Каждые три дня движения на восток стрелка циферблата отводилась назад: восьмой, десятый, двенадцатый часовые пояса дарили уже лишние полсуток жизни, но перед чукотским восходом считал и минуты Знаю: ничего прекрасней этих золотых пожаров в при роде, вероятно, не существует. Но «Капитан Кребс», наше новое судно теперь уже до. конца водного маршрута «Рубежи» — Владивостока, шел самым малым и поревал так тревожно и густо, что казалось, звук и притормаживает ход. «Капитан Кребс» по всем статьям — грузоподъемности, скорости — уступает Жузьме Минину», сигнал же одинаково басист, видать, на всех судах Морского флота СССР. И скромничать не след: хоть и остались позади все ледовые напасти — битняки, сморози, наломы, подсовы, торосы, заторы, стычины, бакалды, здесь одно из опаснейших мест Арктики — туманный пролив Лонга, как бы заминированный притонувшими толстенными, обточенными до торпедного силуэта стамухами, наблюдаемыми даже со спутников…
Руководитель научно-оперативной группы штаба морских операций восточного района Арктики Валерий Николаевич Купецкий при встрече в Певеке говорил, что капитаны судов не хотят верить в невидимый подводный лед. Как бояться того, чего не видно? А хоть и есть что — вдруг повезет! Везет не всегда. Подводный лед, подклеившись снизу, как бы троекратно увеличивает мощь намерзшего океанского панциря. Да приплюсуем к мощи сжатие… В этом районе был раздавлен «Челюскин». Здесь были остановлены «Вега» Норденшельда, «Мод» Амундсена. Здесь откусило гребной винт «Сибирякову», и он выбирался под парусом. Здесь в 1983 году раздавило теплоход «Нина Сагайдак». Но одно из самых печальных крушений потерпел «Карлук» — судно полярной экспедиции известного канадского исследователя Вильялмура Стефансона. Оно стояло вроде в безопасности у берегов Аляски. Стефансон ушел на денек поохотиться. Ветер взломал лед, «Карлук» с капитаном и 20 членами команды унесло, и больше у берега его не видели. Через полтора месяца, в полярную ночь, судно раздавило. Одна группа ушла на остров Геральд, исчезла. Другая отправилась к острову Врангеля. Сани тащили на себе. Один человек обморозил руки, ноги; левую руку ампутировали простым ножом. Началось заражение крови… Холод и ночь убили всю группу. Полярник из части спасшегося экипажа писал: «Торосы были от 8 до 30 метров высотой и простирались во всех направлениях. Мне приходилось видеть непроходимые льды, но такие встретил впервые…»
В спасении, кстати, участвовали русские ледокольные транспорты «Таймыр» и «Вайгач», впервые прошедшие в 1914—1915 годах северным путем…
А как развеяло ночь, то золотисто-серые мысы Чукотки, опущенные в рябой блеск океана, отступаясь, открывали вершины Велькиль, Инчун, Курун, Кылейпынгей, Непыгелен, будто взлеты перед главной — мысом Дежнева…
Да, самый восточный мыс Евразии первым в 1846 году открыл Семен Дежнев. Но первым увидел Тихий океан в 1639 году Иван Юрьев Москвитин. Вышел он к берегу в 45 километрах юго-западнее от устья реки Охоты, построил зимовье.
Что предстало перед ним?
А предстало одно из величественных явлений природы… Тихий, он же —Великий океан занимает половину Мирового океана… Объем его вод невообразим, вместил бы 1350 Черных морей. Он лежит во всех географических поясах, кроме Арктики. Здесь «четвертый полюс мира», наибольшая глубина мирового океана — 11034 метра. Вот тайна: каким видели это диво землепроходцы наши? Добрым, ничуть не алчным был их взгляд. Почитайте «Сказку пятидесятника Володимира Отласова об открытии Камчатки» — земное видит первопроходец.
«…А в Камчадальской и в Куринской земле ягоды — брусница, черемуха, жимолость — величиною меньше изюма и сладка против изюму… Да ягоды же растут на траве от земли в четверть, а величиною та ягода немного меньше куричьего яйца, видом созрелая зелена, а вкусом что малина…»
«…по Камчатке реке есть гора подобна хлебному скирду, велика гораздо и высока, а другая близь ее ж — подобна сенному стогу и высока гораздо: из нее днем идет дым, а ночью искры и зарево». «…А из-под тех гор вышла река ключева — в ней вода зелена, а в той воде как бросят копейку — видеть в глубину сажени на три…»
К 1652 году Россия уже имела первую лоцию, составленную по рассказам служилого человека Филиппова, проплывшего под парусом от реки Охоты до «Каменного мысу» (полуостров Лисянского). Называлась ойа так: «Роспись от Охоты реки морем итти подле земли до Ини и до Мотыклая, реки и каковы где места, и сколько где ходу, и где каковы реки и ручьи пали в море…»
Двадцать тысяч километров береговая линия Дальнего Востока. Какая открытость пространства! И все оно обследовано было уже к XVII веку. Двумя столетиями позже И. А. Гончаров, проезжая через всю Сибирь от Удского острога до Уральского хребта и наблюдая труды переселенцев, записал:
«…И когда совсем готовый населенный и просвещенный край, некогда темный, неизвестный, предстанет перед изумленным человечеством, требуя себе имени, пусть допрашивается история о тех, кто воздвиг это здание… Эти люди создали, выдумали Сибирь, населили и просветили ее. А создать Сибирь не так легко».
