Разгадка кажущихся парадоксов в другом. Не любит, не приучен иной читатель писать в редакции. Простодушно уверовав на всю оставшуюся жизнь, что «голос единицы — тоньше писка», он и в наши дни всеобщей перестройки все еще по старинке полагает, очевидно, что уж персональное-то его мнение, мнение вот этой самой единицы, все равно ничего не изменит — все равно редакция поступит так, как сочтет нужным; и пусть там суетятся и пишут другие, те, у кого есть на это время, у кого до писем руки доходят… Грустно, разумеется, убеждаться в существовании такой инертности (а может, точнее — духовного иждивенчества), однако веским доводом тому — еще один прошлогодний поток писем. С вопросами не к кому-нибудь: к Д. и Б. Стругацким! .. Ведь и в том потоке была, увы, всего лишь сотня писем (содержавших, правда, иной раз и 20 вопросов, и 30, и еще больше). Само собой, писателям и эта сотня хлопот доставила. Но если вспомнить тираж журнала, да при кинуть общее количество не подписчиков — нет, читателей, да чисто умозрительно (для точных-то выкладок нет сколь-нибудь надежных исходных данных) «вычислить» среди них огромную армию тех, кто любит НФ… а в этой армии — другую (если мы не заблуждаемся — чуть-чуть разве что поменьше): восторженных поклонников творчества Стругацких… и как же, скажите, не затосковать в иной момент от столь наглядной читательской пассивности-тоl! Вот вам — и «мешки писем», к которым не без доли робости спешил присоединить свои вопросы один наш читатель-оптимист… Иль мы и впрямь заблуждаемся? В отношении всеобщего интереса к Стругацкимl.. Но честного лишь в одном-разъединственном письме было написано: («привлекайте побольше молодых писателей, а то получается — все время одни и те же лица: премия «Аэлита» — Стругацкие, Крапивин… гостиная «УС»Стругацкие, Крапивин… По-моему, это уже скучно!» Тут, по крайней мере, видна позиция — пусть неожиданно резкая и, на наш взгляд, спорная, но ведь — позиция же! ..
