был очень удивлен,— вспоминал М. А. Андреев,— что в Совнаркоме такая простая приемная… Комната метров сорок, стены, как в учебном заведении, выбелены известкой, дальше — деревянная заборка. Всю мебель составляет некрашеный стол и шесть табуреток».
Томительно ожидание встречи с «большим могучим человеком». И вдруг… «вышел человек среднего роста, коренастый. Я на голову посмотрел: волос совсем мало, большая лысина. Он улыбнулся, быстро подошел к нам.
— Здравствуйте, я — Ленин.
Не помню, что мы ему сказали в ответ. Он сказал:
— Садитесь и рассказывайте, в чем дело.
Мы, перебивая друг друга, стали излагать свое дело.
— Я читал вашу записку,— сказал Ленин.— Жаль, что сидите безрезультатно, когда у вас на местах столько дела. А вы не арестовали членов правления? Нет? Плохо, плохо. Разве можно так? Сейчас ведь пролетариат у власти…»
Расспросил Владимир Ильич о положении дел на заводе, что выпускают, куда идет продукция, как смогут быстро перейти на мирное производство.
«…А справиться с вашим правлением мы поможем. Не беспокойтесь, через день смотрите в газете, будет постановление».
Бесхитростный рассказ рабочего человека о встрече с Лениным, той, что навсегда стала страницей истории завода, города, той, что протянула невидимую нить и соединила вождя революции с рабочими Надеждинского рельсового — Серовского металлургического.
А через день, как обещал Ильич, появился декрет, подписанный председателем СНК В. Ульяновым (Лениным). Он гласил:
«Ввиду отказа заводоуправления акционерного общества Богословского горного округа подчиняться декрету Совета Народных Комиссаров о введении рабочего контроля над производством СНК постановило конфисковать все имущество… и объявить его собственностью Российской республики… Порядок управления делами общества в Петрограде и условия передачи отдельных заводов, предприятий и отраслей во временное ведение местных Советов рабочих и солдатских депутатов, фабрично-заводских комитетов и подобных учреждений будут определены особыми постановлениями комиссара торговли и промышленности».
В память о встрече с Лениным, декрете о национализации — мемориальная доска у главных ворот завода. Она запечатлела в металле тот далекий яркий эпизод. Как реликвию хранят заводчане Декрет рабочего и крестьянского правительства Совета Народных Комиссаров от 20(7) декабря 1917-го. Фотокопию декрета с «ятями» той поры. И телеграмму, пришедшую уже из Москвы 2 мая 1918 года: «Слухи о денационализации Богословского округа — глупый вздор. Ленин». И те первые обязательства, подписанные Алексеем Курлыниным и Михаилом Андреевым.
Каждый новичок, поступающий на завод, начинает знакомство с профессией, с цехом, предприятием с заводского музея. Здесь истоки, здесь живительная сила, питающая память. Стараниями и усилиями М. Ф. Бурмасова, комсомольца с 1923 года, выпускника ФЗО, много лет отдавшего родному заводу, открыт этот музей.
«Как-то в сортопрокатном собралась группа комсомольцев. Ребята,— обратился к ним один из присутствующих,— в цехе плохо со спец-обувью. Что бы нам придумать?
— Давайте лапти плести из отработанных пеньковых канатов,— посоветовал кто-то. На другой день после работы приступили к делу. Положение со спецобувью улучшилось».
Факт комсомольской истории. Строки из трудной, голодной, лаптежной биографии страны. Но верили в будущее, приближали его, писали свой «Катехизис юного коммунара», который издали надеждинские комсомольцы в 1919-м:
«Первая заповедь. Старайся всегда быть активным работником. Эта заповедь одна из главных…
Вторая заповедь. Избегай пустой болтовни. В наши дни общественного переустройства помни, товарищ, что дорога каждая минута. Помни, от тебя зависит лучезарное будущее. Работай с удвоенной энергией».