…Перед Тихим океаном последнее из морей Ледовитого океана — Чукотское — дарит, как у меня записано, «баснословную лазурь, седо-голубые дальние скалы». И парад сотен китов — от бесчисленных фонтанчиков будто дождь из океана! Словно горсти проса, сыплются в волны птицы и как бы просачиваются сквозь…
Удалось по узкому довольно перешейку за полдня от Ледовитого выйти к Тихому. Он, с береговыми надувами, лохматый и ветровой, походил на сильного громогласного дворника при строгом бело-голубом Ледовитом. Долго смотрел из будки пограничника, коробочкой уместившейся на необъятном берегу, в сторону Аляски. И мы кому-то угрожаем?
Видел, как плюхались в воду спугнутые моржи, эти неповоротливые мешки с песком, и какая воля и сила в свободном распоряжении волной, качавшей их. Вот что значит родная стихия! Где же истинная стихия человечья?..
Наша каюта на сей раз у самой воды. Океан почти на уровне глаз. Живое существо: то ластится, то сочно льется, то плющится, брызжет, взбуривается, гигантская складка морщит всю видимую планету, и ты понимаешь всю власть пятикилометровой глубины вод килем. О, географическая оболочка!
Ученые говорят: если оклеить ученический глобус папиросной бумагой, то можно представить, какова толщина жизненного пространства человека… Как осторожно надо жить с океаном, даже таким, Великим, который в пятьдесят почти раз больше Ледовитого… И на «Капитане Кребсе», не имея специальной топки для отходов, как на «Кузьме Минине», построили на корме буржуйку и жгут там всякий хлам, но ни одной соринки не попадает за борт. Экологическая чистота — теперь как бы первый из морских законов.
Неуютен океан. Покачивает. Но судно не сбавляет хода. Много дел у флота в Арктике, надо успевать. Объемы перевозок за десять лет возросли в десять раз! Дорожает и само сырье. Цена тонны нефти, например, за семь лет подскочила в 10 раз, угля — в 5 раз. Но могучеет и транспорт. К XXVII съезду партии строители спустили на воду атомный лихтеровоз «Главсевморпуть», он может разгружаться без портов.
В беседе с первым заместителем начальника Владивостокского пароходства В. М. Миськовым я спросил:
— А не припишут «Главсевморпуть» к Владивостокскому порту? У вас ведь еще нет атомохода.
Виктор Михайлович загадочно замолчал. Я понял: надеются, ждут «Главсевморпуть» сюда. Приход его дал бы толчок развитию атомной энергетики на Дальнем Востоке.
— Урал бы в этом деле помог, — пообещал я, правда, без санкции атомщиков.
Спешит «Капитан Кребс». Дальневосточное морское пароходство успешно завершило пятилетку. Подчищаются все хвосты и грешки. Неожиданно поступает приказ: «Догруз в Провидении…» С некоторым сожалением оставляем вечернее чаепитие у капитана Михаила Кривоноса и с первым помощником Олегом Боровским поднимаемся на мостик.
— Редкое зрелище, — говорит он, — ночная швартовка…
Капитан решил не ждать утра на рейде. Но протиснуться в темноте по узеньким бухточкам — все равно что нитку вдергивать в ушко без света. Стрелка экрана локатора, будто сухие губы от волнения, облизывает эти ребристые мыски… Утром, уже догруженные, видим поселок, пристроившийся на скальной полке, заливчик, снег в сбегах гор, с перистыми облачками навоздушье… Явно маловато места для махины «Капитана Кребса», да еще ледокол на подходе, да еще силуэт.
— Зато в шторм здесь номер-люкс для судов. Ветер флаг не встрепенет… — хвалит бухту капитан. Михаил Кривонос и Олег Боровский побывали во всех океанах, И чуть ли не во всех крупных портах мира. Они сходили на берег Африки, Америки, Австралии.
— А что, вы в своих походах всегда помните о России?
Переглядываются. Капитан достает судовую роль — список команды.
— Что заметили?
— Очень молодые матросы — восемнадцать, двадцать, двадцать два.
— Все правильно. Прежде чем отправить моряка в «загранку», предлагаем ему рейс через Тихий в Арктику. Пусть посмотрит. И знаем — ни на что на свете это невозможно променять.
И началось… Судно пересекало все климатические зоны Земли — от арктической до субтропической. Так человеку, видно, нельзя. В Арктике видел, как плакали люди, потрясенные миллионоцветьем Чукотки, как немели от провисающих с солнца самого гирлянд изморози, ухали в радостном нервном срыве на великие светлые дымы испаряющихся равнин Болыиеземельской тундры, но Тихий превосходил все.
Тут фасад Азии. Тут вообще все географические рекорды мира — глубина океана, высота горно-островных дуг (от донного цоколя выше Гималаев), тут мировой рекордсмен по пеплу и бомбам — вулкан Безыменный извергается с 1955 года, тут ледники сходят до 800 метров, тут Камчатка, Курилы, Командоры, Сахалин, все по тысяче километров, по две гирлянды островов. Да, льда меньше, но зато тайфуны, цунами, штормы. Один такой тайфун, почему-то названный «Одесса», летел за нами до пролива Лаперуза. «Капитан Кребс» увильнул, гневным столб врезался в Японию, и позже мы читали в газетах, что не обошлось там без жертв.
…Эти черные складки гор — великая книга истории нашей. Вот слева — Командорские острова. В дневнике запись: «Океан очень голубой, серый, с точками. Глубина 4322 метра. Ветер, ветер, ветрище… Слабый, колкий, пружинящий, режущий…»
Уже дома, в Свердловске, листал судовой журнал пакетбота «Св. Павел», в составе второй Камчатской экспедиции Беринга бороздившего Тихий океан. Все о ветре забота: «Ветер крепкий, риф — марселевый со шквалами, закрепили гротсейль. Облачно и дождь мал, закрепили блинд и спустили штаксели. Ветер крепкий, марселевый. Паруса имели все…»
Да, паруса все имела Россия. По результатам и грандиозности замысла экспедиции Беринга нет равной в летописи географических открытий. Русские моряки дошли до Америки, Японии, открыли Алеутские острова, Аляску, нанесли на карты Курилы и Сахалин. Полвека спустя знаменитый английский мореплаватель Джеймс Кук, кстати, и введший в употребление название Берингов пролив, Берингово море, писал: «Отдавая должное памяти Беринга, я должен сказать, что он очень хорошо обозначил этот берег, а широты и долготы мысов определил с такой точностью, которую трудно было ожидать».
Азия обрела свои подлинные очертания. Беринг после труднейшего плавания к берегам Америки погиб во время зимовки на островах, названных Командорскими. Историк писал: «Ни больших выгод им не предвиделось, ни большой славы себе они не могли ожидать, и между тем, исполняя свой долг, они совершили такие чудесные подвиги, каких не очень много в истории мореплавания…»
В большом океане думаешь о большом. Так он, Тихий, раскачивает. К таким вот выводам подвигает. Да, Кук избороздил весь мир. Список его открытий, по всей вероятности, нельзя сделать полным. Он открыл миру восточное побережье Австралии, второй по величине остров мира Новую Каледонию, Гавайи, Новую Зеландию,
архипелаг Тонга, Маркизские острова. Трижды корабли под его командованием обогнули земной шар.
«Мы развратили местных жителей, — писал Кук, — занесли к ним потребности и болезни». Уже через пятьдесят лет население Таити сократилось в десять раз.
А одна из главных особенностей Дальнего Востока — стремительный рост населения, вчетверо более быстрый, чем в среднем по СССР.
В 1913 году в каждой тысяче жителем было 5 дальневосточников, теперь около 30! И против этого, между прочим, Япония в августе 1945 года выдвинула 7 миллионов человек, 500 боевых кораблей, 10 тысяч самолетов. Генеральный штаб США считал, что для сокрушения японских сухопутных сил необходима армия тоже в семь миллионов человек, а Черчилль угрюмо добавлял, что эти действия потребуют невиданных усилий, неопределенного времени.
Командующий Тихоокеанским флотом адмирал И. С. Юмашев так не считал. Флот имел два крейсера, один лидер, десять эсминцев, два миноносца, девятнадцать сторожевых кораблей, семьдесят восемь подводных лодок, десять минных заградителей, 52 тральщика, 49 охотников за подводными лодками, 204 торпедных катера, 1549 боевых самолетов. По приказу Ставки Верховного Главнокомандующего в 0 часов 10 минут 9 августа Советские Вооруженные Силы начали наступление одновременно на всем Дальневосточном фронте — от Эрляны до бухты Посьет. И 19 августа 1945 года начальник штаба Квантунской армии Хата Хикосабуро с сопровождающими его лицами явился к Маршалу . Советского Союза А. М. Василевскому, находившемуся в штабе Дальневосточного фронта, и заявил о полной капитуляции.
…Берингово, Охотское, до встречи! А капитану и экипажу встреча с ними через день. Всего сутки стоит в Находке «Капитан Кребс». Надо снова идти в Певек. А там уже льды посерьезней… Михаил Кривонос даже не успеет заглянуть домой, куда несколько часов езды на электричке. Повар Меха Виктор отправляет в печь свежую партию булочек. Тонконогие краны, как прищепками, выхватывают контейнеры. Прощаемся. Я думаю, что все мы молча пообещали ожерелью вершин надбережных каждый что-то свое, но одинаково прочное чему изменить нельзя.
